Возвращение волшебника или Мечты сбываются (веселая городская притча для взрослых детей)

с каким-то странным выражением лица. Он почувствовал, что она напряжена, но продолжил:
- Я хочу научить тебя, как освободиться от всего этого, как получать от каждого дня, каждого часа жизни удовольствие и наслаждение.
- И как же? - с иронией, которую Семен почему-то принял за интерес, спросила Зоя Вячеславовна.
- Смотри, для начала подумай и скажи, чего ты действительно хочешь в жизни? Не думай о том, что ты этого никогда не сможешь добиться или получить, просто позволь себе пофантазировать.  Что бы ты хотела иметь или кем бы ты хотела быть, чтобы чувствовать себя счастливой?
- Знаешь, я целый день мантулила сначала в бухгалтерии головой, потом в банке руками, и завтра мне предстоит тоже самое. Дай отдохнуть!
- Мама, ведь ты не любишь свою работу.
- Хм, открытие. А кто любит работу? Ну, может ректор наш любит, хотя, кто его знает, у них там все время драки под ковром идут. Или директор банка. Не знаю, но они хоть денег получают, сколько им надо. А здесь, только на хлеб с водой хватает, а на пенсию вытурят, так совсем с голоду подохну.
И Зоя Вячеславовна расплакалась, Семен опешил.
- Ты вот двадцать лет черти где был, а я все работала и работала. Знаешь, как сердце-то бывало защемит – что ты, где ты, жив ли? Люди вон, живут как люди – у них семьи, дети, внуки, а здесь все не как у людей. Был сын и нету сына. Где он? А, - она махнула рукой и утерла слезы.
- Мам, у меня так вышло, у меня такой путь, прости меня, - сказал Семен, равновесие его пошатнулось. - Я долго учился и пришел, чтобы поделиться тем, чему я выучился с людьми. Почему ты не хочешь принять мою помощь?
Мать вздохнула.
- Знаешь, ты вчера вместе с кроватью мои простыни с одеялом и ночнушкой тоже того, ну сколдовал. Наколдуй мне, пожалуйста, их обратно или что другое вместо них. А то я вчера под пальто спала, так его жалко, оно же новое.
Семен, несколько обескураженный неожиданным переходом матери на одеяло, согласился, закрыл глаза и представил себе ее новую кровать, заправленную тонкими шелковыми простынями и накрытую стеганным пуховым одеялом. На подушке лежала ночная рубашка под цвет простыней и махровый халат. Халат Семен добавил потому, что вспомнил как в детстве мать возила его в Эстонию к родственникам отца. Там она купила себе розовый махровый халат, который очень любила и который носила много лет, пока тот не продрался в нескольких местах и не измахрился окончательно. После халат еще несколько лет служил отличной половой тряпкой. Так вот, новый махровый халат тоже был зеленым, в тон постельного белья.
- Готово, - сказал Семен, закончив благодарить Вселенную.
- Ой, Сем, - только и сумела сказать Зоя Вячеславовна. От усталости ее не осталось и следа. Она схватила халат, потом ночнушку, трогала и гладила рукой одеяло и простыни.
- Гляди-ка, как шелковые, - говорила она. - Ну спасибо, сынок. Красота-то какая! Таких и во Дворце не купишь.
Она имела в виду городской Дворец зрелищ и спорта, переоборудованный в торговый комплекс.
- Мам, смотри, как ты радуешься, - Семен попытался снова привлечь внимание матери к вопросам важным. - Неужели, тебе не хочется все время так жить и только радоваться?
- Сем, я радуюсь подаркам. Мне ведь все очень тяжело достается – погляди, какую нам житуху правительство устроило. Раньше-то все более-менее одинаково жили, а теперь, - она махнула рукой. - Видел бы ты, какие у нас премии начальство получает. Да мне одной такой премии бы на всю оставшуюся жизнь хватило, а им все мало. И делали бы что, а то так, деньги бюджетные и внебюджетные просаживают. Да что там говорить, меня бы не уволили пока, а там, посмотрим.
- И все-таки, ты не ответила вопрос, чего ты хочешь?
- А ты можешь мое желание исполнить?
- Нет, - Семен покачал головой. - И никто не сможет, кроме тебя.
- А как же это? - Зоя Вячеславовна показала рукой на кровать и новые простыни.
- Это – вещи, мама. Я же говорю о том, чем и кем ты хочешь быть, что ты хочешь делать, как жить?
- Да как мне жить, Семен? Мне уже не жить, а доживать пора, - она снова вздохнула. - Спать надо, ведь завтра на работу.
- Уволься с работы, ведь ты не любишь ее, - посоветовал Семен.
- Ты, видно, умом от безделья тронулся, - ответила мать, сгребла ночнушку с халатом и пошла в ванную. Перед тем, как закрыть дверь она добавила:
- Конечно, если ты умеешь и еду наколдовать, и кровать, то тебе можно так рассуждать, а остальные-то люди по-людски живут, без фокусов. Да ты и не поймешь, наверное.
Она махнула рукой и пошла принять душ. Семен остался один, и он опять не был собой доволен. Давно забытое и, как ему казалось, совершено отработанное чувство неуверенности зашевелилось где-то с самом глубоком уголке его души. Единственным способом привести себя в равновесие была глубокая медитация. Семен сел, расслабился и закрыл глаза. Зоя Вячеславовна вышла из ванной, увидела сына, видящего на полу со скрещенными ногами, пожелала ему спокойной ночи, не дождалась ответа, в который раз махнула рукой и пошла спать. Засыпая, она улыбалась, поглаживая рукой новые простыни. “Надо будет у него еще один комплект попросить,” - подумала она и заснула.

День четвертый

Семен вышел из медитации минут за десять до того, как зазвонил будильник Зои Вячеславовны. Он был счастлив, доволен и полон энергии. У него состоялся очень хороший и полезный разговор с Учителем, который сказал ему то, в чем сам Семен не решался себе признаться. Разговор этот, как Вы понимаете, они вели без помощи слов, лишь читая или понимая мысли  и эмоции друг друга, поэтому передать содержание беседы мне не под силу.
Семен принял прохладный душ и растерся махровым полотенцем. Одеваясь, он рассматривал баночки и тюбики маминой косметики.
- Как же назывались духи, которые мама так всегда хотела? - подумал он и, слегка напрягшись, вспомнил. “Пуазон”, духи назывались “Пуазон”, а душилась ими их соседка и временами мамина подружка тетя Аня, муж которой работал в том же, что и мама,  институте только профессором и иногда уезжал в заграничные командировки, откуда привозил всякие диковинные вещи. Запах этих духов очень нравился маме, но цена за них была слишком большая, да еще в долларах, коих у Зои Вячеславовны никогда не было и быть не могло.
- Сем, ты долго? - услышал Семен голос матери за дверью. - Мне ведь на работу надо.
- Сейчас, иду, - отвечал Семен.
- Я пока воду на кофе поставлю. Или ты чай?
Семен не ответил.
Зоя Вячеславовна пошла на кухню, налила в чайник воды и поставила его на плиту. В никелированном боку чайника отражалась часть ее нового халата. Зоя Вячеславовна улыбнулась.
- Доброе утро, мама, - появился на кухне Семен.
- Доброе, - ответила Зоя Вячеславовна. - Ты последи за водой, а я в душ.
И она пошла в ванную.
-Ну, спасибо, сын, - услышал Семен через небольшое отверстие в стене, соединяющей ванную и кухню. - А как пахнут-то! Помнишь, тетя Аня Смоленская все время такими душилась. Надо же!
Семен довольно улыбнулся и накрыл стол для завтрака – чай, лепешки и сладости из тростника.
- Мам, чего ты ждешь от сегодняшнего дня? - спросил Семен, когда посвежевшая после душа Зоя Вячеславовна села за стол. От нее приятно пахло духами.
- Не знаю, - ответила мать. - Сюрприз я уже получила, чего мне еще ждать? Я сегодня снова поздно приду, так что ты уж сам тут хозяйничай. Хорошо? Да, Сем, я все забываю спросить, тебе деньги-то нужны или ты...
- Нет, мам, спасибо. Я, кажется, на работу устроился, - ответил Семен.
- Да ты что! - обрадовалась Зоя Вячеславовна. - А кем?
И тут же озабоченно:
- А как же паспорт?
Тут только Семен вспомнил, что оставил свой недействительный, правда, паспорт и диплом у Сергея Александровича, но беспокойства по этому поводу не было.
- Не знаю, но тот человек, к которому я устраиваюсь, сказал, что поможет с паспортом.
- А что делать-то? - снова спросила Зоя Вячеславовна.
- С сыном его заниматься. Репетитором.
- Так это отличная работа, Сем! - обрадовалась Зоя Вячеславовна. - Как раз для тебя, ты же все книжки читал, вот теперь и применение будет! Слушай, а книжки-то твои я все в гараже храню. Если надо, давай в выходные сходим, обратно принесем.
- Посмотрим, мам. Ты не увиливай, - настаивал на своем Семен. - Скажи, что ты хочешь, чтобы сегодня произошло?
Зоя Вячеславовна посмотрела на сына и прыснула:
- Чтобы в банке вечером с работы отпустили, а деньги заплатили!
- Отлично! - уцепился за идею Семен. - Теперь слушай меня внимательно. Сядь в кресло и расслабься.
- Да ну тебя! Какой там “расслабься”? - отмахнулась от него Зоя Вячеславовна. - Мне на работу пора.
- Тебе выходить еще рано, ты знаешь. Давай, не упрямься, - и он как маленькую девочку повел мать к креслу. Она села, мельком взглянув на часы.
- О времени не беспокойся, ты никуда не опоздаешь. И вообще, постарайся ни о чем не беспокоиться. Закрой глаза. А теперь представь себе, только отчетливо, как ты возвращаешься домой из банка после того, как тебя отпустили. Представила?
Зоя Вячеславовна неуверенно пожала плечами.
- Постарайся как можно более оживить картину - представь, что ты видишь траву вдоль тротуара, стены домов, заборы...
- Да нет там никаких заборов, - перебила его Зоя Вячеславовна.
- Нет, так нет, -  согласился Семен. - Ты представляй то, что есть. А, главное - настроение. Попытайся, хоть на секунду, почувствовать тот подъем или ту радость, которые ты испытала, когда тебя отпустили. Представила?
- Подожди, да кто меня отпустит-то? - Зоя Вячеславовна открыла глаза и сделала попытку встать. - Чепуха все это. Дай лучше новости посмотрю. Ты Катьку свою не хочешь разве  послушать? Интересно, в чем она сегодня?
- Мама, - стараясь удержать мать в кресле строго сказал Семен. - Я прошу тебя, один хотя бы раз, послушай. Закрой глаза и представь, как ты возвращаешься домой из банка, где тебя отпустили с работы и еще денег дали.
- Да ну тебя с твоими глупостями, - отмахнулась от него Зоя Вячеславовна.
- Мама, пожалуйста!
- Ладно, ладно.
Она закрыла глаза, посидела минуту, другую, и Семен увидел, как на ее лице появилась улыбка. “Наверное, получилось, - подумал Семен.  Я ей помогу.”
- Вот и отлично. Будет здорово, если ты тоже самое повторишь раза два в течение дня. У тебя же есть обеденный перерыв?
- Есть, - вздохнула Зоя Вячеславовна. Она посмотрела на часы – времени на новости уже не оставалось. “А хорошо бы и в правду стряслось бы у них там что-нибудь сегодня в банке, чтоб меня отпустили. Я бы тогда Владимиру Петровичу позвонила,” - подумала Зоя Вячеславовна и пошла в прихожую.
- Тебе ко скольки на работу? - спросила она Семена.
- Мне уже надо выходить, - сориентировался Семен и взял ключи.
- А это где?
- За Никольским рынком, - ответил Семен, пропуская мать вперед.
- Так тебе на троллейбусе четверке или на маршрутке, - посоветовала Зоя Вячеславовна и полезла в сумку за кошельком. - На вот, двадцать рублей на проезд.
- Спасибо, мама, но я пешком. Знаешь, как приятно ходить по городу. Так все изменилось, а все равно изо всех углов и переулков так и выскакивают воспоминания.
- Ты деньги-то возьми, - настаивала мать.
Семен, чтобы ее не обижать, взял две свернутые десятки и положил в карман.
- Спасибо.
- Не за что! Ты на остановку?

Семен проводил маму до остановки, посадил в трамвай, освободив, мысленно разумеется, ей место в вагоне, и пошел по направлению к Никольскому рынку.

Как раз в тот момент, когда Сергей