ему не удалось. Детство закончилось. Шутки в сторону! Открыл рот пошире и не дёргайся! Лечением зубов, армейская медкомиссия особо не заморачивалась, если каждому призывнику ремонтировать зубы… Всё, что в ближайшие два года могло доставить беспокойство и отвлечь от воинской службы – безоговорочно удалялось. Обезболивающими средствами особо не баловали, делали всё по-армейски быстро и бесплатно. После такой лечебной профилактики, Дмитрий потерял добрую часть своих зубов и всякое желание когда-либо ещё обращаться к стоматологам.
В дальнейшем он прибегал к вмешательству врачей лишь в редких и крайних случаях; когда от зубной боли никак не удавалось избавиться, он сдавался. От предложений лечить больной зуб, многократно посещая клинику, терпеть и платить, он отказывался. Ограничивался одним посещением, и покидал стоматолога, унося во рту тампон вместо больного зуба.
Так что, к текущему моменту, Тимофеевич уже потерял половину своих зубов, и говорить о состоянии оставшихся он не желал. А состояние зубов у Дмитрия было таково, что его бы не приняли в космонавты.
Надо заметить, что последние годы Дмитрию уже и не хотелось стать космонавтом. Его давно никто не спрашивал: хочешь ли стать космонавтом, когда вырастишь? Он давно вырос, перерос и начал усыхать в размерах и желаниях. Но упрямо оставался неисправимым мечтателем.
Да и в космос уже давно никого не отправляли. Туда просто перестали летать. В Украине, последние годы, мало кто даже пассажирскими самолётами летал. Цены на внутренние авиа рейсы – космические, и самолёты – в таком же техническом состоянии, как и городские троллейбусы. Так что, он спокойно обходился теми зубами, какие у него остались, а перемещался в пространстве обычным наземным общественным транспортом, а когда возможно - велосипедом.
Последнее время, в городском транспорте его иногда принимали за пенсионера и позволяли проехать бесплатно, а молодежь стала уважительно уступать ему место, как престарелому, беззубому человеку. «Девушки не любят меня, и воспринимают, как старого, больного человека...» - думал Тимофеевич, когда студентки вежливо уступали ему место в общественном транспорте.
5
Украинцам понятней правило; кто сильней, наглей и хитрей – тот и первый.
Для реализации задуманного, Дмитрию необходимо было, для начала, получить въездную визу в какую-нибудь страну Евро Союза.
К гражданам Украины, желающим посетить ЕС, в консульствах европейских относились как к непрошенным гостям, а если более точно выражаться, - как к социально опасным животным, поэтому пропуск-визу предоставляли неохотно и не бесплатно, часто отказывали. При обращении за визой, граждане Украины должны были выполнить ряд унизительных требований; заплатить 35-65 евро, предоставить справку с места работы, указав размер заработной платы, справку из банка о текущем балансе, справку о семейном положении. А вскоре, к этому добавили еще и обязательное посещение консульств, для сдачи отпечатков пальцев. Всех украинских претендентов на посещение ЕС, рассматривали как потенциальных преступников-иммигрантов. Все эти правила гордо называли, - европейская интеграция Украины.
Дмитрий отыскал туристическое агентство, предлагающее относительно недорогие автобусные поездки на выходные дни. Заплатив им требуемую сумму и предоставив необходимые справки о своём социальном благополучии, Дмитрий получил разрешение на въезд в страны Шенгенского соглашения в течение шести месяцев, с продолжительность пребывания там не более 45 дней.
Последние 13 лет он не выезжал из Украины, по семейным обстоятельствам. Поэтому, даже трёхдневная, коллективная поездка в Прагу, Братиславу, Вену, представляла для него интерес.
Короткое путешествие в составе группы из 54 туристов, оказалось утомительным, так как, большую часть времени пришлось провести в автобусе, в плотном окружении попутчиков.
Вернувшись домой, Дмитрий начал готовиться к самостоятельной вылазке в Польшу. Ему надо было посетить Краков, и отыскать там своих давнишних товарищей, которых он видел последний раз 23 года назад. Ко всему, он не имел их адреса и помнил лишь их имена. С помощью Google Earth, он отыскал ту деревню, что в 15 километрах от центра Кракова. Пытался разглядеть нужный дом, но не смог. Зато, высмотрел появившиеся в деревне две агро-туристические гостиницы, предлагающие комнаты, салон красоты и ресторан. Все они имели ссылки на свои рекламные сайты, где указали контактные телефоны и электронные адреса. Дмитрий отправил всем им просьбу, посодействовать в установлении связи с их односельчанами — Казимиром, Элей и Марьяном, проживающими в одном доме на улице Краковская. Но на его е-письма на деревню, никто не ответил. Это несколько озадачило Дмитрия Тимофеевича, но не остановило. Он решил поехать туда и все увидеть своими глазами.
С собой он прихватил пару футболок, трусов, носков, польско-русский разговорник, mp3 проигрыватель, загруженный музыкой, компас, бутылку водки и палку колбасы «Московская». Ну, и мобильный телефон с зарядным устройством. Рюкзак получился не очень тяжёлым, но все же — обременительным.
За его приготовлениями с беспокойством наблюдали его члены семьи и удаленный товарищ в непризнанном Приднестровье — Александр, который тоже хотел бы выехать в Европу. Но Александр не мог составить Дмитрию компанию, так как был занят ремонтом своей квартиры, но просил не терять с ним связь.
- Твой молдавский товарищ не такой идиот, как ты, чтобы участвовать в твоём дурацком замысле и ломиться неизвестно куда и зачем! Ему комфортнее, оставаясь дома, слушать по Скайпу твои забавные отчёты о поисках-скитаниях безумца. Он, возможно, присоединится к тебе, если ты сообщишь ему что-то конкретно интересное, - комментировала жена Дмитрия Тимофеевича.
Подобные критические замечания настораживали Дмитрия, но не остановили.
В сумерках раннего июльского утра, Дмитрий с рюкзаком на спине, тихо вышел из дома и безлюдными улицами пешком добрался до железно-дорожного вокзала. Там он сел на проходящий поезд, и спустя три часа, уже был на привокзальной площади Львова. Оттуда можно было автобусом добраться до приграничного городишка Шегини. Езда автобусом заняла ещё около трёх часов, таким образом, к полудню Дмитрий прибыл к польско-украинской границе. Почти все пассажиры автобуса направились к контрольно-пропускному пункту, Дмитрий последовал за ними.
Вскоре он оказался в очереди к контрольно-пропускному пункту на украинской стороне. Служащий лишь проверял паспорта и пропускал ходоков на промежуточную территорию между Украиной и Польшей.
Пройдя украинский паспортный контроль, Дмитрий вышел на асфальтированный тротуар, шириною метра четыре, ограждённый с обеих сторон высоким металлическим заграждением в виде решётки. Он шагал с рюкзаком на спине среди подобных сограждан. Июльское солнце начинало припекать. Поток пеших туристов с украинской стороны стекался как в воронку к закрытым воротам, контролируемым польскими пограничниками. Это было первое заграждение, фильтрующее поток визитеров. Приблизившись к толпе, плотно заполнившей пространство между ограждениями, Дмитрий не разглядел в этом никакого подобия очереди или иной организации дальнейшего продвижения. Он не разглядел в этой массе крайнего, и не стал задавать вопросов, лишь присоединился к стоящим. Те, кто был посильней и менее обременен ношей, просто, работая локтями, пробирались сквозь толпу, поближе к воротам. Осмотревшись вокруг, Дмитрий понял, что поляки пропускают гостей порциями к помещению, где происходит паспортный и таможенный досмотр. Таким образом, обеспечивая порядок и безопасность своим коллегам.
За первыми воротами, у служебного помещения также стояли ходоки, но уже в порядке некой очереди. Этот порядок обеспечивался узким проходом между высоких металлических ограждений. Входящие в этот отстойник, были просто вынуждены выстраиваться в очередь, так как ширина прохода позволяла стать не более двум человекам бок о бок. Этот проход вёл к двери с турникетом, за которой проверяли паспорта и вещи.
Когда народ в отстойнике почти весь вошёл в служебное помещение, из толпы ожидающих стали покрикивать, напоминать польским служивым, что пора отворять ворота. Двое поляков в форме, осторожно приоткрыли ворота, оставаясь в готовности вовремя запереть их. Толпа оживилась, загудела, и людская масса с чемоданами, сумками, рюкзаками влилась, как в воронку. Послышались крики, визги, ругань. Кто-то из мужиков, стоявших у ворот, перелез над оградой. Кто-то упал и оказался под ногами евро толпы. Стоны, брань, призывы соблюдать порядок, громкий животный смех… Польские служащие следили, как укрмасса заполняла отстойник, и как только он наполнялся, спешно затворяли ворота, привычно выслушивая недовольные возгласы не успевших ворваться в ЕС. Заперев ворота, те, не скрывая брезгливость, исчезали в служебном помещении. Вероятно, мыли руки после контакта.
Оказавшись в гуще соотечественников, вспотевших от солнца и беспорядочного интеграционного движения в ЕС, Дмитрий огляделся. Пожилой женщине оказывали помощь, отряхивали и выражали сочувствие. Народ стабильно прибывал с украинской стороны и все более плотно поддавливал тех, кто стоял ближе к воротам. Становилось жарко, душно, потно и не безопасно. Смесь запахов пота, парфюма, лука и чеснока становился всё более концентрированным и отвратительным. Рядом с Дмитрием оказалась молодая пара – парень с девушкой, похожих на студентов. У них были огромные рюкзаки, девушка едва справлялась. Не скрывая страх оказаться затоптанной, она вцепилась в руку своего напарника и не отпускала его от себя. Дмитрий встретился с ней взглядом.
- Животные! – сказал Дмитрий, не заботясь, что это услышат рядом стоящие.
Парень-студент взглянул в ответ, выразив свое согласие кивком головы.
- Неужели это так сложно - выстроиться и продвигаться к воротам в порядке очереди?! – проворчал Дмитрий, в надежде, что его кто-то поддержит и, возможно, эта простая идея об очереди реализуется.
- Действительно, люди! Давайте выстроимся один за другим и будем спокойно, без давки продвигаться к входу… Ведь так будет для всех удобней и безопасней, - обратился студент к стоящим вокруг нас.
Двое разных женских голосов, один – на русском, другой – на украинском языке, одобрили предложение студента. Большей поддержки, призыв к очереди и элементарному порядку, не получил. Дмитрий с опаской заметил непонимающие взгляды окружающих его чужих людей. Было очевидно, что большинство из них просто не способны на такую высокую организацию, как очередь.
- Они сами того не осознают, что им ближе и понятнее жить по закону Дарвина. Прочие законы, правила и общечеловеческий здравый смысл для многих здесь – трудно понимаемые заморочки, - проворчал Дмитрий Тимофеевич, обращаясь к студентам.
- Это ужасно и опасно! - Согласно откликнулась перепуганная студентка.
- И эти люди хотят, чтобы их на равных допускали в страны ЕС! Представляете, что рассказывают о нас поляки, служащие здесь и
