Теория относительности

С Татьяной мы знакомы давно, но встречаемся редко. А именно – пару раз в год: захожу к ней по большой надобности в редкие приезды на малую родину.

В то утро заоконная зимняя хлябь загнала нас в тепло, на просторную светлую кухню с овальным столом у окна и кустом жасмина за ним. Пили чай с вареньем из смородины, произраставшей летом в Танином саду.

Среди разнообразных новостей то тут то там всплывали более или менее глубинные темы. Одна из них возникла невзначай, не помню с чего вдруг. Была она из области отношения полов, более того – из той их плоскости, что именуется коротким иностранным словом секс.

– Так мне хорошо одной, – пела Таня свою долгую холостяцкую жизнь. – Сама себе хозяйка. Хочу – готовлю, хочу – убираю. Хочу – сплю, а спать не хочу – комедию смотрю. Только вот секса не хватает. Оно хотя бы пару раз в неделю… Для здоровья очень хорошо. Больше и не нужно, пару раз в неделю – в самый раз.

Моя нижняя челюсть, не выдержав впечатления, глупейшим образом потянулась вниз. Отвисла, одним словом. И дело не в том, что Таня коснулась интимной в общем-то темы – мы достаточно знали друг друга… Просто в том хмуром декабрьском рассвете Таня пребывала на шестьдесят восьмом году своей богатой во многих смыслах жизни. И мне, с моей возрастной колокольни, померещилось, что в таком элегантном возрасте  не то, что два раза в неделю, – раза в год уже не нужно…

…Когда я вышла за калитку этого крепкого дома с породистым старым садом и бодрой хозяйкой на седьмом десятке, со мной случилось то, что французы называют deja vu. Повторилось ощущение 20-летней давности. Тогда Татьяна отмечала свои заслуженные сорок пять, и на юбилее нашелся обязательный кто-то, кто зарифмовал эту цифру в знаменитую аксиому про ягодку. И я, невинное существо еще не самых старших классов, пришла в совершенное недоумение: «Какая ягодка? О чем это? О ком это? Издеваются, что ли, над старой женщиной?»

В ту пору мне и тридцатилетние казались высушенными сыроежками, у которых в жизни какие радости остались? Скорая пенсия на диване, да чай с малиною под желтым абажуром…

А теперь, стремительно приближаясь к этой женской ягодной спелости-переспелости, я все более уверяюсь – таки прав наш народ. Да, ягодка. Самая что ни на есть. В том именно золотом сечении возраста, когда ты уже свободен от смятений молодости, от стремления непременно успеть и обязательно настигнуть, но все еще полон сил, местами даже энергичен? да и опытен отчасти кое в чем. В общем, в ладу с собой и белым светом…

Так что не исключено, что вслед за Таней лет через тридцать выдам что-нибудь подобное тому кухонному монологу… Потому что, как показывает жизнь, возраст – штука очень относительная. Когда тебе пятнадцать – сорокалетние кажутся стариками. А когда восемьдесят – зеленой беззаботной молодежью.

Мог ли ты помыслить, достопочтенный друг Эйнштейн, прародитель несгибаемой теории, что работает она не только в физике. Но и в лирике. По крайней мере в той ее части, что касается прекрасной дамы.

В особенности – ее возраста.

О котором вообще-то принято молчать.




Февраль 2013