или Снова о пчелах и мухах
1
Сосед Антипа - милейший старичок Глеб Викторович уже десять лет как на пенсии. Бойкий дедуля не признавал уныния тихой старости и, пренебрегая недовольством детей и внуков, продолжал работать – дежурить вахтером в одном из зеленоградских НИИ. Ничего сложного или тяжелого: к девяти утра усаживался в стеклянную будку проходной, весь день улыбками и прибаутками встречал и провожал сотрудников, а в шесть вечера прощался с коллегами до следующего рабочего дня.
Вставал ежедневно Глеб Викторович ровно в шесть. Поднимался без будильника, по какому-то внутреннему, развитому годами требованию. Умывался прохладной водой, выпивал чашку крепкого чая и садился к телевизору смотреть позитивное «Доброе утро…». Новости он принципиально игнорировал, переключаясь на другие каналы.
Сегодня в начале девятого Глеб Викторович, как обычно, вышел из своей квартиры № 14, стараясь не хлопать дверью, чтобы не разбудить «ночного соседа» из тринадцатой – Антипа. Старичок неспешно спустился по свежевымытой лестнице, приветливо поздоровался с уборщицей; нашлась пара теплых слов для почтальона, и вот, улица встретила теплыми лучами летнего солнца.
Его ранние старушки-подружки, не обремененные работой, уже радостно щебетали на дворовой лавочке. Завидев Глеба Викторовича, гул голосов возрос, и стандартное «Доброе утро!» и не менее привычное «Как дела?» разбавились парой-тройкой "молодецких" шуток. Бабульки радостно захихикали, и бодрый старичок продолжил свой ежедневный путь, оставив на лавочке три счастливых лица.
Следующая остановка – блестящая новизной палатка «Роспечати». Продавщица - женщина, недавно перевалившая на шестой десяток - хмуро взирала из низкого окошка, с завистью поглядывая на плывущих мимо людей. Газеты и журналы выдавались покупателям быстро, небрежно. С дежурным хрустом пересчитывались деньги, да звенела об лоток сдача.
- Доброе утро, девушка! – весело произнес Глеб Викторович, - Вы как всегда превосходны. И кто догадался спрятать такую красоту в этой коробке?
Апатия на лице продавщицы сменилась на радостную улыбку, морщинки сбежались в уголки глаз, и ежедневная газета попала в руки старичка мягким, приветливым жестом.
- Все-то ты, Викторыч, шутишь! – но было видно, что настроение женщины улучшилось, и аккумуляторы бодрости получили заряд на целый день.
Дальнейший путь через парк. Чистый и ухоженный лесок встретил старичка тропками, скользящими меж цветущих трав, радостным щебетом птах и настырным жужжанием пчел. Трудолюбивые насекомые носились по ярким цветкам, перелетая с одного на другой. Урожай чудесного нектара собирался со всей положенной природой тщательностью. Глеб Викторович постоял минутку, любуясь работой маленьких трудяг; фантазия нарисовала большие, сочные, полные меда соты; он невольно облизнулся и отправился дальше.
Рабочий день прошел в шутливых пререканиях со старушкой-коллегой, в улыбках и приветливых взглядах сотрудников НИИ. Хмурые, озадаченные потоки людей, проплывая мимо жизнерадостного пенсионера, получали свою порцию оптимизма, и далее уже шествовала не пасмурная, серая толпа, а счастливые женщины и мужчины, мужья и жены, работники и работницы. Расходясь по кабинетам или возвращаясь домой, они разносили с собой позитивный свет, полученный от старичка, и раздаривали его коллегам, прохожим, родным.
Обратный путь пролегал по тому же маршруту: тихий лесопарк, двор с щебечущими бабульками, и наконец, четырнадцатая квартира с болтливым телевизором.
Солнце еще только помышляло о закате, но старичка уже клонило в сон. Широко зевая, Глеб Викторович вышел на балкон, попрощаться с хорошим деньком. На ветке соседнего дерева скандалила стайка воробьев, две маленькие собачки под окном радостно прыгали, получив долгожданную встречу, а по цветкам герани старательно ползали маленькие пчелки, собирая свой последний на сегодня урожай.
Старичок улегся в удобную постель и тут же задремал, готовясь встретить новый прекрасный день.
2
Когда Глеб Викторович уже спал, в соседней тринадцатой квартире зашевелился на шелке простыней Антип, просыпаясь. Пробуждение было хмурым, тяжелым, как всегда после обильных возлияний. Похмелье собралось в горле тошным комом, стучалось в висках пульсирующей болью, но время требовало – пора! – и молодой мужчина выполз со своего лежбища. На грязный пол свалилось тяжелое одеяло, мерзко хрустнули под ногами вчерашние окурки, сорвались с насиженных мест толпы рыжих тараканов, и, придерживаясь руками за стены, Антип побрел на кухню, к холодильнику, к спасительной жиже прохладного пива…
С тех пор, как его "группировка" вычеркнула криминал из своей деятельности, устремились к нулю и доходы. Насущные проблемы захлестнули бывших бандитов, отдаляя друг от друга, и только Антип не оставлял старых привычек жить на широкую ногу - «остатки былой роскоши» транжирились без остановки.
Пиво поправило. Стук в голове немного утих, мысли выстроились в привычный ряд. Чем бы заняться? Делами? Да, какие дела на ночь глядя – все сотрудники его быстро банкротившихся фирм и фирмочек трудолюбиво разворовывают имущество в рабочее время, а ночью спят. Позвонить друзьям - значит снова нарваться на проповедь о вреде алкоголизма. Очень-то надо выслушивать с похмелья этот бред! Выход один, как и всегда, в бар, в любимый кабак, утонуть в выпивке, размыть реальность до неузнаваемости, со всей безответственностью плюхнуться и раствориться в… этом.
Умываться лень - ополоснет лицо в баре, когда хватанет лишнего – а он хватанет, в этом Антип уверен! Громко взвизгнула молния любимой куртки, тихо прошелестели мятые купюры, загружаемые в карман, натужно скрипнула входная дверь, выпуская мужчину в подъезд. «Не взять ли пистолет?» - мелькнуло в голове, но, от греха подальше, оружие осталось в тайнике на кухне.
Лестницу мухами облепила компания подростков. Человек десять, может, двенадцать, в полумраке подъезда не разобрать. Расселись, блин, на узких ступеньках. Покрывая все вокруг плевками, окурками и шелухой от семечек, молодежь встретила Антипа неприветливыми взглядами. На лицах болезненный пунцовый оттенок от «коктейлей» – синтетической дряни, выжигающей добрую половину внутренних органов. Недовольно бурча, юноши поднялись на ноги, пропуская похмельного дядьку. Во взорах решимость послать алкаша по известному адресу, может еще и пинка дать для скорости – дай только повод! - но что-то остановило подростков.
«Помнят, кем был, вот и не наезжают», - улыбнулся про себя Антип, но на всякий случай спрятал глубже в рукав дорогущие часы, да придержал ладонью карман с деньгами и престижным телефоном.
На улице темно. Старый фонарь у подъезда пытался было вспыхнуть холодным током, но что-то переклинило в электронных мозгах, и лампа начала мигать, пощелкивая и разбрасывая вокруг пульсирующие всполохи. На лавочке, где еще недавно веселились старушки, три неподвижные фигуры. Обдолбанные наркотой люди, неразличимого пола и возраста, расплылись на древнем остове скамьи, погруженные во мрак прихода. Двое монотонно бормотали, тихо и несинхронно раскачиваясь, третьего рвало себе на ботинки…
Чуть впереди исправный фонарь трудолюбиво освещал мусорные баки: единственное, что можно хорошо разглядеть в темени ночного двора – это груда зловонных нечистот. Мерзкий запах перепрелого за жаркий день мусора, заставил Антипа заткнуть нос и ускорить шаги. Вокруг тишина, и только жирные, ленивые мухи, разбуженные человеком, сонно жужжали, защищая от пришельца недоеденный ужин.
Возле закрытой палатки «Роспечати», под тусклой лампочкой дежурного освещения, расположилась компания пьяниц. Затарившись в ближайшем лабазе, прикупив водки сомнительного состава, пятеро худых оборванцев намеревались сыграть в современную «русскую рулетку»: все то же «сдохну – не сдохну», но вместо пуль и револьвера, стаканы и бутылка с подозрительной жидкостью.
Сочувственно посмотрев на «коллег», пройдя вдоль неяркого, но все же освещенного ряда магазинов, Антип нырнул в темный лесопарк. Впереди, метрах в пятидесяти, мелькал ряд новеньких фонарей, но эти несколько десятков метров – полная темень. Вот, когда стало по-настоящему страшно! Вот, когда проблема запоя отошла в сторону, выдвигая на передний план нечто более серьезное, нечто более важное – жизнь! Именно здесь убили Волну. Именно с этого момента все в жизни Антипа перевернулось с ног на голову…
Антип побежал. Не нашел ничего более умного, чем броситься вперед, к спасительным фонарям! Несколько раз споткнулся, пару раз запутался в кустах, разрывая о ветки любимую куртку, но все же стремительно домчался до освещенного места! Радостно вскрикнул и… обеими ногами вляпался в нечто омерзительное и до тошноты вонючее.
Бурча проклятия, вытирая дорогие ботинки о высокую траву и разгоняя навязчивых мух, Антип добрался до вожделенного бара. Тяжело вздохнув, он вскарабкался на высокий стул возле стойки и заказал коньяк…
Момент, когда опохмел перешел в очередное опьянение, Антип не заметил. Блестящие бутылки бара расплылись перед глазами, коньяк в бокале потерял свой янтарный цвет, превратившись в мутную, безликую жидкость, а многоголосый хор пьянствующих стих, отодвигаясь куда-то далеко-далеко. Часы безудержно неслись вперед, и незадолго до рассвета он отправился домой. «День прошел…В делах и заботах…» - блеснуло сарказмом в пьяной голове, - «Много нового увидел, много нового узнал…». Сильно пошатываясь, Антип вышел из бара.
Обратная дорога быстро промелькнула фонарями лесопарка и темными деревьями неосвещенного участка. Мутным пятном пронеслись перед глазами ночные магазины, палатка «Роспечати» с поредевшей компанией пьяниц. Жужжащее облако зеленых мух поднялось навстречу и обдало смрадом мусорных баков. Наркоманы молча расползались по домам, освобождая место дневным хозяйкам скамьи.
Антип остановился неподалеку от подъезда. Наполнил легкие прохладным ночным воздухом. В окружающей темноте уже чувствовалось зарождающееся утро - стрелки часов неминуемо предрекали скорый рассвет…
В отсветах моргающего фонаря мелькнули две тени. Еще вдвое проскользнули вдоль дома, отрезая ему путь к подъезду. Несколько человек расположились в отдалении, готовые быстро войти в игру. Вся компания подростков, встреченных недавно на лестнице, загоняла сейчас пьяного мужчину, не оставляя шансов на спасение.
- Осмелели, звереныши! Разглядели часики… - злобно выдавил Антип и бросился к дому.
Двое у подъезда нахально перекрыли дверь. Двое сзади приблизились. Остальные подходили медленно, полукольцом отсекая возможность побега.
Антип, закаленный бандитской жизнью, привыкший к сложностям, бросился на пацанов у подъезда. Всей массой тела он припечатал подростков к железу двери, врезав ближнему лбом в переносицу. Кровь брызнула из разбитого носа, и раненный свалился на ступени, закрывая лицо ладонями. Попытка оттолкнуть второго не
Прочитала с интересом.