изощренно порочили прошлое. Мы очень старались, но все наши реплики, при всей их горячности и разнообразии в выражениях, по существу сводились к тем емким понятиям, которые уже сформулировал Павел Фомич: перекосы в управлении народным хозяйством, прикрываемые демагогией и насилием.
Наконец изобретательность наша иссякла. Поняв, что больше ничего из нас он не выжмет, Сергеев сказал:
- Говоря откровенно, примерно такое же и я высказал марсианину. Включая планирование, хотя сам я сильно-таки сомневаюсь, что планировать – это плохо. Я включил это в список пороков еще потому, что не вы один видите в планах ненужность. Такие есть даже в правительстве! Они там надеются, что все как-то само собой образуется! Мы видим, что у них получается!.. Так вот, все это я сказал марсианину. Сказал даже больше – про церковь!.. Я убежден, что с религией тогда поступали по-глупому! Церковь пробуждала в человеке полезные качества. Церковь внушала: не обмани, не укради, не убей, давала другие хорошие наставления. Зачем же церковь-то надо было притеснять и третировать?!..
- И что?.. Утерся небесный посланник?- спросил ядовито Калюжный.
- Должен вас огорчить,- ответил Павел Фомич.- Нет, он не утерся, он озадачил, скорее, меня. Он повторил все, что мы сейчас называли, и сказал: « Я спрашивал тебя не об этом! Я хотел знать, что плохого ты видишь в самом коммунизме? В идее, в сути его?.. А ты рассказал мне о том, как у вас его строили… Я спросил, если говорить фигурально, о модели, фасоне одежды, а ты перечислил только огрехи портного!» И в этом я вынужден был с ним согласиться: ничего относительно сущности коммунизма в моих откровениях не было… Вот так марсианин отнесся к называемым нами порокам. Они, дескать, не характерны для формации коммунизма, они органично присущи той суррогатной формации, в какую нашу страну сейчас опустили… Я долго думал над этим,- признался Павел Фомич,- и пришел к выводу, что марсианин был безоговорочно прав!.. Там, где смыслом жизни стала прибыль, нажива, там уже нет места понятиям: честность, порядочность, человечность… Давайте попробуем поразмыслить: лучше ли стало народу в новых условиях жизни, исчезли ли те пороки, которые мы вменяем в вину коммунистам. Срок с окончания их правления прошел довольно большой, и есть основания сравнить советскую власть с нынешней властью…
Сергеев приглашал к размышлению. Мы размышляли, конечно, но молча, и он опять заговорил сам:
- По моему мнению, простым людям жить лучше не стало, а пороки не только не исчезли, они усугубились… Насилие?!.. Сейчас насилие – сплошь и рядом! На всех уровнях и во всех вариантах!.. Лицемерие, демагогия?!.. Тоже хоть отбавляй!.. Чего там еще?.. Недостатки в управлении народным хозяйством? Сейчас оно вовсе не управляется! Власти демонстративно устранились от управления, это их принцип!.. Пороки нет, не исчезли. Они возросли, они доминируют! Хуже того, к тем порокам прибавились новые! Такие, про которые при коммунистах даже не слышали: грабеж общенародного достояния кучкой приближенных к правительству лиц!.. За считанные годы награбили миллиарды! И счет идет не в рублях, а в международной валюте! Имена этих грабителей всем известны! Они обворовали народ и продолжают его обворовывать!.. У лиц, приближенных к властям – миллиарды, а что у народа?!.. Безработица, беспризорщина, проституция, бомжевание!.. Слышали вы об этих явлениях при коммунистах?!.. Население страны вымирает. Каждый год смертность превышает рождаемость на серьезные цифры. Семьдесят процентов населения живет в нищете, многие голодают! Вы только задумайтесь: большая часть населения загнана в нищету!!! Что же у нас за власти такие?! Как их прикажете называть?!..
Сергеев разбередил, во всяком случае у меня, сильные и сложные чувства. Он ничего не выдумывал, говоря о баснословных богатствах горстки наглых хапуг, пригреваемых властью, и кошмарной нищете большинства населения. На этом фоне как-то по-доброму виделось прошлое. Да, были ошибки, но на них учатся! Коммунисты получили жестокий урок, и если они оправятся, действовать будут самокритичнее и мудрее.
Наверно, не я один думал так, переваривая молча слова коммуниста Сергеева, помалкивал даже Калюжный. Но Пугачев!!! Его голос был желчным:
- А как с гласностью было при коммунистах?! Со свободами слова?!.. Об ентом забыли?!..
Ну что у него за характер?! Гласности ему, видите ли недоставало! Кладовщику?!.. Да эту братию полоскали в газетах едва ли не ежедневно! Нормальные кладовщики откупались от гласности, сидели себе в своих норках-конторках и молча хрумкали складские усушки-утруски. Они старались затаиться в тени, а этот!..
- И свобода слова была! – жестко ответил ему Павел Фомич.- В интересах трудового народа!.. Вот с этих позиций – пожалуйста, проповедуй, пиши, критикуй! Но обоснованно и конструктивно! Конструктивная критика очень ценилась! И обратная связь была обязательной! Всегда извещали о том, что, где, когда и как сделано по публикации, какие были приняты меры! Критика была действенной! А сейчас?!.. Говорят все и про все, а толку?.. В чьих интересах такая свобода?!.. Свобода пропаганды разбоев, разврата, убийств!.. Пропаганда всего, но только не уважительного отношения к труду!.. Есть ли здесь интересы народа?!..
Сергеев учащенно дышал, как видно, разволновался.
- Но может быть я не прав?- спросил он немного спокойнее.- Поправьте, скажите, какие вы видите сейчас преимущества перед советской системой?..
В палате долго царило молчание.
- Да, жизнь теперь стала – ни к черту! – наконец отозвался Степенов.- Взять хотя бы бензин. Раньше его – хоть купайся: дешевый. У меня катер был с двумя подвесными, осенью как закатишься на охоту на взморье!.. Теперь – только воспоминания! Такое недоступно даже шоферу при теперяшних ценах!.. А ведь цены на топливо за собой многое тянут…
Приятное в прошлом было у всех. Мы расслабились, позабыли про болезни и боли и заговорили об охоте, рыбалке, курортных сезонах. Стрелок ВОХРа мечтательно вспоминал о своих ежегодных поездках по Волге на пароходах. Все это тогда было доступно любому простому рабочему человеку.
С радужных небес опустились на землю, вернулись в сегодняшний день – глухая тоска!!
Мысли опять заработали на уровне живота.
Мы почти позабыли о марсианине, а с него начался этот грустный анализ нашей собственной жизни. Сергеев напомнил о нем:
- Все мы здесь не Абрамовичи и даже не Черномырдины, все мы сейчас прозябаем, всех нас окунули в дерьмо!.. Но перед пришельцем мне было стыдно за это, было стыдно казаться каким-то безвольным, униженным, безответным! И я совершенно неискренне сказал то, что нам повседневно внушают: коммунизм – это утопия! Это несбыточная мечта фантазеров! Зачем же заниматься несбыточным?!.. И к этим словам марсианин отнесся серьезно. Он мне ответил, что несбыточность мы сильно преувеличиваем, что у них, дескать, тоже недавно считали утопией посещение нашей планеты, однако ж – он здесь! И он, дескать, знает, что коммунизм не утопия, а неотвратимая неизбежность! Он объяснил, почему так считает… Упрощенно, звучит это так… Все люди на Земле изначально были созданы равными, с равными правами на земные богатства, на их добычу, переработку, на плоды труда своего. Путем обмана, насилия, хитрости одна часть людей лишила другую этих божественных прав. Марсианин при этом отметил, что в нашей стране такие процессы сейчас продолжаются, и происходят они особенно гнусно… Итак, совершено вероломное нарушение первозданного равенства, поэтому возникает насущная и объективная потребность его воссоздания, восстановления исторической справедливости. Эта потребность растет и будет расти с ростом самосознания Человека. С ростом его самоуважения, чувства собственного достоинства. На этой почве в обществе вызревает социальный конфликт, возникает и прогрессирует взрывоопасное заболевание, панацея для которого – коммунизм! Коммунизм необходим объективно!.. Вот такую логическую цепочку выстроил марсианин на основе анализа нашей жизни.
- А как он определяет понятие коммунизм? – спросил Смирнов совершенно серьезно.- Что это такое в его понимании?
Неужели учитель все же поверил в реальность беседы Сергеева с мудрецом – гуманоидом?!.. Но вопрос он задал интересный: представление о коммунизме стало как-то стираться из памяти, а стараниями разнузданных СМИ само это слово стало превращаться в символ чего-то мрачного и жестокого.
- Он сказал так,- ответил Павел Фомич,- коммунизм – это общество излеченное от болезни социальной несправедливости. Просто и емко. Все дело – в лечении этой болезни, в ее осознанном врачевании. А оно может быть и щадящим, и хирургическим. Поэтому, по словам марсианина, к коммунизму протянуты разные рельсы. В том числе, с рыночной экономикой, где государство само является ведущим производителем и активным участником рынка, особенно во внешней торговле… Излечить тяжелый и далеко зашедший недуг, конечно, не просто, но главное в этом – желание, цель, стремление к созданию здорового общества! Марсианин сказал, что иметь такую высокую, объединяющую народ цель – это великое благо, и что мы этим благом владели. Но путь, на который мы встали, не был самым удачным. К объективным препятствиям на этом пути мы усердно прибавляли свои, субъективные, и нагородили их столько, что они заслонили собой великую и благородную цель, породили другие задачи – устранение своих же ошибок и заблуждений. Движение забуксовало, светлую цель затоптали негодными средствами!.. Но все же, как сказал марсианин, даже в этих условиях у нас уже появились зачатки, ростки справедливого общества! Сейчас их рвут с корнем, истребляют, но во имя чего – никому не известно!.. Марсианин назвал это кощунством…
Сергеев глубоко и шумно вздохнул.
- Мне очень хотелось узнать,- сказал он с заметной грустинкой,- как же следует поступать, чтобы хорошие цели не губились негодными средствами?.. Уверен, что у него был ответ и на этот вопрос, но нам помешали: возвратились мои приятели. У них там на Волге тоже что-то не ладилось, и они вернулись ко мне. Я на секунду отвлекся, а когда опять повернулся – марсианин исчез.
Сергеев умолк, Молчали и мы, думая об услышанном.
А ночью мне снился сон. Как будто мы всей нашей захиревшей палатой оказались невольно на каком-то фантастическом шоу, на поле чудес, и нас развлекают. На огромной эстраде в роскошных нарядах или вовсе без них, нагишом, беснуются дорогие певуны и певуньи, и зубоскалят модные столичные смехачи. На заборе-экране беспрерывно крутятся фильмы, где молодые ребята убивают друг друга, в основном, из-за денег и попутно имеют голенастых развратниц. За столами из хрусталя пируют именитые гости, Это наши избранники – депутаты и президенты. Шоу многим из них по душе, но наше присутствие их раздражает, и они с брезгливостью смотрят на нашу компанию. Мы же, разинувши рты, глазеем на празднество, а за нашими спинами жуковатые дяди переносят из наших домов в свои закрома самые ценные вещи.
Над полем висит НЛО, в открытом иллюминаторе виднеется голова марсианина, он с сожалением смотрит на нас и крутит у виска указательным пальцем.
2002г
