кризис со всеми его разрушительными признаками. Печально улыбаясь каждому, кто ей приветствовался, выражая соболезнование всякому— она мечтала о массовой агонии.
Что же могла испытывать сия мадам - террористка, увидев предмет своих эмоций? Она его обожала! …Как обожают свое творение. В мыслях и россказнях Цыля Семеновна создала из девушки такую мразь, при виде которой маленькие дети должны заходиться икотой, а взрослые, уходить из жизни, тихо наложив на себя руки.
Итак потихоньку началось… Комментарии минимальные, тактичные отступления от темы скупые, но очень важные, ибо, что произойдет дальше -чудовищно и страшно, а цель наша - лишь понаблюдать за человеком в нестандартной ситуации (и ни в коем случае не глумиться! Боже упаси нас и прости, за жадность нашу губительную! научи оправдаться)
"….Вязкий тяжелый дождь, словно ждал приглашения, без меры хлынул на пустые улицы пыльного города.
Вода рассекала темноту, отражая тусклые лучи маленьких окон.
Молодые деревья, измученные без влаги, почти потерявшие листья в пору долгой жары, ждали дождя не как праздника, а как единственную возможность выжить.
И сейчас, они шумели остатками сухой листвы, приветствуя ливень, и надежду обрести новую зелень.
Даже старые гиганты, пыльные и пожухлые, выбились из сил без помощи небес. И почувствовав, как воздух набухает влагой, радостно зашумели, шелестя листьями, словно оглядываясь то в одну сторону, то в другую. Словно ища союзников своего счастья, и найдя их, принимались шуметь еще громче.
Одинокий путник замер, подставляя себя потокам, подняв лицо к небу. Губы его открылись в широкой улыбке, и он стал торопливо глотать струи, словно старался не пропустить ни одной.
Он ждал дождя. Он, как растение, чуял его задолго.
Он не прятался от него, хотя все одежда намокла, словно на утопшем, и, если бы это было возможно сейчас, он пошел бы ко дну не сопротивляясь. Но было еще не время, не время... и он знал это как ни кто другой... "
Итак... гости собирались в траурной зале... Намечались поминки, так не свойственные национальности покойного, и все же им заранее намеченные в Завещании.
Вот, наконец, появился сын Гольбермана - Мойша Конопатый, человек 69 лет, лысоватый, лицом и телом от природы в желтую точечку.
Конопатый - его пожизненное прозвище, или кличка, кому как нравится.
Когда мама / а когда-то была и мама…/ в детстве укачивала Мойшу на руках, она гладила его по курчавым волосикам и приговаривала:
"Это солнышко ласкало маленького и оставило лучиками крапинки на детском личике".
Личико Мойши уже давно не было детским, но точечки, теперь расползшиеся по всей лысой голове, остались. Значит, солнышко еще ласкало Мойшу Гольбермана. Так вот, в качестве небесного дневного светила, папа, всегда жадный, пардон, экономный, подарил / уж не знаю и как/ его внучке двадцатипятилетней Дине Штольц КУЧУ денег! Хотя многие уже и не верили в этот факт: мол, вранье, ничего, мол, он и не давал, а все это придумали сам Мойша и его длинная внученька. Для чего? Чтобы навредить, натравить достопочтенных родственников друг на друга.
Они просто хотели всем зла!
И этот гражданин Мойша решил продолжить свое злое дело. Он посмел явиться сюда, где собрались обделенные, водрузил себя на стул и выпятил огромный живот, обрамленный подтяжками времен олимпиады. Микимаусы, или медведи, или еще кто, нагло таращили свои глазищи и тыкали с подтяжек в окружающих толстыми пальцами: мол "ты будешь первым!»! Увитые гирляндами колец, подпрыгивая и сгибаясь, они глумились над траурной церемонией.
Г-н. Мухин, завидев такие подтяжки, нависшие над постной сервировкой, застучал пальцами по столу с такой силой, что бокалы начали отзывчиво позвякивать.
Тем временем, Девушка Дина, ни на кого не глядя, вроде бы не слыша шипения за спиной, проследовала через залу и заняла место по правую руку деда.
Боже мой! Она оказалась напротив своей кровной мстительнице - Цили Семеновны. Та впала в анабиоз. Больше ей ничего не оставалось делать…
Дина «заводила» своим длинным красивым носом, слегка поворачивая голову и рассматривая поминальные снадобья. Кажется, она осталась недовольна. Розовый кисель / крахмала положили меньше, чем следовало/, бледный, смертельно бледный рис, отваренный рисина к рисине, с редкими изюминами - так называемая кутья. Кажется, и все на закуску. Нет, вот за кувшином - стопка блинов, замаскированная и едва заметная. Где же пирог с кашей? Молодая женщина рассматривала стол и не поднимала глаз на присутствующих. В пальцах у нее был кусочек воска, который она мяла под столом как спасительные четки.
Дама в траурном желтом, сидящая по правую руку от молодой наследницы, похоже, уже что-то жевала, тряся пухлыми щеками.
"Господи,- вздохнул адвокат Мухин, слушая чавканье возле себя, - неужели ей не хочется похудеть?"
Бедный адвокат, он не понимал, что есть и худеть всегда хочется с одинаковой силой! После приема пищи - хочется худеть, а до – очень хочется есть.
-Уважаемые…!"- начал свою речь председательствующий, вставая и выпрямляясь всем стройным телом, обличенным в черный, безупречных лекал костюм. Воротник его белоснежной рубашки и мысик, уходящий в лацканы пиджака, были похожи на чайку, взмахнувшую крыльями в предчувствии жирной рыбы.
- Господа! Я прошу сочувствия, то есть, внимания... Мы все собрались здесь, извещенные о прискорбном событии, ранее случившемся, / что-то речь не складывалась/. И, прежде всего, я хочу...
-…Господин адвокат, уважаемый, собрались еще не все, так сказать, скорбящие... и тем более, сейчас еще без двадцати три, а ритуал назначен на пятнадцать, мы должны ждать, дорогой мой…» - это возникла маленькая беленькая старушка, имеющая крохотный домик через дорогу от Гольбермана.
Вся принадлежность ее к данному семейству заключалась в болонке, такой же точно, как она - беленькой и кудрявой. Болонка дружила с сеттером Иосифа. Они встречались каждый день на загаженных газонах за пределами частных имений. Иногда с Геем гуляла Сара, иногда сам хозяин / он любил это делать по утрам/. Их собачки гадили на одну и ту же травку.
А что может быть искреннее дружбы собаководов?!
Они здороваются до изнеможения, страстно интересуются собачьими кучками, изучают их нежно и трепетно, наклоняясь, парой, так низко к ним, что; кажется, готовы съесть, причем, без всякой корысти для себя:
- Как сегодня хвостик у вашей собачки? — А как у вашего милого песика попочка, он хорошо какает? Не очень хорошо?! Это плохо... Ай яй, яй, яй. . .
Они бродят часами, держа на привязи своих четвероногих кровососов, не замечая ничего вокруг и разговаривают… разговаривают… разговаривают... Эти любезнейшие «собачьи» люди, как правило, недолюбливают соседей, у которых нет собачек или которые не спрашивают о хвостиках их питомцев.
- Этот мерзавец сосед, вчера тащился по коридору и, колченогий, наступил на лапку моему пойнтеру. Чтоб он издох, собака! /Сосед, конечно/...
…Итак, беленькая старушка была географически близким человеком странной семьи Гольбермана. На что бабушка рассчитывала, придя сюда? Трудно предположить… может быть, просто любопытствовала?.. Дело в том, что бабушка-болонка ненавидела Дину Евгеньевну / и была в этом не одинока.../. Нет! не "ненавидела» - она мечтала ее пытать!! Добрая старушка хотела, вожделела до трясучки, /трясучка была у нее не по этой причине, прим. авт./ услышать... то есть, не услышать, имени Ненавистной в Завещании... Не услышать - повернуться (если удастся) к Отвратительной лицом … и... наслаждаться. Наслаждаться ее падением, ее низостью, ее позором!
От чего же такие сильные отрицательные эмоции? Да просто девица не любила болонку, вечно тявкающую у дома прадеда, и хватающую всех и каждого за пятки. Вот так история! Шекспировские страсти! Можно подумать, все пришли слушать приговор для ближнего своего:
кого повесить;
кого - распять;
этого - колесовать;
Этому – два земляных ореха;
Дину Штольц - посадить на кол;
А МНЕ (бабушке - болонке, например), - два миллиона долларов, или евро, или шекелей, или хоть что-нибудь.
А как же - «ВОЗЛЮБИ БЛИЖНЕГО СВОЕГО»? Ах, как печально…
Те, кого ждали с нарастающим нетерпением, потихоньку являлись. В общей сложности на главный куш завещания рассчитывали не более шести, семи человек ближайших кровников. Остальные мечтали о непонятном: если, мол, приглашены как потенциальные наследники, значит надо надеяться.
Появился Зяма Бенцианович - человек крайне порядочный /как все порядочные пребывающий всегда с краю.../. Невысокий, худенький, беловолосый, непонятных лет /маленькая собачка - всегда щенок/. Он мялся у входных дверей, как - будто не решался войти. Его поза была такой, словно он хочет убежать. Возможно, его кто-то сзади и подтолкнул, и он перебежками устремился к стулу возле таблички:
«З.Б. Ризбер». Он ни с кем не поздоровался - слегка кивнул общему присутствию, и больше голову не поднимал.
Зиновий стеснялся в жизни всего - особенно своей жены... Несчастный считал, что такой половиной Господь наказал его за детские прелюбодеяния. Прелюбодеяниями для Зямы были любования трофейными фотокарточками, на которых немецкие Евы и Герды, обнажены и кокетливы.
Мыслей своих он никому не говорил, однако, жена его Цыля Семеновна, ранее представленная, уже приготовила пилу /образно, конечно/, и принялась за свое обычное дело, перепиливание мужа. Всем корпусом она развернулась вправо к маленькому беззащитному мужчине, чтобы только не смотреть вперед, где на колу сидело страшное существо – АМФИЗБЕНА - двуглавая змея, вся покрытая перьями и с головой на хвосте! Химера, порождение ее бессонницы, обладательница кучи денег, украденных у госпожи Ризбер! /абсолютное вранье. прим. авт. / Сколько у этой дамы энергии, бедный Зяма! Как же он так женился?!
… Бедный Зяма, Зиновий Бенцианович, женился на Цыле Семеновне совершенно случайно, можно даже сказать с испугу.
Познакомился он с будущей супругой на выставке японской графики. Несколько изящных замечаний, удачный диалог - и у девушки Цыли засветились глаза. Несчастный экскурсант немедленно был приглашен пить чай, и почти тут же, не отходя от японской графики, лишен девственности.
Затем, вся в слезах, Цыля объявила любителю восточного рисунка, что она не имеет месячных неприятностей и, судя по всему, беременна... Зяма, как всякий порядочный человек, не задавая никаких вопросов / типа: «...а был ли еще мальчик...?"/, пошел под ружье, то есть, извините, под венец... Зяма даже не спрашивал супругу, как имя того Ваньки-сапожника, который практически, жил в ту пору у непорочной невесты. У них там что-то не сложилось. Скорее всего, Ваня на предъявление беременности сплюнул и сгинул..., а тут и лопух Зяма.
Откуда молодой Ризбер мог знать, как выглядит непорочность, если ему было не с чем сравнивать? Цыля у него была первая и последняя. Дочь Берта - плод нехорошего треугольника, росла похожей на мать, а выросла ни на кого не похожей...
Естественно, она тоже появилась в скорбном обществе, стройная красавица, тридцати с
