облокотившись о стойку, а его товарищ продолжал размахивать руками и разглагольствовать, хотя его никто не слушал. В зале собирались гости, и персонал принимался за обслуживание.
Работнички сновали туда-сюда, а от стойки неслись слова возбужденного Гзома:
-Да вы знаете, что родственники Механика - фуфло!.. Оец был алкашом, мать - проститутка!.. Я даже один раз ее чуть не отымел... Я и не знал, что это его мать... А потом она спилась и померла... Вот и он - бухарик, каких свет не видывал... Я и сам-то ШД заканчивал, читаю с трудом, писать вообще не умею, но это не главное, главное - не париться...
-Заткнись, Диван... - пробурчал Механик, не просыпаясь...
Но Гзома несло, как Остапа, он не унимался...
Музыкант задержался возле стойки и увидел странные картины. Словно чьи-то посторонние воспоминания проникли в его не раскрывшийся разум и приковали к месту.
Они остановились возле КПП войсковой части, и он огляделся по сторонам. Где же М.Холодков? Со стороны ворот появился солдатский патруль, они приблизились, сержант отдал честь, и он протянул ему старое офицерское удостоверение. Кивком головы сержант дал понять, что все в порядке и на клочке бумаги выписал новое удостоверение.
Наконец-то появился М.Холодков, и они поспешили удалиться, потому что в любой момент мог появиться Некто.
-Вот дом, где мы передохнем, - сказал М.Холодков, указывая на покосившийся деревянный дом, практически утонувший в крапиве и других сорных растениях. Они раскрыли обшарпанную дверь, и внутренняя обстановка добавила уныния; в таком доме не только жить, но и испражняться было бы не удобно.
-Да-ааа! - протянул он, - я и не думал, когда подбирал это временное жилье, что здесь такая разруха, да к тому же потоп.
Они вышли на улицу, и кто-то третий передал по кругу бутылку пива. Слишком горькое, он не стал пить...
Через некоторое время он появился дома, скинул верхнюю одежду и отметил, что мать сразу полезла по карманам, пытаясь найти кое-что, о чем она не подозревала. Она извлекла странные школьные записи и вопросительно уставилась на него.
-Это я возьму завтра с собой в школу.
Мать улыбнулась, и они отправились к магазину. Вот то место, где можно немного отдохнуть, решил он и стал устраиваться спать на кровати, стоящей здесь же на асфальте.
-Мама, тебе нравятся мои стихи? - спросил он в полудреме, лишь бы только спросить о чем-то.
-Нет! - категорично ответила она, - Одно и то же, одно и то же. Сплошная разочарованность жизнью, человеконенавистничество. Что здесь хорошего!?
-Ну ты еще начни учить меня жить! - он попытался натянуть на голову одеяло, однако большая желтая бабочка, летавшая вокруг его головы, стала устраиваться ему на лицо. Он отгонял ее, но бабочка возвращалась снова и снова...
Сколько времени прошло, он не знал, а когда проснулся, почувствовал себя ужасно плохо. Мать пристально смотрела на него, будто спрашивая: Что сильно помят? Значит, на работу сегодня не идешь?
-Нет, - отвечал он точно также безмолвно, глядя на вошедшего напарника, - Придумай, что сказать бригадиру...
Тот повернулся и направился к автобусной остановке, и он последовал за тем. А на скамейке сидел и курил младший Селезень. Чтобы такое ему сказать? Да какая разница, все равно день потерян. И в тот же момент Селезень, ухмыльнувшись, произнес:
-Не волнуйсь, сегодня отработает Толстый.
Кто такой Толстый он знать не знал, но спорить не стал и сказал:
-Я звонил ему, - он повернулся к Селезню спиной и стал всматриваться в сумерки. Женщина, держащая в руках клетку с канарейкой, протянула руку к пятиэтажкам, в которых он когда-то жил:
-Возможно они пошли туда.
Не спешной походкой он направился к четвертому подъезду, поднялся на третий этаж и ногой толкнул дверь. Прямо в коридоре на видавшей виды раскладушке лежал М.Холодков, а рядом на деревянном стуле сидел Снабженец и думал думу. Телевизор орал, как стадо ослов, и слова летели, материализовываясь и ударялись о стены, увешанные плакатами с голыми женщинами. М.Холодков время от времени просыпался и говорил Снабженцу, чтобы тот поменял музыку на магнитофоне, ведь лучше попсы ничего быть не может, и снова засыпал.
Он взглянул на часы. Вот тебе и раз! Уже первый час ночи, а ему пора в часть, ведь скоро начнут лазить военные патрули. Будь спокойным, не подавай виду! - сказал он себе и достал из-за пазухи маленького ручного хомячка. Какой же он пушистый и хороший!..
.....
Гзом распустил свою паутину на весь округ, он мечтал о полной монополии в вопросах ремонта и строительства, но мешали многие факторы, как то: недостаточность средств, нехватка рабочей силы, неумение правильно организовать рабочий процесс, недееспособность рекламы. Второй и третий пункты Гзом отметал властной рукой, причем третий не признавал совсем, наоборот, он считал себя великим стратегом, чутким руководителем, мудрым организатором и т.д. и т.п. А вот последний пунктик - относительно рекламы - Гзом взял на вооружение! Нужно добиться, чтобы нас знали все!..
Дело было новое, и путь предстоял не близкий.
В одной руке он сжимал телескопическую удочку длиной 8 метров и красный удлинитель на 2 метра, а в другой находился вместительный пакет, в котором аккуратной стопкой были уложены пластиковые рекламные таблички-штендеры, на красном фоне которых черными буквами был выведен незамысловатый текст "РЕМОНТ КВАРТИР ВАННЫХ ПОД КЛЮЧ" и контактный телефон. Он должен был расклеить 20 таких штендеров в разных районах округа на самых проходных и видных местах. Трудность заключалась в том, что никаких разрешений на размещение рекламы он не имел, но сам Начальник дал ценные указания, и только ими он руководствовался, рискуя попасть под перекрестный огонь органов правопорядка, управы, различного рода инспекций и всевозможных чиновников. Еще вчера его обучал правильности поклейки табличек Генеральный Директор, а сегодня ему предстояло испытать все на практике. Чувство страха преследовало его с того момента, как он вышел из метро на Щукинской, но дело есть дело! На этом - точка!
Пройдя несколько людных улиц и переулков, он облюбовал стену жилого кирпичного дома рядом с аркой и огляделся по сторонам. Редкие прохожие, чаще пенсионеры и мамаши с колясками не слишком беспокоили его, а посему он начал приготовлению Он разобрал крепежные принадлежности - удочку и удлинитель, вытащил баллон с монтажной пеной, проколол табличку по центру специально прикрученными на конце удочки гвоздями и запенил белую внутреннюю сторону рекламки. Подцепив ее, он стал медленно поднимать вверх, а табличка гуляла по ветру, словно воздушный змей, разбрызгивая по земле и стене клочья пены, и кое-кто из проходивших мимо, посмеивался над неопытным расклейщиком. Наконец табличка плотно, хотя и несколько криво прилипла к стене дома на высоте около восьми метров и он подбил ногой удлинитель для устойчивости. Теперь нужно засечь время (20-30 минут) до высыхания и отойти в сторону, чтобы не привлекать внимания. Так он и сделал, повернув за угол и прикурив сигарету.
Погода стояла прекрасная, светило солнышко, и легкие перистые облачка не могли помешать его царствованию на небосклоне.
"Как рыбалка?" - услышал он сзади голос и обернулся, но рядом никого не обнаружил. Показалось, - решил он и нервно покуривая, посмотрел на часы. Казалось, стрелки приклеились циферблату, по крайней мере они не сдвинулись ни насколько.
"Какая рыба клюет?" - снова услышал он тот же голос и снова оглянулся по сторонам. Никого.
Это становится подозрительным, - подумал он и поднял голову вверх на соседнее дерево, и как раз там он увидел странного человека в коричневом с иголочки костюме и широком бежевом галстуке, который монтировал примерно такой же только зеленый штендер, прямо между ветвей. Надпись на штендере гласила: "ПРОДАЕМ КРАДЕНЫЕ ВЕЩИ КРАДЕМ КУПЛЕННЫЕ ПО ДЕШЕВКЕ".
Субъект погрозил ему длинным кривым указательным пальцем, оскалился безобразной улыбкой, пригладил свои сальные фиолетовые волосы, спрыгнул на землю, вытащил откуда-то из-за дерева длинную пластмассовую палку с головой лошади, оседлал ее и поскакал вниз по улице, громко напевая: "...И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди!"
Проводив взглядом безумного наездника, он вновь кинул взгляд на часы. Пора! Отсоединив удочку, он убедился, что штендер закреплен надежно и отправился дальше.
Поравнявшись с колонной пестрых клоунов, маршировавших прямо по проезжей части под командованием бравого укротителя в красном мундире, кивере с залихватскими усами, то и дело щелкавшим об асфальт кнутом, он завернул за угол, и прямо перед ним возник 16-ти этажный панельный дом, двор которого словно навозные мухи облепили оранжевые гастарбайтеры-киргизы. Место было самое, что ни на есть подходящее: здесь сходились три дороги.
"Да плевать на дворников!" - сказал он про себя, но возможно и вслух, поскольку дворники побросали свои занятия и уставились на него, хотя он еще ничего не делал. Превозмогая неловкость ситуации, он достал все необходимое для поклейки и через несколько секунд водрузил рекламный щит на недосягаемую высоту.
Теперь киргизы полукругом обступили его и тыча пальцами в плакат, пытались отыскать знакомые русские буквы.
Метрах в трех над землей пролетела молодая семейка: мама, папа и дочка. Легкое платьица мамы и дочки колыхались, и он пытался подсмотреть, что же там под полами, но тщетно, семейка, размахивая руками, как крыльями, набирала высоту...
"Time is up!" заключил он, отсоединил крепеж и прорвавшись сквозь толпу дворников, выросшую до невообразимых размеров, поспешил прочь отсюда.
"Нужно валить!" - прошептал он и побежал через дорогу на загоревшийся зеленый свет. Впереди показался небольшой заболоченный пруд, усиженный рыбаками из местных. Утки и лягушки создавали образ идиллической природы, а к нему быстрым шагом приближался толстенький мужичок в военного образца пятнистой зеленой куртке и мятой кепчонке. Мужичок напевал что-то невнятное и глупо улыбался, а когда подошел ближе, застыл как глыба и стало ясно; что он сумасшедший.
"Домой!?" радостно вопрошал дурак, косясь на удочку, в ответ на это наш герой рассмеялся, а мужичок не унимался, продолжая напевать глупый мотивчик.
"Время сколько?"
"Половина третьего", - бросил он, а мужичок вновь спросил, но уже увереннее:
"Домой!?"
"Да", - он кивнул головой, не останавливаясь, а рыбаки тотчас побросали удочки и прыгнули в воду под громкие аплодисменты безумца.
Он проходил мимо серых зданий, сплошь увешанных агитационными плакатами кандидатов различных партий и общественных организаций. Правильные люди строго смотрели с фотографий, под которыми доступными фразами давались всевозможные обещания для правильных граждан, исправно платящих налоги или доживающих свой век на мизерную пенсию. Внезапно кандидаты одновременно изменили выражение своих лиц и начали дружно перемигиваться, строить гримасы и даже высовывать языки.
Бред какой-то! - решил он и обратил взгляд на заброшенные яблоневые сады, поросшие густой высокой травой, среди которой копошились старики и старушки, а также предприимчивые лица кавказской национальности с пластмассовыми лотками в руках. Все
