всего, воспользуюсь предложением агентства.
- Тогда, может, подыщем небольшую квартирку на двоих? – Том вопросительно уставился на Дэна.
- Не знаю, - он попытался прикинуть такой вариант в голове. Сама идея ему, в общем-то, нравилась.– Почему я? – поинтересовался Дэн после небольшой паузы, изогнув одну бровь.
- А черт его знает! – засмеялся парень, растерянно проводя рукой по волосам. – Но ты мне понравился. Да и вариантов особо нет, я сам здесь еще новичок. Жить с толпой не хочется, а один я квартиру не потяну.
- Мне нужно подумать, - последовал короткий ответ.
- Похоже, ты очень любишь «думать», - незлобиво подколол его новый приятель, и Дэн в ответ улыбнулся. – Только не тяни с ответом, а то придется искать кого-нибудь другого. Запиши мой телефон, если надумаешь, то позвони, встретимся на следующей неделе, посмотрим варианты.
- Я смогу только в выходные.
- Нет проблем. В выходные, так в выходные.
Дэн достал из кармана визитку Кэтрин Ховард, собираясь записать на нее номер Тома:
- Есть ручка?
- Один момент, - Томас выхватил бумажку из рук и скрылся за дверями агентства, оставив молодого человека стоять одного.
Буквально через минуту он выскочил обратно, но уже с записанным телефоном на обратной стороне, и протянул ее Дэну:
- Держи. Ну ладно, пока! Еще увидимся.
Пожав друг другу руки, новые приятели разошлись в разные стороны.
***
Ровно через неделю Дэниэл с Томасом сидели в маленьком кафе в Чикаго и обсуждали варианты квартир, которые только что осмотрели. Оба были уставшими, голодными, но чрезвычайно довольными.
В результате было решено остановиться на небольшой квартирке на Север-Хонор стрит в районе Уикер Парка. С гостиной, отделенной от крохотной кухоньки тонкой перегородкой, и еще двумя комнатами, занятыми в данный момент под спальню и кабинет. Нельзя сказать, что вариант был шикарен: мебель была старой, потертой и продавленной, окна выходили прямо на ветку метро, что сулило вечный шум от проходящих мимо вагонов, но умеренная плата, запрошенная владельцем, как нельзя лучше устраивала приятелей.
Кабинет они думали переоборудовать в еще одну спальню, и таким образом у каждого была бы своя отдельная комната. Этим и еще косметическим ремонтом по обоюдному согласию предстояло заняться Дэну, а на Тома легли обязанности по оформлению всех необходимых бумаг и поиску недорогой, но добротной мебели.
Дэн незаметно наблюдал за своим новым знакомым. Весельчак и балагур с неуемной энергией был полной его противоположностью. Казалось, что открытая улыбка никогда не сходит с его губ, а карие со светлыми искорками глаза всегда повернуты в сторону прекрасного пола. Том обладал всеми теми качествами, которые отсутствовали у него самого, и это вызывало легкую зависть у Дэна.
Но, несмотря на очевидную разницу в их характерах, Дэну было на удивление легко и комфортно в обществе этого человека, как будто он знал его всю свою жизнь. Рядом с ним он мог просто молчать или вставлять немногословные реплики, и это не выглядело с его стороны серостью или замкнутостью, как бывало раньше. Томас всегда с избытком болтал за них двоих, и Дэн на его фоне казался загадочным и углубленным в себя человеком. Они не просто гармонично дополняли, но еще и выгодно оттеняли индивидуальные качества друг друга.
- Смотри, какие цыпочки! – расплылся в улыбке Том, заглядывая за спину Дэна.
Обернувшись, молодой человек увидел возле дверей двух занятных девушек, оглядывающих помещение в поисках свободного столика. На обеих были лихие ковбойские шляпы и рубашки в клеточку, отличающиеся только цветом, заправленные у одной в джинсы, а у другой в короткую юбочку. Этакие коренные уроженки Дикого Запада на отдыхе!
Он их, конечно, оценил и отвернулся, не рассчитывая на какое-либо продолжение. Но Том не мог уняться, бросая призывные взгляды в их сторону. И не успел Дэн и глазом моргнуть, как девушки, назвавшиеся Элис и Николь, оказались за их столиком и оживленно болтали с ними о разных пустяках, как хорошие знакомые. Правда с их стороны говорил, конечно, в основном Том, блистая остроумием и обаянием, а Дэн непривычно много смеялся вместе с остальными и упивался атмосферой непринужденного веселья.
День, проведенный вместе с Томом и девчонками, пролетел незаметно, даря Дэну массу впечатлений и большой заряд бодрости, которыми он долго еще наслаждался в своих воспоминаниях. Жизнь теперь казалась ему радужной и сулила массу интересных и насыщенных дней впереди.
Единственное только, что добавило ложку уксуса в его безоблачное настроение – это будущий разговор с родителями о предстоящих переменах в его жизни. Была бы его воля, Дэн вообще бы ничего им не сообщал. Но он понимал, что и так оттягивал разговор, как только мог, проявляя непростительное малодушие.
В итоге мать отнеслась к его решению нейтрально, попросту не зная, как реагировать, чего нельзя было сказать об отце. Но молодой человек был к этому морально готов, поэтому ничего нового для себя не услышал.
Взяв расчет на работе и собрав необходимые вещи на первое время, Дэн загрузил их в машину и, попрощавшись с Фентоном, отбыл навстречу новой жизни.
***
В Чикаго у него практически не было свободного времени. Если он не пропадал на различных занятиях или в тренажерном зале, то стоял в их новой квартире с мастерком или кисточкой. Том тоже появлялся дома только для того, чтобы проконтролировать привоз кровати или книжных полок, либо чтобы элементарно завалиться спать. Дэн не переставал удивляться, как его новому другу удавалось доставать мебель практически в полцены. Возможно, здесь играл роль хорошо подвешенный язык - Томас мог уболтать кого угодно - либо его личное обаяние, которое он щедро раздавал направо и налево. В общем, он не знал, как это происходит, но факт оставался фактом, и в их маленькой квартирке появлялись предметы мебели, не выходя за рамки запланированного бюджета.
Мало того, в то время как Дэн едва доползал вечером до кровати, у Томаса еще хватало энергии на то, чтобы в силу своей общительности завести кучу знакомств в агентстве и успеть погулять с очередной девушкой по городу. Поэтому первый месяц его жизни в Чикаго показался Дэну целой вечностью - настолько насыщенными оказались эти дни в противовес тому, что у него было раньше.
В конце сентября, когда его тело потеряло былую угловатость, а походка стала пластичной и уверенной, к работе над их образом приступил стилист. Это был тот самый запомнившийся ему еще на кастинге неординарный мужчина.
Как знал теперь Дэн, звали его Ричардом Бруксом, и он был важной фигурой в «Vital Beauty», по величине сравнимой разве что только с самим Николасом Ларкинзом. Здесь его не просто уважали, а всеобще боготворили. Работавшие с ним люди всегда прислушивались к его мнению, а ассистенты мгновенно кидались выполнять каждое его желание, как по щелчку пальцев. Дэн никогда не слышал, чтобы стилист на кого-нибудь кричал или хотя бы повышал голос. Мужчине это просто не было нужно - мир и так начинал вращаться вокруг него, отталкиваясь, как от центральной оси, стоило только тому появиться в помещении.
Потому что Ричард Брукс был Мастером своего дела! И именно с большой буквы! Он обладал талантом видеть суть людей или вещей и представлять это в максимально выигрышном для них свете. Его клиентами были не только модели, но и многие знаменитости. Невероятно тонкое чутье всегда указывало тому, в какой именно сфере можно с успехом применить выявленные на свет качества так, чтобы получить при этом максимум дивидендов.
По указаниям стилиста волосы Дэниэла были выкрашены в иссиня-черный цвет и подстрижены неровными прядями, достигающими середины шеи и прикрывающими мочки ушей, придавая его облику скрытую угрозу и агрессивность. Тонкие черты лица и прямой нос в купе с новой прической создавали образ утонченного, искушенного и невероятно опасного, как глубокая ночь, падшего ангела. Колючий взгляд ярко-серых глаз, ясно проступивших теперь на фоне темных волос и смотрящих на мир из-под рваной челки, довершал созданный стилистом портрет.
Дэн не узнавал самого себя! Неужели этот сексуальный парень в зеркале – он? Новый образ был слишком ярок и еще непривычен, но, все же, очень ему нравился, подпитывая уверенность в собственной оригинальности и неповторимости.
Устроив небольшой экзамен, маленькая комиссия в составе с Николасом Ларкинзом, Кэтрин Ховард, Ричардом Бруксом и еще парой людей, оценивала то, как он и другие будущие модели двигаются, насколько точно могут понять и реализовать замысел фотографа, мимику, жесты и тому подобное. После этого каждому был вынесен вердикт, в какой сфере деятельности те могут быть использованы, а над чем им еще предстоит поработать более тщательно.
Чтобы портрет Дэна приобрел свою завершенность, было решено сменить ему имя.
Так в свете фотовспышек родился Дэниэл Блэк.
Глава 9.
На письменном столе перед девчонками лежали две фотографии. На одной из них был серьезный брюнет двадцати одного года с квадратным лицом и слегка насупленными бровями, на другой – жизнерадостно улыбающийся парнишка чуть помладше - круглощекий и взъерошенный.
- Ну, что скажешь? – вопрошала Катя, не отрывая взгляд от фотографий.
- Откуда я знаю, - недоумевала Лера, - это твои парни.
Подруга вздохнула:
- Мне, конечно, больше Славик нравится, - она взяла снимок круглолицего. – С ним весело и прикольно.
Катя встречалась со Славой всего месяц. Он учился на заочном отделении и работал официантом в клубе «Престиж».
- Ну, так и ходи с ним!
- Но с другой стороны…, - продолжила рассуждения Катя, беря в левую руку другое фото, - с Димкой все же надежнее. За ним, как за каменной стеной.
Насколько помнила Лера по рассказам подруги, этот парень уже твердо стоял на своих ногах. Он закончил институт и стажировался в какой-то там фирме.
- Тогда пусть будет этот Дима, - заключила в очередной раз Лера.
- Да, но он такой нудный и скучный, что порой повеситься хочется!
Лера вздохнула и подошла к окну. На улице темень и ни одного прохожего. И не мудрено: время близится к полуночи, все либо спят, либо на праздничной службе в церкви по случаю Рождества Христова, как и ее родители. А она улизнула из квартиры после звонка и приглашения Кати и сидит теперь у нее дома, выслушивает глупости.
Вот проблему нашла - из двух парней не выбрать одного! Вот у нее вообще никого нет, и это по-настоящему обидно!
Первая и, как все говорят, самая трудная в ее жизни сессия в университете уже позади. Экзамены она сдала неплохо, и в то время как другие наслаждаются законными новогодними каникулами, гуляя и развлекаясь с парнями, она сидит в одиночестве дома с книжкой в руках и заполняет чтением пустые часы безделья.
Почему же раньше отсутствие парня в ее жизни не задевало так сильно, как сейчас? Может быть, тому виной бурлящая, плещущая через край энергия университетских будней? Кто-то с кем-то постоянно встречается, ссорится, разбегается, завязывает новые отношения и снова впереди их ждет счастье или драма. Такое ощущение, что жизнь просто плавно обтекает ее и уплывает дальше, унося с собой радости и горести взаимоотношений с противоположным полом. Неужели она просит так много?
- Лерка, давай
