Выпьем за Родину!

К 60-летию со дня смерти Сталина

Шестьдесят лет назад скончался «отец народов», про которого мне лично и вспоминать не хотелось. И не вспомнил бы, если бы не назойливый лейтмотив новостной ленты и публикаций разнонаправленного характера. Почему не хотелось? Потому что для меня система, созданная Лениным-Сталиным и лишь слегка модифицированная Хрущевым-Брежневым, есть олицетворение вселенского зла. Не Россия, наша великая и любимая держава с тысячелетними корнями, и даже не Советский Союз, который западный мир так и окрестил: «Империя зла», а именно система. Система государственной власти, основанная на подавлении прав и свобод личности, физическом уничтожении всяческого инакомыслия и его носителей. Система неэффективного государственного управления, обрекшая одну шестую часть суши на семьдесят лет бесправного и нищенского существования.


Плох или хорош Сталин, один из создателей этой системы? Сейчас всё чаще раздаются голоса, убеждающие нас в гениальности и правильности его политики. Постоянно приходится читать, что, получив тяжелейшее наследство от Ленина, Сталин выбрал единственно правильный путь социального и экономического развития и только так можно было провести в кратчайшие сроки индустриализацию аграрной страны, подготовить её к войне и выстоять в тяжелейшей борьбе с врагами народа и мировым империализмом.
Я же начинаю смотреть на систему не с того момента, как Сталин пришел к власти, а с возвращения Ленина в Россию накануне октябрьского переворота. Потому что, по большому счету, грузин Джугашвили мало что поменял в системе, созданной Володей Ульяновым из Симбирска. Переименовали ЧК в МГБ, а потом в КГБ – что изменилось? До сих пор сотрудников ФСБ чекистами зовем. Сила инерции общественного сознания.
И вот здесь у меня возникает вопрос, который подавляющее большинство историков и публицистов стеснительно обходят: а кем, собственно, был Ленин по отношению к государству Российскому в октябре 1917-го года?


Я считаю, что он был самым настоящим врагом народа, предателем своей страны. Что дает мне основания так думать, да еще и писать такие крамольные вещи?  Очень просто, давайте начнем рассуждать с факта его прибытия в Петроград в апреле 1917-го.  Впрочем,  я здесь сделаю небольшое лирическое отступление. Подготовкой своей революции большевики занялись задолго до октября. И немаловажную роль в этом играла идеологическая работа в войсках, среди рабочих и крестьян. Не все они умели читать, но газета «Правда» все же издавалась. Зададимся вопросом: а на какие деньги она издавалась?
Я не буду здесь вспоминать об «экспроприациях экспроприаторов», проще говоря, вульгарных грабежах, на добычу от которых будущие вожди пролетариата весьма комортно жили в европейских странах. Эти факты общеизвестны. Я всего лишь приведу цитату из признания германского статс-секретаря фон Кюльмана от 20 ноября 1917 года: "Лишь когда большевики получили от нас постоянный поток денег.., они были в состоянии укрепить свой главный орган "Правда", вести энергичную пропаганду и значительно расширить поначалу небольшую основу своей партии". [1]
Красноречивое высказывание, неправда ли?  Настолько красноречивое, что даже не нуждается в комментарии.


Делаем первый вывод: немецкое правительство активно помогало большевикам в их деятельности, направленной против государства российского.
Теперь вернемся к поездке Ленина его жены и любовницы (Инессы Арманд),  в том самом пломбированном вагоне. Напомню, что случай был далеко не единичным. За годы войны с помощью немцев было таким образом переправлено в Россию 224 революционера.
Кстати, выражение «пломбированный вагон» не совсем корректно. На самом деле, его просто сопровождали представители германского МИДа и спецслужб, обеспечивавшие «экстерриториальность» самого вагона и его содержимого, наподобие дипломатических грузов,  почему и получил он ироничное название "пломбированный вагон". Факт общеизвестный и признанный как историками, так и соратниками вождя. Очень образно писал об этой поездке меньшевик Н.Н. Суханов в своих «Записках о революции»:
«Не подлежит сомнению и то, что ни малейшей возможности выбраться в Россию иными путями, не пользуясь услугами германских властей, не было у тех товарищей, которых полиции "великих демократий" было угодно зачислить в категорию "пораженцев". Уже 11 апреля, почти за месяц до своего выезда, Мартов извещал Исполнительный Комитет, что он исчерпал все средства и если не будут приняты самые радикальные меры, то он с группой единомышленников "вынужден будет искать особых путей переправы"... До начала мая никакого "соглашения с союзниками" нашими революционными властями достигнуто не было, и группа меньшевиков была вынуждена, вслед за Лениным, ехать в запломбированном вагоне.


Каждому понятно, что германские власти, идя в данном случае навстречу интересам русских граждан, преследовали при этом исключительно свои собственные интересы: они, конечно, спекулировали на том, что русские интернационалисты в условиях революции расшатают устои российского империализма, а затем оторвут Россию от грабителей союзников и толкнут ее на сепаратный мир... Русские интернационалисты-эмигранты отдавали себе полный отчет в настроении германских властей и по достоинству оценивали источник их милости.» [2]

А поток «милости» лился щедро. По данным секретных материалов, опубликованы в Германии в 50-е годы, «спонсорская помощь» составила около 70 миллионов марок, сумасшедшие по тем временам деньги.
Хочу отметить, что я вовсе не считаю Ленина немецким шпионом, как иногда утверждали его самые ярые противники. Скорее, его можно было бы назвать диверсантом, сотрудничавшим с врагом собственной страны в силу общности политических интересов.
Впрочем, в сталинские времена разницу между этими двумя категориями вряд ли бы разглядел советский суд, «самый гуманный суд в мире». Пользуясь терминологией Иосифа Виссарионовича, Ленин в то время был примитивным врагом народа, достойным высшей меры наказания.
А кем он стал после революции? Лучше, чем сам Ильич об этом не скажешь. Всё, что будет процитировано ниже, взято из его полного собрания сочинений.
«Пенза
Губисполком
…провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города».
Ленин
9 августа 1918 г.» [3]
Или так:
«Свияжск, Троцкому
Удивлен и встревожен замедлением операции против Казани, особенно если верно сообщенное мне, что вы имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление…»
Ленин
10 сентября 1918 г.» [4]


Особенно «добрые» чувства вождь пролетариата питал к русской интеллигенции:

«Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и прихлебателям, буржуазным интеллигентам… с ними надо расправляться, при малейшем нарушении… В одном месте посадят в тюрьму… В другом – поставят их чистить сортиры. В третьем – снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами… В четвертом – расстреляют на месте… Чем разнообразнее, тем лучше, тем богаче будет общий опыт…»

Ленин
24-27 декабря 1917 г.» [5]

При желании, не менее «красочных» цитат можно было привести несколько тысяч. К сожалению, формат статьи не позволяет этого сделать. Поэтому, всем сомневающимся предложу обратиться к первоисточнику. Читайте внимательно Полное собрание сочинений.
Я же для себя делаю вывод: Владимир Ульянов/Ленин был врагом русского народа, ненавидевшим свою страну и свой народ.
Но тут возникает более интересный вопрос. А кем тогда были его соратники и последователи? Его преемник? Как тогда классифицировать великое и всепобеждающее учение Маркса-Ленина-Сталина, изучению которого миллионы советских людей посвятили столько времени за 70 лет его «всепобеждания»?
Сейчас меня обвинят в примитивизме и политической близорукости. Но что же поделаешь, если я считаю, что яблоко от яблони далеко не падает? Судите сами. Если «Х» говорит, что его учитель и идейный наставник «У», а этот «У» - враг народа, то кто тогда у нас «Х»? То-то и оно. А ученик еще и превзошел своего учителя. И правил дольше, и душ загубил больше.


Я улыбаюсь, когда читаю жаркие споры о количестве жертв сталинских репрессий. Долгие годы нам твердили, что их больше 30 миллионов, не считая погибших в Великой Отечественной войне. В последнее время некоторые «исследователи» нам весьма аргументировано доказывают, что их было «всего лишь» 800 тысяч, а остальные – это банальные уголовники, которым так и надо, их бы при любом строе расстреляли или посадили. Идиотизм подобных рассуждений настолько очевиден, что я даже критиковать их не буду. Соглашусь: да, 800 тысяч. И что? Мало? Надо было больше?


Остановлюсь только на одной теме. На раскулачивании. И возьму в свидетели самого Сталина. Точнее, человека, максимально близкого к первоисточнику – Валентина Михайловича Бережкова, личного переводчика Сталина. Так уж случилось, что первые тринадцать лет своей карьеры мне тоже довелось проработать переводчиком, разумеется, не на столь высоком уровне. Но с министрами и зампредами Совмина СССР на переговорах работать иногда приходилось. Поэтому, мемуарам коллеги я доверяю, не вижу там вранья и лукавства. Итак, сколько же было жертв раскулачивания? Читаем Бережкова:
«— Скажите, — поинтересовался Черчилль, — напряжение нынешней войны столь же тяжело для вас лично, как и бремя политики коллективизации?
— О нет, — ответил «отец народов», — политика коллективизации была ужасной борьбой...
— Я так и думал. Ведь вам пришлось иметь дело не с горсткой аристократов и помещиков, а с миллионами мелких хозяев...
— Десять миллионов, — воскликнул Сталин, возведя руки. — Это было страшно. И длилось четыре года. Но это было абсолютно необходимо для России, чтобы избежать голода и обеспечить деревню тракторами...
Названная Сталиным цифра репрессированных крестьян в период коллективизации примерно совпадает с той, которая в последнее время упоминалась в советской прессе. Если признать, что около половины изгнанных с насиженных мест после скитаний по стране пошли в колхозы либо на промышленные стройки, то погибли или были ликвидированы около пяти миллионов, что недалеко от шести миллионов, на которых сходится большинство исследований. Надо иметь в виду, что речь идет о наиболее трудолюбивых, умелых и способных землепашцах и скотоводах, имевших крепкие хозяйства, а потому энергично сопротивлявшихся экспроприации, за что и лишены были жизни. Понятно, что, понеся такие огромные потери, наша страна до сих пор не может выбраться из кризиса сельского хозяйства. Деревня, насыщенная тракторами, но лишенная подлинного хозяина земли, не в состоянии прокормить население...» [6]

И далее, в этой непринужденной беседе, Сталин признается, что «Некоторым дали обрабатывать землю в районе Томска или Иркутска и дальше на Севере. Но там они не прижились. Их невзлюбили местные жители. В конце концов, их же