из ее уст. И он снова, поймав поцелуем ее губы, словно желая задержать это эхо и больше не выпускать никогда, крепко сжал ее в своих объятиях.
Они долго еще стояли на пустынном берегу песчаного пляжа под раскидистыми кронами высоченных сосен, и никак не могли расстаться друг с другом.
* * *
Все так же медленно паря в своем загадочном танце, кружили за окном маленькие снежинки, будто крошечные белоснежные феечки в непроглядной темноте ночи, дарящие всем прекрасные сны. Тусклый свет фонаря за окном желтоватым блеском оттенял каждое движение их полета. Все было тихо вокруг. Большие овальные часы на стене, крохотным скребущимся мышонком, неустанно отсчитывали каждую секунду. Их длинный непоседливый ус, минут на пять обогнав своего младшего брата, почти приблизился к выпуклой цифре шесть на циферблате. Чуть слышно зазвенел на столе накрытый вышитой подушкой будильник. Алина тихонько поднялась и, подойдя к столу, выключила его. Потом, окинув быстрым взглядом опустевшую комнату, чуть задержавшись на куче сложенных в углу чемоданов, перевела взгляд на мирно сопевшего на диване, сына. «Пора вставать, собираться… Скоро приедет свекор… Пора будить Митьку», – чуть слышным, тоненьким эхом пронеслось в голове. Словно поймав ее мысли, мирно спящий на мягкой подушке белокурый мальчуган, неуклюже заерзав на диване, приоткрыл глазенки.
– Солнышко мое. – Улыбнувшись, Алина подхватила его на руки и, усевшись на диван, посадила к себе на колени. И он, словно маленький взъерошенный зверек, уткнувшись в нее носом и крепко обхватив ручонками, тут же, тихо засопел, влекомый одним из его детский, красочных снов.
Какая длинная была ночь. Какая тяжелая и долгая. Гулким отголоском эха в бездонном туннеле памяти за несколько коротких часов распахнула она перед Алиной тяжелый врата прошлого, наглухо закрытые ею когда-то.
Сколько воды утекло с тех пор, сколько песка убежало в бесконечных песочных часах судеб. Уже покинула этот и ушла в мир иной ее бабушка. Отец, наконец-то, добился защиты докторской диссертации и работает сейчас над очередной книгой. Ее сестра, Наташа, уже давно замужем и имеет прелестную, очаровательную дочку. Мама в своих внуках души не чает, постоянно балуя их новыми игрушками и забавными книжками с красочными веселыми картинками. Светлана добилась должности начальника финансового отдела в одном из преуспевающих банков, но так и не вышла замуж. Девчонки давно разъехались в разные стороны и потерялись из вида. Где они теперь? Лишь проказница судьба знает эту тайну. И она будет хранить ее вечно, приоткрывая уголки страниц своей волшебной книги лишь тогда, когда сочтет нужным.
– Сына, пора вставать. Просыпайся. – Чуть слышно произнесла Алина, легонько проведя рукой по курчавой головенке, нахохлившегося мальчугана. – Скоро деда приедет с бабулей.
Малыш, недовольно поерзав у нее на коленях, приподнял головку и внимательно посмотрел на нее своими круглыми голубыми глазенками, точь-в-точь, как у папы.
– Мама, а мы, правда, полетим к папе? – Немного встревожено спросил он, не сводя взгляда с ее серо-зеленых глаз.
– Правда. – Улыбнулась ему Алина.
– А как же мы полетим? – Озадаченно произнес он, вопросительно разводя в стороны ручонки. – У нас крыльев то нет?!
Алина покрепче прижала его к себе и нежно поцеловала.
– А мы на самолете полетим. – Ласково произнесла она.
В аэропорту в тот ранний час было пусто и непривычно тихо. Лишь несколько пассажиров, сидевших на пластмассовых складных стульях вдоль стен огромного освещенного зала чуть слышно переговаривались друг с другом, ожидая приглашения на регистрацию. Отец со свекром помогли внести Алине ее багаж. Маленький Митька, волоча за собой привязанную на веревке машинку, бодро семенил рядом. Поставив у стенки одну из сумок, и быстро подхватив на руки внука, мать чмокнула его в пухлую щечку.
– Что ж ты уезжаешь от нас, солнышко? – Мягко произнесла она. За толстыми запотевшими стеклами очков сверкнули на мгновенье две маленькие, тщательно скрываемые слезинки.
– Ну, ты пиши нам. – Обняв Алину, проворчал свекор, пряча за ворчливыми нотками своего голоса, всю тревогу что была у него на душе.
– Береги себя. – Обняла Алину свекровь.
Гулким эхом пронесся где-то под потолком звонкий женский голос, приглашавший всех проследовать на регистрацию. Стройной вереницей по убегающей в темноту ленте, уехал багаж. Получив посадочный талон на себя и на сына, Алина, подхватив малыша на руки, еще раз по очереди обняла всех, провожавших ее, родных.
– Роману привет от меня. Держитесь там. – Стараясь казаться твердым, буркнул отец.
– Береги сына. – Шепнула ей мать, украдкой смахнув из-под очков выкатившиеся из глаз слезинки.
– Мама, не волнуйся. С нами все будет хорошо. – Чуть слышно произнесла Алина и, поцеловав ее, скрылась за полупрозрачной пеленой автоматических дверей накопителя.
Паря в вышине, медленно опускались на землю снежинки, заметая следы уходящих мгновений. Большой самолет, ожидая приказа, терпеливо замер на взлетной полосе, белоснежной лентой убегающей вперед в таинственную темноту неизвестности, на противоположном конце которой с нетерпением ожидая Алину и сына, тревожно билось сердце ее любимого.
Вот, чуть вздрогнув, взревели моторы. Огромной белой птицей рванул ввысь самолет и, спустя несколько минут, вознесясь над облаками, скрылся в непроглядной дали черневшего небосвода.
* * *
– Какая круглая луна сегодня. Как блин, и такая же, желтая. – Саша сидел на мягкой лежанке, маленького, нахохлившегося от холода зимовья, и заворожено смотрел сквозь стекло крохотного окошка на огромный золотистый лунный диск на черном безоблачном осеннем небе, сплошь усыпанном яркими большими звездами. В ее полуночном свете, сверкая своим причудливым ледяным нарядом, величественная «Матушка Тунгуска», умиротворенно дремала, утомленная бурным течением прошедшего лета.
Чуть слышно потрескивали в печи охваченные огнем сухие еловые ветки. Тихий шепот ветра, запутавшегося в мохнатых лапах таежных сосен, и эта красавица - луна вновь напомнили Саше о тех прекрасных давно ушедших днях.
– Нет, ты представляешь! – Сергей взял бутылку и привычными движениями разлил остатки ее по трем стеклянным стаканам, аккуратно выставленным на мятый обрывок оберточной бумаги, рядом с печеной картошкой и несколькими кусками хлеба. – Доставай вторую. – Махнул он Ивану, убирая пустую бутылку в сторону. – Алина то, уехала. – Посмотрел он на Сашу, передавая ему стакан.
– Куда? – Саша, взяв стакан и разом опрокинув в себя находившуюся в нем жидкость, уставился на брата.
– В Италию!
– В какую еще Италию? – Недоумевая, о чем сказал ему Сергей, он, машинально, закусил водку печеной картошкой. И тут весь смысл сказанного, наконец, дошел до его сознания. Лицо его вдруг побледнело, и он, словно окаменев, отчужденно посмотрел на Сергея.
– Да... – нехотя начал тот, не ожидая от брата такой реакции, – я, тут, недавно, Светку в городе встретил, – промямлил он. – Она мне и сказала. Точно, в Италию, в Милан. Насовсем.
Последние слова, словно приговором, прозвучали в ушах Саши, тугой комок подкатил к горлу. Он, осушив следующий налитый Иваном стакан, медленно поднялся и бледный, словно приведение, распахнул дверь и вышел наружу.
– Дурак! Зачем ты сказал. – Иван злобно покосился на Сергея и, глубоко вздохнув, посмотрел вслед вышедшему на крыльцо брату. – Договорились же ни слова об этом.
– Да ладно тебе! Вырвалось как-то. А что он все: «луна да луна»! Развесил нюни. – Процедил сквозь зубы Сергей и следом за Иваном одним махом осушил очередной стакан с водкой.
– Вырвалось. – Передразнил его Иван.
– Да и вообще! – Выкрикнул Сергей, специально повысив голос, чтобы его слова были услышаны Сашей. – Пора забыть обо всем этом. Сколько лет прошло. Прошлого не вернешь!
Иван с укором посмотрел на Сергея и кинулся вслед за младшим братом.
– Сашка, стой! Куда ты?
– Оставь его. – Лениво махнул рукой Сергей. – Пусть поплачет. Раньше надо было думать.
– Дурак! – Злобно крикнул ему Иван. – Санька, постой же! Подожди. – Догнав его, он осторожно положил руку ему на плечо. – Знаешь? Серега прав. Забудь.
– Забыть?! – Саша мутными, полными безысходности глазами посмотрел на него и, резким движением схватив за отвороты его куртки, со всей силы тряхнул брата. – Ты понимаешь! Она уехала! Уехала! Навсегда! – Беспомощно закричал он так, что звонкое раскатистое эхо, подхватив его слова, отозвалось где-то далеко, за стройными рядами высоченных сосен.
– Да пойми же ты. Она же не твоя! – Пытался успокоить его Иван, медленно отрывая его руки от своей куртки. – Ты ведь сам отказался от нее. Сам!
Саша, опустив руки, некоторое время стоял и, чуть пошатываясь, заплывшими от нахлынувшего на него горя и большого количества выпитой водки, глазами, смотрел на брата.
– А… – Тяжело вздохнув, в отчаянии махнул он рукой. – Ничего ты не понимаешь. – И две большие, горячие слезы, словно два маленьких уголька, обожгли его щеки. Отвернувшись от Ивана, он медленно поплелся по узкой тропинке, вдоль усыпанной снегом пожелтевшей высокой травы. Покрытые белоснежным инеем молодые сосны в печальном молчании склонились над ним. И лишь большой диск луны, серебряным светом отражаясь на ветках, все так же холодно и отчужденно взирал с неба на все происходящее вокруг.
