Испытание

дом подавленные. Даше было страшно за своих родителей. Среди городов, что появились на небесном экране, был и их областной центр. То, что там творилось, было ужасно. Неужели так по всему миру? Что их всех ждёт дальше?
- Нас всех убьют. Свои убьют. Поиздеваются и зарежут – словно отвечая на Дашины мысли, сказала Лера. Слова эти были произнесены спокойно, с обыденным безразличием, и именно оттого, что страшный смысл этих слов был произнесён таким тоном, у Даши по спине побежали мурашки.
Они сидели напротив друг друга в комнате у Леры, на втором этаже большого кирпичного, трёхэтажного особняка, сделанного под старинный замок. Даша расположилась в кресле для компьютера, Лера, забравшись на кровать и скрестив ноги по-турецки. В комнате царил полумрак, мягко укутывающий окружающие предметы, скрадывая черты Лериного лица. Даша, вглядываясь, никак не могла определить, что оно выражает. За окном потихоньку смеркалось, было тихо и тревожно. В доме была своя портативная электростанция, но отец Леры запретил запускать её. Весь город сидел без света, значит, и они должны находиться в темноте, в такое время нельзя выделяться. На их улице никто не рискнул подать свет, хотя электростанция, была в каждом доме. Вся улица состояла из двух десятков особняков, огороженных с трёх сторон двухметровым кирпичным забором. С четвёртой стороны естественной преградой служил крутой обрыв над рекой. Вход в посёлок загораживал шлагбаум, в кирпичной пристройке сидел охранник, не пуская посторонних. На улице жили семьи местной элиты, обогатившиеся в смутные времена безвластия. Отец Леры полагал, что он честно поднялся за счёт удачной продажи компьютеров, до других же ему не было никакого дела, смогли, -  значит, повезло. На улице был даже свой маленький магазинчик и кафе, жили обособленно, отгородясь от остальных. Детей своих отправили учиться в большие города, в престижные учебные заведения. Впрочем, здесь бы им учиться было бы трудно, даже невозможно. Это Лера испытала на себе. Всё было нормально до 7 класса. Были свои подружки, своя компания. Но отец её резко пошёл в гору, купил элитный особняк.  Подружки стали сторониться её. Лера сначала не могла понять, в чём дело, одевалась как все, не задавалась перед другими. Однажды услышав перешёптывание одноклассниц, что родители её жмоты и не могут одеть путём свою единственную дочь, решила приодеться. Лучше бы она этого не делала. Теперь оказалось, что она выпендривается, что отец её упырь, нахапавший у простых людей денег, что, таких как она, давить надо, закатывать катком в асфальт…. Потом её побили свои же бывшие подружки, подсторожив на школьном дворе. Били жестоко, пинали ногами, норовя попасть по лицу. На её счастье, проходивший мимо учитель физкультуры, разогнал свору. На этом её учёба в школе в этом городке завершилась. Её отправили к бабушке в областной центр, там всем до лампочки, кто твои родители, есть и покруче. Валерия отходила тяжело от пережитого, была даже мысль покончить с собой. Но представив, как будут злорадствовать, те, что измывались над ней, выкинула эту затею из головы. Шрам в душе остался, и ещё ненависть к городку и её обитателям. Сюда к родителям она приезжала неохотно, за забор выходила редко. В одной из редких таких вылазок, повстречала Дашу. Перекинувшись парой фраз, узнав, что учатся в одном городе, подружились. Главное, что Даша была родом не из этого ненавистного места.
- Кончай Лерик пургу гнать, без того тошно – Даша встала с кресла, взобралась на кровать рядом с Лёвой, обняла её за плечи. - Не дрейфь, подруга, прорвёмся!
Та крепко прижалась к Даше, сказала задумчиво:
- Знаешь, если что, то я дом подожгу вместе с собою. Я уже и бензин приготовила.
- Да ты совсем с ума свихнулась! - Даша отстранилась, заглядывая в Лерино лицо. – Крыша у тебя сдвинулась!
- Ты не знаешь этих людей. Они звери.
- Люди как люди, что здесь, что в другом месте, одинаковые. Вот только квартирный вопрос их испортил, - как говорил Воланд, у Булгакова. Кино "Мастер и Маргарита" смотрела?
- Книгу читала, она интереснее.
- Круто! А я никак не соберусь.
- Вот они завтра и придут к нам, квартирный вопрос решать.
- Кто?
- Бичи всякие.
Лера ещё плотнее прижалась к Даше, тяжело вздохнув, еле слышно продолжила: - "Охранник, что в будке возле шлагбаума -  сбежал, отец, как ушёл под вечер, так до сих пор нет, и памятник со вчерашнего дня на нас рукой указывает. Страшно мне".
- Дед в вашу сторону развернулся? Дайка гляну.
Даша соскочила с кровати подошла к окну. На улице уже совсем стемнело. Взошедшая луна пряталась за большим чёрным облаком, серебря его по краям. Вдалеке догорала заправочная, высвечивая небо редкими всполохами огня. В этих зарницах на мгновение проявлялся силуэт скульптуры, водружённой на холме возле реки. Куда она повёрнута, понять было невозможно. Даша перевела взгляд на соседние дома. В некоторых окнах пугливо светились огоньки свеч.
-Темно – повернув голову, произнесла она. - У соседей свечи горят, может и мы, зажжём? - Давай -  согласилась Лера. – А то жутко как-то. А статуя на нас рукой тычет, - быть беде.
Когда в стране воцарился бардак, и корабль державы вместе с рулевым пошёл ко дну, по славной традиции разрушить всё "до основания, а затем", с пьедесталов были низвергнуты и монументы бывших богов. В городке же памятник вождю уцелел, - его выкупил один из местных богатеев. Выкупил, отреставрировал, внизу по его заказу соорудили хитрую конструкцию и, в итоге, вождь стал исполнять роль флюгера. Куда подует ветер, туда добрый дедушка и развернётся, и покажет протянутой вперёд рукой в светлое будущее.  Вперёд шагай, в светлую даль по ветру, или "до ветру", как каламбурили местные зубоскалы. Местным поначалу это даже понравилось, - "а чо, прикольно"! Только вот замечать стали, -  покажет вождь рукой, на какой район, так обязательно там какая ни будь гадость, приключится. То мужик бабу по пьяне ножом пырнёт, то баба мужика топором оглоушит, иль повесится кто…. Впрочем, и без этого люди с ума сходили, но всё же. … Бояться начали светлого будущего и указующей длани. Вот Лера и вспомнила местную примету. Смешно – но страшно.
Зажгли сделанный под старину канделябр, на три свечи, занесённый в комнату ещё днём, матерью Леры. Огоньки свеч затрепыхались ночным бабочкам, тени шарахнулись по углам и затаились там в ожидании. Ночь за окном озарилась вспышкой, громыхнуло, на центральном холме занялся пожар. В дверь к ним постучали, обе вздрогнули испуганно.
- Лерик, я к соседям пошла, никому не открывайте! – раздался из-за дверей голос Лериной матери.
- Ладно, ма! – Валерия зябко поёжилась и тихо про себя: - Когда же папа вернётся?
Они улеглись вместе на кровать, забрались под одеяло, и тесно прижавшись, друг к другу, молча смотрели на огоньки свеч. Говорить ни о чём не хотелось, на душе у обоих было смутно. Свечи горели, потрескивая, расплавленный воск медленно стекал вниз, бугрясь остывая. Лепестки пламени, чуть подрагивая, разливали по комнате красновато-оранжевый свет, который плавно растворялся в бархатистой темноте. Незаметно они задремали, иногда вздрагивая во сне. В доме было тихо. Где-то около полуночи вернулась мать Леры. Стараясь не шуметь, она заглянула в комнату к подружкам, убедилась, что те спят, задула свечи, и тихо удалилась к себе. Прошло время, ночь неспешно уступила место рассвету. Город укутался густым туманом. Высоко в небе неподвижно висел большой чёрный диск. 
Их разбудил грохот. Кто-то долбил во входную дверь. Слышались крики, громкий мат. Вскочив, Даша подбежала к окну, выглянула. Внизу, возле входной двери, толпилось с десяток людей, неясных в густых хлопьях тумана. Двое из них пинали ногами в закрытую дверь и громко матерились. Даша оглянулась на неподвижно сидящую, на кровати, Леру. Лицо у той было бледно, глаза лихорадочно блестели.
- Они пришли?
Даша молча кивнула головой. Лера секунду молчала, потом вскочила, подбежала к Даше, обняла её.
- Беги отсюда, через подвал, быстрее, пока не поздно!
Она схватила Дашу за руку и потащила вниз по лестнице. В дверь продолжали стучать, что есть силы. Лерина мать стояла посреди гостиной, прижав руки к груди, и молчала. Зазвенело разбитое стекло, на пол разбрызгивая осколки, тяжело шмякнулся кусок красного кирпича. Чьи- то руки вцепились в железную решётку окна, пытаясь её выдернуть. Лера продолжала тащить Дашу к двери в подвал. В подвале было темно, лишь свет полоской пробивался через небольшое окошко в фундаменте. К стене возле окошка была прислонена дюралевая лестница.
- Лезь по лестнице, в окошко, после через огород к берегу реки, там с обрыва, как-нибудь … Быстрее!
- А ты?
- Я мать одну не брошу. Давай подруга, давай! – силком подталкивая Дашу, торопила Лера. – Может, и увидимся ещё…
Убедившись, что Даша благополучно пролезла в окошко, Лера ринулась обратно в гостиную. Матери там уже не было, в одном из окон ухватившись за решётку, торчала женщина с пропитой рожей. Заметив Леру, она встрепенулась:
- Девочка, открой нам дверь, пожалуйста, мы хорошие, мы вам ничего не сделаем.  Водички только хлебнём и свалим.
Увидев, что Лера, не обращая на неё внимания, поднимается вверх по лестнице, заверещала вдогонку
-  Открой сука, шалава долбаная! Открой падла, а то я тебе матку вырву и на голову напялю!
Лера заскочила к себе в комнату, распахнула встроенный шкаф, выхватила оттуда пластмассовый таз, пятилитровую канистру с бензином. Внизу, под окнами, заурчал автомобильный мотор. Метнулась к окну, выглянула. Невдалеке на дорожке, что вела к дому, стоял уазик с включёнными фарами. Какой-то мужик тянул от него к дому железный трос. Заметив Леру в окне, он остановился, сделал характерный жест обеими руками к бёдрам – иди сюда! И громко заржал.
- "Сейчас, тросом зацепят решётку, выдернут и нам конец…"- отстранённо подумала Валерия. – "Но где же мама?"
В соседнем доме, бешено залаяла собака, захлопали выстрелы.  Улица огласилась криками, зазвенело разбитое стекло. Из дома, схватив за волосы, здоровенный мужик тащил женщину в ночной сорочке. Та, обхватив обоими руками его запястье, сучила ногами и кричала. На дорожке, дав задний ход, взревел «уазик», решётка с грохотом вылетела из окна, послышался радостный рёв. Лера, запрокинув канистру, выливала бензин в тазик. Внизу, через проём, лез человек. Он сбросил засовы с входной двери, та широко распахнулась, в гостиную ввалились люди. Среди них была и та самая бичёвка, что кричала через решётку. Вниз по лестнице растопырив руки, в тёмном халате медленно спускалась Лерина мать. Не дойдя несколько ступенек, она остановилась.
- И чо? – с любопытством уставилась на неё бичёвка. Испитая, опухшая, в одном грязном свитере на голое тело. Встав посреди гостиной, натужилась, -  по грязным расставленным ногам потекла мутная струя, растекаясь лужей по полу. Резко запахло мочой.
- Ну как хозяйка тебе это? Нравится? – всё так же вглядываясь в Лерину мать, продолжала бичёвка. – У тебя белого рояля нет? Всю жизнь мечтала насрать на белый рояль. Чтобы духом рабочим пахло…
Стоящие рядом с ней такие же испитые подобия людей засмеялись. В распахнутую дверь зашёл шофёр, тот, что выдрал уазиком оконную решётку. – Эй, насекомые. Тут