Русская рулетка, или путь туда и обратно

свою мать, сидевшую на кухне с двумя «приятелями». Он поздоровался с ними и с ней, и вроде бы, можно сказать не сделал никаких резких движений. Но матери что-то не понравилось, и она ни с того ни с сего начала его унижать. Вроде он к этому привык, но тогда у него у самого настроение было не на высоте. Он никак не мог понять, что сделал не так, но стоять и слушать неразборчивые вопли матери уже становилось невмоготу. Ещё и её «приятели» нахально лыбились, глядя на него с каким-то презрением, словно понимали из-за чего весь сыр бор. А мать так и подпирало, чтобы он ей что-то ответил, пусть даже невпопад, она буквально перешла на визг. Ну, он и ответил, что именно сказал он не помнил… Прекрасно осознавая что вернее всего было бы промолчать. Самого факта, что не выдержал и сорвался, он тоже не помнил. Это было впервые. Он схватил мать и вытолкал её из кухни. За неё тут же заступились еле стоявшие на ногах «друзья-приятели». Паренек хорошо помнил, как пролетел пол кухни и ударился затылком о раму окна, когда один из них отдернул его за шиворот, стекло в раме зазвенело, но не разбилось. Что произошло дальше, он вспоминал с большим трудом. Взгляд паренька прошелся по маленькому мальчику, которого мать тащила за руку в детский сад. Могло даже показаться, что уста его тронула улыбка. Он любил это время, тогда всё было размеренно и беззаботно. Затем оборванные появлением мальчика мысли воспоминаний, поплыли дальше. Другой попытался открыть дверь, но паренек немного отошел от удара, и схватив первое что попалось ему под руки и огрел его по голове. Тот осел. Мальчик попытался вспомнить предмет, но всё что он смог вспомнить, так это то, что предмет был деревянный, на этом всё. Паренек повернулся к первому, он наградил его могучим, но не четким ударом по лицу. Парень, снова упал, ударившись плечом о ножку стола. Не успел он опомниться, как получил ещё один удар в живот. Пелена заволокла глаза, стало трудно дышать. Он, недолго думая, сделал кувырок прямо под ноги обидчику. Раздался жуткий грохот, нападающий, перевернув стол, повалился на пол. Мальчик тут же оказался на нем верхом, и начал наотмашь бить того по лицу, бил сильно, как взрослый мужчина. Мужик попытался прекратить эту беспорядочную лупку, и схватив с пола, что первое попалось под руку, звезданул паренька где-то в районе виска. На мгновение мальчик потерял ориентацию, но бить не перестал, а наоборот удвоил силу удара. Часто мазал, но бил из последних сил. Лицо мужика быстро превратилось в один сплошной синяк, с хорошими кровоподтеками, а костяшки кулака мальчишки покрылись глубокими ссадинами. Так остервенело он ещё никогда и никого не бил. Наконец увидев, что силы обороняться у мужчины не осталось, ударив в последний раз, паренек слез с него. Но тот почувствовал слабину и попытался схватить его, парень не долго думая подобрал с пола электрический чайник, и хорошо размахнувшись как следует, приложил об голову нападающего. Больше сопротивления он не оказывал, а чайник от удара треснул. Паренек, пошатываясь, пошел к двери, там уже начал шевелиться второй, но завидев мальца, лишь шарахнулся в сторону. Паренек не глядя на него открыл дверь, и на него тут же с хриплым от изумления визгом набросилась мать. Парень схватил её за плечи, тряхнул пару раз, мечтая лишь об одном, чтобы она замолчала. Взглянув в глаза сыну поневоле, которые были похожи на стеклянные, глаза уставшего от жизни человека, она замолчала. Силы сопротивляться покинули её. Сын взял её за руку, провел в другую комнату, усадил в кресло, накрыл пледом, и сказал всего два слова: «Отдыхай мать…». Затем паренек вернулся в кухню, но там уже никого не было, он, тяжело вздохнув, поднял перевернутый стол и табурет, сел и, облокотившись на стену, закрыл глаза. В комнате опять завопила мать. А у него на душе вдруг наступило спокойствие, какое он уже давно не ощущал. Ему уже было глубоко наплевать на то, что ему кричала мать. Паренек впервые в жизни почувствовал, как плачет душа, слезы сами по себе текли по щекам. Какую же боль причиняли эти слезы, как-будто серная кислота разъедала его душу, но и легче тоже становилось, рыдала душа!.. Он никогда не плакал, даже когда отец бил его широким солдатским ремнем, даже тогда он смог сдержать слезы обиды, а теперь же было просто невмоготу. Мысли носились с такой скоростью, что он мог понять лишь одно, он слишком сильно устал, чтобы о чем-то думать. Немного прибравшись на кухне, под звуки материнских воплей, которые, то затихали, то начинались вновь. Паренек умылся, и немного подержав руки под холодной водой, собрался и вышел из дома. Мать только тогда решилась выползти из кресла и уже на лестничной площадке, вдогонку прокричала: «Ты!.. Маленький гаденыш!.. Опять всё испортил!.. Мерзавец, ты мне больше не сын!.. Уходи и не смей возвращаться!». Паренек даже споткнулся, и не дойдя до конца лестничного пролета, обернувшись спросил: «Ты этого хочешь, мам?..». Она не ответила ему, лишь посмотрела, как-то свысока, и зашла обратно в квартиру. Щелкнул замок… Наступила тишина… Очнувшись от воспоминаний, он всё ещё сидел на скамейке. По щекам снова потекли слезы, но он не боялся, что его слабину увидят, дождь был отличной маскировкой. Парнишка весь вымок. В парк начали появляться люди. С зонтами они туда-сюда сновали по улице, словно муравьи в муравейнике. Тут уже не было так уютно, люди мешали думать, и паренек медленно, немного поежившись, то ли от боли то ли от сырости, встал со скамьи, бросил на неё прощальный взгляд, и направился к дому. Шел невероятно медленно, периодически глядя на небо и подставляя лицо хлестким каплям дождя. Он не зря пришел в парк, это место было знакомо ему с самого детства, и почему оно так хорошо ему запомнилось, он отлично знал. Здесь они гуляли всей семьей по выходным, когда дома был мир и покой. Отец был веселый, и мать всё время смеялась. Такими он запомнил эти походы в парк. Он был маленький, родители молодые и счастливые. Они часто ходили к пруду и устраивали там пикники. Паренек хорошо помнил, как играл с ним отец, он даже помнил мяч, такой маленький резиновый, синий с одной стороны, красный с другой, а посредине золотая полоса. Мяч помещался отцу в ладонь, ему же ребенком казалось, что мяч размером с арбуз. Он помнил то ощущение, чего-то родного и теплого, когда отец брал его за руку, и его рука утопала в невероятно большой отцовской ладони. Он был счастлив!.. Перебрасывая друг другу мяч, паренек помнил, что он смеялся. Сейчас ему даже казалось, что он слышит свой собственный смех сквозь время. Он вроде как даже улыбнулся, хотя улыбка вышла далеко не искренняя. Как же не вписывалась она и этот смех в нынешнее время!.. Всё слишком круто изменилось!.. Слишком тяжелый груз взвалила на ещё детские плечи судьба!.. Улыбка мягко переходила в ухмылку, он уже решил что сделает!.. Он устал сражаться… Его слова уже давно не имеют никакого значения. Он честно попытался удержать всё в своих руках, но оно осыпалось, словно зола сквозь пальцы. Всё было бесполезно!.. Сколько раз он пытался достучаться до матери?.. Но она его и слушать не желала, продолжая делать по-своему. Так зачем же дальше продолжать свое жалкое существование?.. Как был никому не нужен, так и остался никем, в этом большом и несправедливом мире. Парнишка шел широким шагом, всё сильнее злясь на окружающий мир, людей, которые не умеют слушать, друзей, которые вечно лезут не в свое дело. Они все умеют лишь жалеть да сочувствовать, причиняя ему тем самым ещё большую боль!.. Руки сжались в кулаки, мысли вот-вот были готовы закипеть, словно масло в котле!.. Он запутался. Да и выходить из этого вечного лабиринта не хотелось. Парнишка едва-едва мог сдерживаться. Сейчас бы хоть у кого-нибудь спросить совета, да хотя бы наорать на кого-то, кто поймет и не станет возникать, но и тут у него теперь больше не было выбора. Разум отошел на второй план, им двигали безрассудные эмоции. И под стать настроению паренька, тучи на небе плавно перешли в грозовые, небо быстро стало темным и мрачным. Лишь изредка сверкала молния, точно проблеск фонарика в темноте, точно какой-то призрачный отзвук идеи в голове. Парнишка сильнее прижал воротник куртки к шее, чтобы вода не попадала за шиворот, но это мало чем помогало, так как он уже весь промок до нитки, твердым шагом шел по улице, не обращая никакого внимания ни на сверкающую в небе молнию, ни на раскаты грома. Люди исчезли с улиц города. Было всего лишь утро обычного будничного дня, а можно подумать, что сейчас уже глубокая ночь. Молния отражалась в глазах парнишки. Он уже всё для себя решил. Как решил когда-то давно, что больше никогда не сядет в машину ни под каким-либо предлогом. Парнишка сейчас был готов ощутить  на себе всю мощь удара молнии. Под очередной раскат грома, пареньку вдруг ни с того ни с сего, вспомнилась картинка из детства, которая совершенно не вписывалась в весь этот хаос творившейся у него в голове. Только-только прошла гроза, он маленький с отцом и матерью отдыхали у кого-то в гостях, в деревне. Они с отцом вышли на задний двор, небольшого деревенского домика. За изгородой которого начиналось бескрайнее поле. Сейчас он бы назвал это поле, дорогой в никуда. Отец крепко держал его за руку, они шли по краю чего-то очень пленительного и завораживающего. Он помнил, как чеканил шаг в резиновых сапогах, по мокрой от дождя траве, стараясь не отставать от отца. Он чувствовал любопытный взгляд отца, казалось даже затылком. Природа после дождя словно очнулась, для того чтобы снова жить, бесконечно знойное лето давало о себе знать. Теперь же получив порцию живительной силы, она заново переродилась. Положив ладошку на песок можно было почувствовать, что земля ещё теплая!.. Маленькому мальчику очень нравилось ощущать, как иногда мокрая трава касалась незащищенных сапогами коленок. Ему казалось, как-будто это щенок пытается его лизнуть. Так они шли вдоль бескрайней, живой, зеленой пустыни, он и отец, каждый погруженный в свои мысли. Потом отец, взяв его на руки, сказал: «Смотри, сынок, радуга!.. Это ОН рисует в небе красками!..». Мальчиком он смотрит по направлению отцовской руки, и видит эти краски разных цветов. Отец сажает его на плечи, и мальчишка, протягивая к небу ручки, думает, что вот-вот дотянется до чуда!.. Он улыбается… Как бы теперь он хотел вернуть то лето!.. Вернуть такого родного и близкого, взрослого друга!.. Воспоминание, начало тонуть в сгущающихся мрачных мыслях, как тонет бумажный кораблик в ручейке, переполненный дождевой водой, затянутый в водоворот. Слепая ярость снова поработила его разум. Во вроде бы оживших на мгновение глазах, парнишки, блеснуло с новой силой безразличие. Вот он, его дом… Вот его подъезд… Паренек остановился и поднял взгляд к небу, как бы спрашивая себя: «А мне это надо?..». Естественно ему никто не ответил, только пара голубей сорвалась с крыши, да какая-то девочка, смотревшая в окно второго этажа, задернула штору. Вокруг стояла тишина, крупные дождевые капли хлестко разбивались об асфальт, о плечи паренька. С волос текли струйки воды, дождь смыл кровь. Казалось, дождь может смыть всё. Он может сделать так, чтобы всё забылось. Но, как известно заранее, мечты в этом мире остаются мечтами, а за мысли