приём! База, ответьте! — голос сорвался на хрип. В динамиках шуршали лишь помехи. Связи не было. — Эй! Есть тут кто живой?! — отчаянно крикнул он в пустоту. Голос отдался слабым эхом и затих.
Шаг за шагом глаза привыкали к темноте. Алексей решил активировать фонарь на шлеме, но тот лишь слабо мигнул и погас — видимо, вспышка вывела оборудование из строя. Пришлось полагаться на слабое чужое освещение. Постепенно в окружающем мраке проявились смутные контуры.
Он разглядел, что находится в огромном зале или пещере: пол под ним был гладкий, словно стекло или отполированный металл; местами на нём поблёскивали тонкие прожилки неизвестного узора. Вдалеке маячили громады сооружений или стен — точных очертаний не разобрать. Где-то высоко над головой мерцали редкие огоньки, словно звёзды, рассыпанные по невидимому куполу. Чуждый пейзаж напоминал видение из сновидения.
Сознание лихорадочно искало объяснения. Возможно, устройство перенесло его внутрь инопланетного комплекса или даже в виртуальное пространство. Он был совершенно один перед лицом неизвестности — без команды, без связи, только он и тишина. На миг ему почудилось, что собственное сердцебиение гулко отдаётся в этой пустоте. Никогда ещё Алексей не ощущал себя таким крохотным и уязвимым: величественный мрак давил. Но вместе с тем он осознал: если это действительно контакт с внеземным разумом, то теперь он — единственный представитель человечества здесь. Ответственность момента заставила его собраться. Страх ещё никуда не делся, но любопытство и надежда постепенно брали над ним верх. Неужели сбылась вековая мечта — встретить того, кто родился под другим солнцем?
Внезапно краем глаза Алексей уловил движение. Один из далёких огоньков под куполом дрогнул и медленно опустился ниже. Слабое свечение приблизилось, постепенно набирая силу — от бледно-голубого до яркого бирюзового. Капитан застыл, затаив дыхание. Из теней к нему плыло неопределённое сияющее облако. Оно переливалось мягким светом, неспешно меняя форму: то сжималось до тусклого шара, то расширялось ажурным туманным крылом. Светящаяся сущность остановилась в нескольких метрах, тихо пульсируя, будто осторожно приветствуя гостя.
Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он заставил себя заговорить, и голос предательски дрогнул: — Кто вы?.. — Его слова прозвучали шёпотом. Сияние дрогнуло, и в следующий миг в голове у Воронцова раздался тихий голос — точнее, ощутился смысл: «Не бойся...» Капитан ахнул и огляделся. Слова прозвучали ясно, но не через уши — прямо внутри сознания, минуя слух. Вокруг по-прежнему стояла безмолвная тьма. «Тебе ничто не угрожает», — продолжался беззвучный голос, мягкий, успокаивающий. Одновременно Алексей ощутил чужую волну эмоций — тёплое спокойствие и уверенность хлынули в него, усмиряя страх. Сердцебиение замедлилось, словно тревогу сняли ласковой рукой.
Он сглотнул, пытаясь унять дрожь. — Вы... разум? — выдохнул он, не зная, как обратиться к светящемуся облаку. — Что вам… нужно? В голове прозвучал ответ, неторопливый и глубокий: «Ты пробудил меня. Я ждал долго... очень долго. Теперь я не один.» Эти слова прозвучали просто, без пафоса, но Алексей почувствовал, какой безмерный пласт времени скрыт за ними. Древний разум, забытый в глубине чужого мира, долгие эпохи одиноко ждал этого мгновения.
Мы не одни, промелькнуло в голове капитана, и сердце сжалось. Неужели он — первый человек, который разговаривает с истинно чужим интеллектом? Сумеет ли он понять и не обидеть его? Почему избран именно он? Воронцов едва перевёл дух от нахлынувших мыслей.
Ему показалось, будто сияние вспыхнуло ярче, уловив его сомнения. В сознании всплыло новое беззвучное послание: «Вопросы. Спрашивай — и я покажу». Не было слышно ни звука, но Алексей понял, что ему предлагают знание. Он набрался храбрости и сформулировал вопрос — отчётливо, мысленно, словно выплёскивая его наружу: «Кто ты?».
В ответ сознание чужого существа взорвалось тысячами образов. Алексей вскрикнул — не вслух, а мыслью. Ему явилось видение: бескрайний космос, плывущие галактики, чужие солнца. Он увидел высокие шпили городов под незнакомыми созвездиями, почувствовал жар угасающих звёзд и леденящий холод мёртвых планет.
Он испытал щемящую тоску и одновременно понял величие разума, пережившего бесчисленные века одиночества. Слёзы непроизвольно выступили у него на глазах. Алексей понял: перед ним — древний Хранитель, последний свидетель цивилизации, канувшей в вечность. И этот Хранитель ждал встречи, чтобы передать свою историю — чтобы больше не молчать в вечной темноте.
Воронцов дрожал, оглушённый хором чужих воспоминаний. Видения растворились, и он стоял лицом к лицу с мерцающим существом — теперь уже не пугающим, а вызывающим сострадание и благоговение. — Ты больше не один... — прошептал Алексей, с трудом выговорив эти слова. Он поднялся и шагнул ближе. Робко протянул руку, раскрывая ладонь навстречу свету. Сияние плавно качнулось и двинулось к нему. Мягкий лучистый вихрь обвил перчатку Алексея. Тепло прокатилось по его руке, хотя скафандр не мог пропускать тепло — значит, это чувство передалось прямо в сознание. Чужой разум коснулся его — бережно и доверчиво.
Так начался их молчаливый диалог. В этом безмолвии они обменивались образами, понятиями, эмоциями. Человек и инопланетный разум нашли общий язык без слов. Алексей чувствовал, как исполинская пропасть между ними сокращается с каждым мгновением. Он больше не ощущал страха — лишь трепетное восхищение перед тайной, что открывалась ему.
Все вопросы человечества о том, одни ли мы во Вселенной, получили ответ в тёмном зале на далёком Эридане-7. И этот ответ не нёс ни агрессии, ни превосходства — только стремление понять друг друга.
Капитан Воронцов улыбнулся сквозь слёзы. Он больше не был один во тьме.
4
Мгновение белого света, казалось, длилось вечность. Когда оно рассеялось, на месте круглого зала осталась только тишина. Сергей Лебедев первым пришёл в себя. Он лежал на спине, с глухим гудением в ушах и дикой мыслью: «Я умер?». Но затем ощутил тяжесть тела, боль в боку — значит, жив.
Он вскочил. Комната изменилась. Механизм, излучавший свет, исчез. Пьедестал был пуст. Алексей Воронцов — исчез. И вместе с ним Елена, Мария и Андрей.
— Капитан?! — выкрикнул он, оборачиваясь, как будто мог увидеть тех, кто исчез без следа. — Доктор Соколова! Андрей! Мария! Откликнитесь!
Тишина. Только гул, как будто планета медленно дышала где-то в недрах. Он включил коммуникатор. Все каналы — мёртвые.
Сергей остался один.
Тем временем, где-то в другом месте Эридана 7, Андрей Мельников пришёл в себя в помещении, залитом тускло-зелёным светом. Стены были покрыты полупрозрачными символами, шевелящимися, будто живыми. Он лежал на холодной плите, окружённый тихим вибрационным звуком, напоминающим ритм сердца.
Он попытался вскочить, но ноги подкосились — дезориентация. Ему казалось, что всё вокруг — иллюзия. Он ударил ладонью по стене — и она отозвалась лёгким эхом, как живая ткань.
— Где это чёрт возьми я?.. — прошептал он.
Но в ответ раздался шёпот. Слова были не словами — образы, запахи, звуки, будто память чужой цивилизации проникала в его мозг.
«Я храню свет… Я ношу форму времени…»
Андрей зажмурился. Инженер по профессии, он не был готов к поэтическому мышлению пришельцев. Но ощущение было ясным — нечто разумное следит за ним, изучает, ищет в нём смысл. Он понял: он стал предметом наблюдения так же, как они изучали Эридан.
Мария Кузнецова очнулась в другом измерении. Перед её глазами — поле света, словно из кристаллов, рассыпанных по бескрайней черноте. Но самое странное — она чувствовала не только себя. Она чувствовала других. Их боль. Их любовь. Их одиночество.
Она осознала: чужой разум не только изучал их — он пытался понять людей, переживая их чувства. Через неё.
Она опустилась на колени, обхватив голову. Слёзы текли по щекам. В ней ворочалась неведомая память: голос её матери, нежность прикосновения брата, любовь, которую она когда-то потеряла. Всё возвращалось. Как будто кто-то искал к её сердцу ключ.
«Так значит, чтобы понять нас… вы чувствуете, как мы?»
Ответа не было. Только тепло и мягкий свет.
Елена Соколова была единственной, кто осталась в тоннеле. Но тоннель уже не был прежним. Его стены были открыты — как книга. Мириады микроскопических символов, движущихся, складывающихся в смысл, как будто сама история планеты развернулась перед ней. И она поняла: здесь хранилась память — не просто знания, а живая память. Книги, мысли, чувства, эволюция цивилизации.
И она — как биолог, как исследователь — получила доступ к этому. Не через зрение, не через слух, а через ощущение знания. Всё, что она не знала, стало очевидным. Всё, что казалось загадкой, обрело форму.
И вдруг она услышала голос Алексея. Тихий, как эхо:
— Ты больше не один…
Она обернулась. Но никого не было.
А в месте вне времени и пространства капитан Алексей Воронцов по-прежнему стоял перед Хранителем. Но теперь, после первых мгновений понимания, он задал новый вопрос:
— Почему именно мы? Почему ты ждал нас?
Ответ Хранителя был одновременно прост и невыносим:
«Потому что вы — как мы когда-то. Вы стоите на краю…»
Алексей ощутил странную боль. И прозрение. Он увидел, как мир Хранителей погиб в гордыне и раздоре. Как величайшая цивилизация, способная перемещать сознание сквозь галактики, разрушила себя, пытаясь контролировать всё, кроме одного — себя самих.
Теперь Хранитель предупреждал. Но не словами. Он показывал.
И перед глазами Алексея развернулся образ будущего Земли…
5
Перед глазами Алексея вспыхнула вспышка света — не яркая, не слепящая, но пронизывающая. Всё исчезло: Хранитель, зал, сияние… даже ощущение тела. Он словно стал сознанием без оболочки, взглядом, не ограниченным глазами.
Перед ним раскрывался облик Земли.
Сначала — такой, какой он её знал. Голубая планета, кружившаяся в космосе, как ребёнок в танце. Белые облака, зелёные континенты, блестящие воды. Но Хранитель вёл его дальше.
Он увидел города — знакомые и незнакомые. Москва, Токио, Берлин, Париж, Нью-Йорк, Пекин, Сан-Паулу, мегаполисы, светящиеся в ночи, как ожерелья цивилизации. Но затем — странные разломы. Где-то здания начинали расти вверх, как живые деревья; где-то улицы были пусты, усыпаны листвой и тишиной. Люди… исчезали.
Алексей видел, как на планете наступила эпоха резких перемен. Не катастрофа — перепутье. Не война, а исчерпание.
Он увидел поколения, живущие в изобилии, но теряющие смысл. Люди больше не умирали от болезней, но теряли себя в бесконечных потоках информации, в зависимости от систем, которых сами не понимали. Машины служили им, но и вели их — не в рабство, а в забвение.
И вот — момент. Перелом.
Мир, расколовшийся надвое.
Одна часть человечества погрузилась в иллюзию — в виртуальные миры, где всё было возможно, где не было боли, где можно было быть кем угодно и жить вечно… но теряя реальность, теряя друг друга.
Другая часть — ушла в молчание. Удалённые поселения, отказ от технологий, попытки начать заново, ближе к земле. Но и там — одиночество, борьба, страх перед
