так, что делать? А он: все болячки ваши
от престарелых, не будет их, стало быть и болезней не будет.
Долго думал народ и решил по справедливости: чем мол всем миром
погибать будут, так уж лучше самим стариков на костер
отправить, все одно им один два года жизни осталось. Порешили и
сделали. Прошли болезни. А тут неурожай. Стало быть голод. Что
делать? Опять до мудреца обратились. Присоветовал он от
младенцев избавиться. Долго думал народ и решил по
справедливости: чем всем от голода погибать, лучше уж им самим
на костер справить. Порешили и сделали. Горько стал после жить
народ; никак в голову не возьмет: как жить дальше и для кого
жить? Ни стариков, ни детей нету, - одни бабы, мужиков и тех на
службу забрали. Наконец ума хватило, к Богу обратились. По
справедливости - сказал он народу: всякая тварь на земле
производить себе подобных должна и доживать до глубокой
старости... А мудрец тот бесом оказался... Загоревал народ, да
поздно было... Вот оно как!
- Так Бога-то нет! - не эти слова хотел сказать Николай
Иванович, не поспевал он за мудреной сидырычевой мыслью. Сказал
и пожалел...
- Бога нет - сына нет! Вот оно как! - Сидырыч взмахом руки
выстроил между ними глухую стенку.
Николай Иванович понял: продолжения разговора не будет. " А
жаль!" Старик верно определил его настроение.
Ухнули ударные и застоялый механизм разом задергался в
эпилептических конвульсиях; минута на разогрев и ... угол,
заваленный черными ящиками, струнами, полированными клавишами
утонул в цветистой пене. Клепаные сталью молодцы вытолкнули
обнаженными руками на ее поверхность голенастое создание с
петушинным гребешком на голове. Создание не пело, а по-мужицки
хрипло излагало какую-то декларацию, вызывающую у молодого
большинства одобрительные возгласы и рукоплескания.
Лапу в этот вечер не узнавал не только Николай Иванович; она
была свежа и аккуратна, пила только лимонад и застенчиво
отзывалась на неуклюжие ухаживания белобрысого парня. Его
чрезмерно расплющенные ладони осторожно, насколько это было им
допустимо, обозначали ее талию, глаза иступленно контролировали
передвижение собственных блестящих башмаков, и весь он, - вся
его фигура, включая уши, - самозабвенно работали на нее. Лапа
чувствовала себя женщиной; все вокруг тоже ощущали это ее
чувство и откровенно поддерживали ее улыбками.
Все, кроме Лены.
Лена капризничала, грубила Николаю Ивановичу, бросала
испепеляющие взгляды в сторону Лешки. Но в ее душе клокотали
совсем другие чувства, которые она тщательно скрывала от
посторонних глаз. И никому не было дано разобраться в них, даже
сидящему через стол, напротив, работнику горкома /по всему
видно крупная шишка!/, недвусмысленно пожирающему ее голодными
глазами. Леночка остро завидовала, и "кому?" "Нет, не Лешкиной
невесте", - впрочем ничего особенного в ней как раз и не было.
Не завидовала Лапе, вдруг обретшей неописуемое счастье,
"надолго ли?" Не завидовала жене Николая Ивановича, этой
перечнице-бочке-глупышке, и сегодня преданно ждущей муженька с
очередного совещания.
Она завидовала Маринке; она хотела быть под фатой рядом с
Вовиком; она впервые увидела его здесь, на свадьбе, и готова
была натворить кучу глупостей, только помани он ее пальчиком.
Но он не манил, он целиком был вокруг Маринки, - этой плоской,
и спереди и сзади, везуньи. Нужно было что-нибудь
предпринимать. И Леночка проскользила взглядом и бедром мимо
опостылевшего Николая Ивановича; пригласила ослепительным
приглашением на танец "голодного" горкомовца и повисла на нем
всем телом, и почувствовала ответную дрожь в его коленках.
Леночка заходила на новый вираж в своей многотрудной,
многострадальной жизни.
- Счастливый я! - Лешка в тысячный раз пробивался губами
через соблазнительный завиток к изящной ушной раковине законной
супруги. Кончиком языка нащупывал бархатную мочку, осторожно
вцеплялся в нее зубами, упиваясь полным обладанием такого
сокровища. Лешке льстило, что его жена девушка, и что он,
по-своему усмотрению, может безвозвратно сделать ее женщиной:
достаточно для этого одного его желания. Но он не собирался
спешить, и даже убеждал себя не делать этого в первую ночь. Он
просто будет лежать и томить себя до полного изнеможения. А еще
Лешка не скрывал особенного удовлетворения собой: все было
обставлено без сучка - без задоринки, а это требовало большой
подготовительной работы, и вот теперь результат налицо. " И
овцы целы, и волки сыты..." Один только "овце-волк", строил
проквашенную физиономию и пялил свои "козьи" глаза в их
сторону. Ольга не жаловалась, но Лешка чувствовал как она
каменела под его взглядом и как оттаивала, стоило только тому
воткнуть свой нос в тарелку. Лешка успокаивал ее.
- Скоро уедем, Оленька... Не пригласить не мог. Кто знает,
чтобы он выкинул, а тут на глазах, так сказать под контролем. -
Он купался в ее восхищенных глазах. - Опыт, Оленька, великая
вещь... И еще... - Лешка снова старательно отыскивал губами ее
ухо. - Наличие способностей, а это уж от маменьки...
Он и бабские Леночкины выходки оборачивал себе на пользу:
жена должна видеть его успехи и в этом вопросе, и , конечно же,
ревновать, но вообще-то Лешка собирался быть примерным мужем.
Стемнело. Живые, прозрачные стекла ресторана как-то быстро
омертвели: скрыли за собой маленький балкончик напротив, с
неустанно копошащейся на нем женщиной в ярком халатике. Вместо
женщины появился он сам, Николай Иванович, в темном зеркальном
отражении. Сзади на него довольно отчетливо наплывало Ольгино
лицо. Впервые Николай Иванович имел возможность без украдки
всматриваться в него.
"Но что это?" За стеклом отчетливо выступил безобразный
оскал выдвинутых вперед зубов. Он не был зеркальным
отображением, он реально существовал и главное... главное
Николай Иванович поймал себя на мысли, что уже где-то видел
его. Оскал медленно передвигался вдоль окна. Над ним, словно
прикрепленные невидимыми нитями, парили огромные очки и ...
тоже знакомые... Он вспомнил! Это был тот парень, которого
Капитан приводил в кабинет! Николай Иванович почувствовал
неприятную липкость одежды к телу. "Капитан еще говорил, что
это парень "пришил" кого-то во время демонстрации. Что ему
надо? И как он может так передвигаться перед окнами второго
этажа?
Николай Иванович точно знал: балкон располагается
значительно правее. Хотел криком привлечь к нему внимание, но
вдруг вспомнил о сыне...
- Он!
Тем временем оскал поплыл в обратном направлении... в ту же
сторону двигалась в танце Ольга. Он следил за Ольгой! В этом не
было никакого сомнения.
- Володя! - крикнул Николай Иванович и тут же увидел как
оскал метнулся в его сторону и исчез... Николай Иванович,
разбрасывая стулья, ничего не видя и не слыша звона разбитой
посуды, бросился на балкон, и увидел... звезду! Звезда мягко
проскользила вдоль окна, начала быстро набирать высоту. Николай
Иванович потянулся за ней и ... потеряв равновесие, кулем
перевалился через перила.
* * *
Чекороно стремительно удалялся от земли: вначале плоская,
она постепенно приобрела округлую форму и вскоре превратилась в
шар величиною не больше футбольного мяча. Рядом летела Луна;
наступал момент их прощания. Луна испытывала гордость и
одновременно сожаление. Ей удалось вырвать из человеческих
тисков Чекороно, открыть для него бесконечные глубины космоса,
и в то же время она была уступить его Главному закону, который
и определит его вечный путь. Отныне она, как и согбенные под
ней человечки, сможет наблюдать только далекие бледные
очертания Чекороно и утешать себя нежными воспоминаниями о
прошлых желаниях и встречах. "О Чекороно! Чекороно! Будет ли в
ее жизни еще такой Чекороно?.. Воистину счастье не бывает
долгим". Она хотела приблизиться к нему вплотную, обнять как
прежде, но Чекороно нетерпеливо крутанул вокруг оси. Он
чувствовал только собственное движение и ничего больше: он не
чувствовал человечков, он не чувствовал и ее - Луну... так
много сделавшую для его полета. "Что поделать?.. Таков Главный
закон жизни космоса!" Луна протянула к нему руки.
- Чекороно! Хотя бы слово на прощание...
Голубое свечение вокруг Чекороно начало усиливаться, он еще
раз крутанул вокруг оси... мгновение...и... неожиданно
приблизился к ней.
- Почему Чекороно?
Луна уловила в вопросе последнюю искорку интереса, любая
пауза непременно бы ее погасила,поэтому она затараторила с
необычайной поспешностью:
- Потому что, Чекороно - это человек, который родился ночью.
Две буквы от каждого слова, я хотела...
И все-таки она не успела. Чекороно разом охваченный холодным
синим пламенем мягко оттолкнулся от нее, начал бесшумно
ввинчиваться в бесплотную ткань окружающей черноты, а она
уверенная в том, что он ее не слышит, продолжала кричать ему в
след:
- Чекороно! Чекороно!.. Человечки дадут тебе другое имя...
звезды! Счастливого тебе полета, Че-ко-ро-но...
* * *
Прошло совсем немного времени.
У Лешки с Ольгой родился сын. Назвали Володей. У Маринки с
Вовиком появилась дочь по имени... впрочем это не имеет
существенного значения. Лапа вышла замуж за того белобрысого
парня; получила отдельную квартиру, беременна... Горкомовца
перевели работать в столицу; Лена уехала к нему, в качестве
кого? неизвестно... Евгения Васильевна посвятила себя внучке.
Да! Сидырыча, сразу после свадьбы, разбил паралич, через месяц
он скончался. Похоронили совсем недалеко от могил Володи
Малинина и Николая Ивановича. Ольга чаще других бывает на
кладбище, что, Лешке, надо сказать, не совсем по душе, но вида
он не подает. Его, наконец, оценили и повысили в должности -
перевели на место ленкиного горкомовца. Все праздники семьи
встречают вместе: они дружны и счастливы...
Луна уловила в вопросе последнюю искорку интереса, любая
пауза непременно бы ее погасила,поэтому она затараторила с
необычайной поспешностью:
- Потому что, Чекороно - это человек, который родился ночью.
Две буквы от каждого слова, я хотела...
И все-таки она не успела. Чекороно разом охваченный холодным
синим пламенем мягко оттолкнулся от нее, начал бесшумно
ввинчиваться в бесплотную ткань окружающей черноты, а она
уверенная в том, что он ее не слышит, продолжала кричать ему в
след:
- Чекороно! Чекороно!.. Человечки дадут тебе другое имя...
звезды! Счастливого тебе полета, Че-ко-ро-но...
* * *
Прошло совсем немного времени.
У Лешки с Ольгой родился сын. Назвали Володей. У Маринки с
Вовиком появилась дочь по имени... впрочем это не имеет
существенного значения. Лапа вышла замуж за того белобрысого
парня; получила отдельную квартиру, беременна... Горкомовца
перевели работать в столицу; Лена
