Огненный феникс: рождение мастера

сильно изменилась. Теперь это действительно воин — черные кожаные брюки на выпуск над черными же сапожками с ост-рым каблучком (про то, что за их голенищами уже с год спрятаны кинжалы я узнал совершенно случайно, хотя сам же их и покупал), темная свободная рубаха из крепкого материала (на запястьях поручи со стилетами) перетянута плотным кожаным корсетом под грудь (там пара метательных кинжалов и неизвестное мне количество сюррикен, где-то еще и дротики есть). И завершает образ развевающийся за спи-ной черный плащ с рукоятками парных клинков над плечами. Еще од-на причина любопытного маршрута нашего путешествия — нам нуж-но найти ей нормальные клинки. Я, конечно, перековал свои старые под руку Таины, но все равно это не то… Мне даже страшно предста-вить, что она может творить со «своими мечами», если с моими уже сейчас вытворяет такое, что у прослужившего пять веков меня дух за-хватывает.  
И изменилась не только одежда. Когда я впервые увидел Таину, она была похожа на выпавшего из гнезда вороненка — маленькая, тощая, растрепанная… Сейчас же это уже девушка. Неровно обрезан-ные до лопаток волосы теперь собраны в высокий хвост и черным шелковым покрывалом ложатся на поясницу. Мягкие округлости иде-альной фигуры подчеркнуты черной кожей одежды, привлекая вни-мание к груди и бедрам, и полностью отвлекая от каменных мышц рук и пресса. Детские черты лица разгладились, исчезла и так не очень за-метная мягкость: резко очерченные скулы, нежно-розовые губки, то-ченый носик и высокий лоб. Она больше не похожа на эльфийку. Её красота — не идеально-презрительная маска перворожденных, а сила и мощь огня (может Таина и холодна, но именно бурный огонь жажды знаний делает её живой). И самое заметное — глаза. Миндалевидные, с чуть поднятыми в верх внешними уголками, они так и пронизывают собеседника. Когда Таина смотрит на меня, глаза, обычно холодной закаленной стали, становятся мягкими и где-то даже нежными. Но вот кто-либо другой, глядя в стальные глаза моей ученицы, вздрагивает: слишком холодно, слишком расчетливо, слишком жестко. Мне многие жаловались из тех, с кем я постоянно контактирую. Аптекарь вообще попросил не отправлять к нему Таину. Наверное, им казалось, что я не верю их словам, ведь в моем присутствии она становилась почти че-ловечной. На самом же деле я просто ничего не смог с этим сделать. Да что говорить! Тот год, что я пытался до неё достучаться, сам иной раз вздрагивал. Я! Прослуживший рядом с дроу не одно столетие, об-щавшийся с дейдэри почти год! боялся! смотреть в глаза собственной ученице!
Ну вот, задумался, заобщался. Забыл, зачем мне нужна была та полянка.
—Таина, — девочка плавно полуобернулась. Эх, хороша, шель-ма! — Сделай одолжение, найди еще одну полянку. Что-то я увлекся рассказами.
—Что-то случилось? — голос тихий, мягкий. Почти не слышный, как касание ветерка. А ведь бывает и как штормовой порыв — резкий и хлесткий! Вот уж чем она действительно наловчилась пользоваться!
—Нет, солнышко, все в порядке. Просто я хотел снять личину. За практически полное столетие она мне надоела хуже горькой редьки.
Ответом мне был тихий мелодичный смех. Как же я редко слышу этот звук! Поэтому он в тысячи раз приятней самого красивого и изы-сканного пения.
— Если мы сейчас повернем, то за вон теми деревьями, — акку-ратный пальчик показал в право, — есть очень удобная полянка.
И хитрый прищур глаз. Интересно, что она там заметила?
Отпускаю всегда заготовленную поисковую сеть, и… Ёшкин кот!
На мой взбешенный взгляд девочка отреагировала совершенно нетипично для живого (обычно «пока еще») существа — улыбнулась и пожала аккуратными плечиками. После чего… Я офигел… Развер-нула в ту сторону Ночь!

Таина

И чего мастер так разозлился? Ну подумаешь, логово гадюк! По-лянка-то от этого уютной быть не перестала! Их просто главное не трогать, а то, что мастер боится змей, ну так это не проблема. Да и как человек, почти всю жизнь прообщавшийся не только с дроу, но и с драконами, может бояться чешуйчатых тварей? Не понимаю.
Мы спрятались за деревьями, и я стала с любопытством следить за действиями Арли. Во первых то, что НА меня не действует магия, вовсе не значит, что я не владею даром, а во вторых — мне же инте-ресно!
Ничего примечательного учитель не делал. Просто щелкнул пальцами, и морок спал. Вот стоило из-за этого искать полянку и пря-таться. Не понимаю. Может стоит тогда спросить?
Мы выехали на тракт, продолжая продвигаться мимо купеческих караванов. Теперь на нас обращали куда меньше внимания, хотя что-то мне подсказывает, что я не хочу знать, о чем думают встречающие нас на своем пути купцы.
—Арли! — я все-таки решила спросить.
—Да, солнышко! — ну вот, опять. Какое я ему солнышко? Вся в черном, на черной же лошади (ну и что, что она в белое пятнышко? Их мало! И это звездочки!), а все равно я — яркое дневное светило. Когда-то я все-таки узнаю, чем эта кличка обоснована, или я это самое солнышко!
—А зачем мы съезжали с тракта?
—Таина, ну что ты как дитя малое. Ну представь! Едут по дороге со столицы старик с молоденькой девочкой, и вдруг, раз! и старик становится моложавым дядькой. Ну вот что ты подумаешь?
—Что на старике был очень хороший морок, раз маг на воротах его не распознал, — и не надо на меня так коситься, я бы правда так подумала! А то, что крутится в больных головах окружающих, то, как говорится, их проблема.
—Горе ты моё луковое! — Это уже лучше! — Люди могут поду-мать, что я из столицы сбежал (беглый преступник или кто-то еще). А тебя мог взять либо как пособницу, либо как заложницу.
—А прятаться то зачем? Меня в столице почти каждая собака знает! Как и то, что уезжала я со старым травником, между прочим! — а вот тебе, что глазками хлопаешь, отвечай давай!
—А мы никому не скажем, что это я!
—А имя в документах?
—А моё имя никто не знает!
—Как же ты в городе жил?
—Так я там жил дольше, чем большая часть населения! Я уже лет пятьдесят как «Эй, травник!».
Я опять рассмеялась, второй раз за день. И Арли это тоже заме-тил, косится на меня недоверчиво-радостно. Да, мне нужна свобода! Сейчас мы еще выедем с торгового пути, а то эти противные наемни-ки уже залапали меня своими взглядами. Неужели вид мечей за спи-ной воспринимается как шутка? Бр-р-р! Хорошо, что в городе мы но-чевать не будем. Я ж их поубиваю нафиг!
На этой веселой ноте лирика закончилась и мы опять вернулись к нашим птичкам-цветочкам, только в этот раз на драконьем. На нас на-чали коситься больше, но осторожнее. Ура, однако!
Час за часом слушая спокойный и уверенный голос наставника, я все больше впадала в состояние доброжелательного пофигизма — на-емников за сальные взгляды уже не хотелось поубивать с особой жес-токостью. Теперь хотелось просто поубивать! Особенно того, который уже час следит за нами. О, Арли кинул сеть, тоже заметил. Надеюсь, они не станут завязывать драку, не хочу потом мечи чистить, в походе это не особо удобно.
Мы с наставником переглянулись, обменялись слабыми, но от то-го не менее ехидными улыбками, и Арли решил забить на этих идио-тов. Правильно, пока они только пялятся — то просто мешают, но ес-ли начнут какие-то активные телодвижения делать, тут мы их легко убедим в нашей нелюбви к криминальным субъектам.
—Таина, — ну вот, опять уплыла. Оборачиваюсь к наставнику. — Мы будем заезжать в город или ты не хочешь?
—Ну, если там нет ничего необходимого, то лучше объехать. Я там такой красивый лес вижу!
Лес там, к слову, действительно вижу, и он действительно краси-вый!
Наставник удовлетворенно кивнул, и развернул своего Стража с тракта. В редком подлеске мы, наконец-то, остались одни, и я со спо-койной совестью могла любоваться первыми весенними травами, еще не до конца распустившимися листочками деревьев, в ветках которых мелькали уже проснувшиеся пчелы. И пение птиц! Что это был за хор! Никогда не сравнить пение соловья с песнями лучших эльфийских бардов.
Наставник как-то раз водил меня на выступление одного такого. Это был номер! Выступал высокий гость (причем буквально, ага) в одной из лучших таверн города. Там, разумеется, было столпотворе-ние. Нет, пел он потрясающе, но вот внешний вид (когда я поделилась своим впечатлением с наставником, он полчаса ржал)! Этакая хрупкая надменность. Светлые, почти белые, волосы до лопаток, небесно-голубые глаза, изящная фигурка фарфоровой статуэтки. Такому место на каминной полке, ну, или, на худой конец, в прихожей — «услаж-дать» зрение «сиятельных леди» (потому как сиятельные лорды за чрезмерную конкуренцию разобьют чего-то, ага). А когда это нечто глянуло на меня… Я знаю, что для человеческой девочки довольно симпатичная, но то, как взгляд «барда» превратился с презрительно-надменного в сальной, но не менее надменный (мол, кто ты, а кто я! Да ты благодарить меня должна, что я в твою сторону посмотрел!). Ну, я ему и ответила. Тоже надменным холодным взглядом (как гово-рит Арли — коронным взглядом высокопрофессионального киллера, которому предложили охранять купеческую дочку), развернулась и ушла. Оно потом пыталось меня и купить, и напасть (после чего неде-лю регенерировало, я у феникса учусь или где?), ну, в общем, моя ре-акция ему не понравилась. А я с тех пор не очень уважаю светлых эльфов.
Ну, повспоминали, и хватит! Мы вон уже в лес въехали! Какая красота!
И мы опять с удовольствием мазохистов-первоиспытателей углу-бились в особенности местной флоры и фауны в драконьем эквива-ленте.


Глава 4.

Я так умна и так хитра. Я улыбаюсь, хохочу,
тебя закружит круговерть и не заметишь
ты крадущуюся смерть…
NN


Таина

После того, как мы объехали город, мне удалось уговорить Арли не выезжать обратно на тракт, слишком меня достали не привыкшие к моему образу наемные охранники караванов и богатые купцы. Да и наставник понял, что моя любимая форма одежды больше привлекает внимание в мире, где девушка скорее предмет мебели, чем кто-то жи-вой. Хотя на мечи за спиной и не засматриваются. Кстати, про мечи — наставник пообещал по дороге подобрать «мои» клинки. Ура, однако! Нет, эти всем хороши, но они к чужой руке привычные.
Так вот, едем мы теперь по этому лесу вдоль тракта. И не знаю, как наставник, а я наслаждаюсь видом дикой и необузданной приро-ды, которая только просыпается ото сна, входит в свою полную си-лу…
Озвучила эту мысль наставнику. Он как-то косо глянул на меня, а потом улыбнулся.
—Ты сейчас такая же. Просыпается твоя суть, входит в силу ха-рактер, растут знания. Вроде бы все предсказуемо, но при этом со-вершенно неожиданно. Я, если честно, сам не знаю, что из тебя вы-растет, какой ты будешь, скажем, в двадцать или тридцать лет. Боги, да я не знаю, какой ты, при всей твоей внешней стабильности, будешь через пол часа!
Я тихонько хмыкнула себе под нос и задумалась. А ведь мастер так и не знает, какая я на самом деле. Да, я ему показывала больше, чем остальным, я искренне улыбалась и смеялась, иногда высказывала свои соображения и догадки, но так и не проявила себя. Наверное, я просто не научилась доверять. Никому, в том числе и себе. Вечно ув-леченные родители, занятые ученые, в момент формирования харак-тера я была предоставлена сама себе. Иногда, слушая разговоры дру-гих детей в приюте, я удивлялась их способности