стояла на том же месте, замерев с грязными бинтами в руках. Ее взгляд блуждал по палате, казалось, она вела немой разговор сама с собой. Мне стала противна даже мысль о том, что бы снова «залезть» ей в голову, хотя я с трудом понимал, как это получается. Было намного приятнее слышать ее голос, видеть, как двигаются ее губы, и меняется выражение глаз и лица. Мне снова непреодолимо захотелось прикоснуться к ней, к ее волосам, заключить ее в свои объятия, ощутить ее хрупкость. Я почти решился на это, но вспомнил, что абсолютно голый, и рвение мое поубавилось.
- Тебя утром привезли… - тихо и неожиданно начала Вика. – В скорой сказали, что ты с седьмого этажа выпал, боялись, что не довезут... На теле живого места не было, ты в собственной крови захлебывался…
Она замолчала, воспоминания о произошедшем причиняли ей боль. Я смотрел в одну точку, стараясь переварить услышанное, но мозг отказывался принимать слова Вики. Внутренний голос, словно взбесился, от его криков у меня заложило уши и помутилось зрение. Я вспоминал боль и свои ощущения, когда первый раз пришел в сознание, и они говорили мне, что слова Вики вполне правдивы. Но, несмотря на это, я чувствовал, что что-то не так! И судя по всему, не я один…
- А через два часа ты открыл глаза… - так же неожиданно продолжила Вика. – Через четыре дыхание пришло в норму… А через шесть все показатели давали понять, что ты в полном порядке и нет никаких внутренних повреждений…
Мои подозрения оправдались – не мог человек так быстро восстановиться после столь серьезных повреждений! Но как мне это удалось? Думаю, этот вопрос волновал не только меня, и в поисках ответа на него, я тоже не одинок. Осознание этого факта вызвало беспокойство и новый всплеск предупреждений и возмущений внутреннего голоса, присутствие которого начинало раздражать. Мысли и без него играли в чехарду с невероятной скоростью.
- Кто же ты? – громкий шепот Вики вернул меня в реальный мир.
Я посмотрел на нее. Она все так же стояла с бинтами в руках и смотрела на меня своими большими голубыми глазами, в которых читался искренний интерес и, не было ни намека на страх. Меня переполняли теплота и любовь к этой девушке. Ее проницательность, бесстрашие просто покорили меня. Это всепоглощающее чувство заполнило все мое существо, затмив собой все, даже внутренний голос, который продолжал что-то тараторить, но я его уже не слышал.
- Я обязательно это выясню, как бы сложно это не оказалось. – ответил я. – Ты будешь первой и единственной, кто об этом узнает.
Вика смущенно заулыбалась и наконец-то выпустила из рук грязные бинты, которые практически бесшумно упали на пол. Она все поняла, когда я только признался, что ничего не помню, ее не нужно было просить умалчивать об этом неприятном факте. Не знаю почему, но мне показалось, что у нее были напряженные отношения с Анатоличем, как его назвал невропатолог. Если он всегда так относится к людям, то ничего удивительного, если окажется, что подобные чувства испытывает половина больницы. И каков же был контраст, между которого я оказался, Вика и Анатолич. Я не мог понять, почему один готов меня в порошок стереть одним только взглядом, а Вика прониклась теплом и симпатией. Люди, странные существа. От этой мысли, подкинутой внутренним голосом, мне стало смешно, но я сдержался.
- Что же я ему такого сделал? – вслух подумал я.
- Кому? – спросила Вика, подойдя к кровати.
- Анатоличу. – усмехнулся я. – Я ж ему и слова не сказал, а он на меня, как на врага смотрит.
- Ну, характер у него и так, не сахар. – она театрально закатила глаза. – А к тебе у него личная неприязнь, можно сказать ненависть, в каком-то роде.
- И с чем это связано? – я был заинтригован.
- Понимаешь. – немного замялась она. – Насколько я слышала, его дочь бросила институт и ушла из дома. А во всем этом, по мнению Дмитрия Анатольевича, виноват парень, с которым она встречалась.
Мой мозг начал мгновенно рисовать яркие больные картины, и ужасающая мысль поселилась в голове. Неужели я был тем самым парнем?! В груди заклокотала паника. Если допустить, что все так и есть, то скрыть факт потери моей памяти не представлялось возможным. А прибавить к этому факту личную неприязнь врача, то вырисовывались не самые приятные перспективы моего ближайшего будущего. Заметив мое изменение в лице, Вика видимо догадалась о ходе моих мыслей.
- Я не это хотела сказать. – засмеялась она, у меня от сердца отлегло. – Тот парень был из неформальской тусовки. Теперь у Дмитрия Анатольевича антипатия к вашему брату.
Незнакомые слова привели меня в некоторое замешательство. После некоторых соображений и проведения аналогий, я пришел к выводу, что тот парень относился к нестандартным представителям рода человеческого, но явно не имел ничего общего с моим исцелением, иначе это не вызвало бы такого беспокойства в моем случае. Следовательно, эта самая нестандартность выражалась как-то иначе, и нужно было выяснить, как именно.
- А у меня это на лице написано?
- Почти. – улыбнулась Вика. – У тебя волосы длинные, уши проколоты. Дмитрию Анатольевичу этого вполне достаточно, что бы зачислить тебя в ряды неформалов и выплескивать на тебя свою ненависть и презрение.
Длинные волосы я почувствовал, когда сняли бинты, а вот о проколотых ушах даже не подозревал. Пощупав оба уха, я обнаружил три, разных по размерам, кольца в левом ухе. Как ни странно, но эти инородные предметы в моем теле не вызвали отвращения и дикого желания избавиться от них. Видимо, эти кольца имели не малое значение для меня, что, по сути, подтверждало мое отношение к неформалам. Да и длинные волосы мне были по душе. Я еще раз провел рукой по волосам и снова наткнулся на спутанный комок на затылке.
- А можно это как-то исправить? – поинтересовался я, показывая Вике ладонь в кровавой крошке.
- А… - она замялась. – У нас реанимация, и вроде как не предусмотрено, что бы пациенты самостоятельно передвигались, и тем более ходили в душ.
Умом я понимал, что она права, но пребывать в таком состоянии было просто невыносимо.
- Но можно ведь что-то придумать в виде исключения? – подняв брови, спросил я.
- Это может решить только врач. – Вика пожала плечами. – Сегодня дежурит Дмитрий Анатольевич. – ответила она, давая понять, что все не так то и просто.
Я призадумался. Да, ситуация не из приятных, но безвыходных ситуаций не бывает. Мой внутренний голос подсказывал, что выход есть, но я не совсем понимал, в чем он заключается. На ум приходили какие-то смутные воспоминания. Перед глазами мелькали образы отдельных людей и целого их скопления, которые действовали слаженно, словно подчиняясь чьей-то воле. Образы исчезли так же внезапно, как и появились, оставив после себя четкое ощущения, что я способен добиться желаемого.
- Я сам с ним поговорю по этому поводу. – слова сами слетели с губ.
Уверенность, с которой я их произнес, потрясла меня самого, но отступать было поздно. Погруженный в воспоминания, я не заметил, что в палату вошел мой надзиратель и уже стоял около кровати. Он с той же неприязнью смотрел на меня своими маленькими шустрыми глазами. Но теперь у меня не возникло никаких неприятных ощущений, тепло, разливавшееся по всему телу, давало приятную легкость и ощущение превосходства над этим человеком. Я поднял на него взгляд и пристально посмотрел ему в глаза.
Его сознание открылось передо мной во всей полноте. Его воспоминания, его знания, эмоции, желания, стремления, все это читалось с невероятной легкостью. Не прошло и нескольких мгновений, а я уже знал все, что знал он, от простых слов, до научных терминов, от навыков пользования простейшими приборами быта, до профессиональных навыков медика. Я знал, что такое электричество, компьютер, интернет, водопровод, кондиционер и так далее. Полученная информация мягко и легко уложилась в моей голове и была готова в любой момент быть использованной. Я понимал, что в этот самый момент, этот человек находится в моей власти, он подобно марионетке, сделает все, что я пожелаю. Мысли словно сами потекли от меня к нему. «Ты перестанешь ненавидеть меня и всех людей с нестандартным проявлением своей индивидуальности. Ты проявишь любезность по отношению ко мне и посодействуешь, в случае необходимости.» Его подсознание не проявило не малейшего сопротивления и проняло данную мной установку. Я отвел глаза от врача и тихо прокашлялся. Анатолич вышел из транса и недоуменно огляделся.
- С кем ты там собрался поговорить и по какому поводу? – спохватился он и уставился на меня.
Посмотрев ему в глаза, я понял, что у меня получилось! От него по-прежнему веяло затхлостью, что, скорее всего, было связано с усталостью, но во взгляде больше не было этого презрения и холода, от которого мурашки по коже бегали. Теперь я мог спокойно поговорить с ним и получить то, что мне было просто необходимо – душ.
- Мы как раз говорили с Викой о необходимости мне принять душ. Остатки крови на теле это негигиенично, вы не находите? – добродушно начал я.
Анатолич изучающе посмотрел на меня, что-то взвешивая у себя в голове.
- Послушай, парень. – начал врач. – У нас тут не курорт, а реанимация, место, куда людей в тяжелом состоянии привозят, некоторых отсюда в отделения уже не спускают, а ты… - он, было, повысил голос, но резко замолчал.
Кажется, у него до сих пор в голове не укладывалось то, чему он стал свидетелем, именно в «своей» палате и именно в свое дежурство. Конечно, можно было понять его смятение и растерянность. Не каждый день пациент, прибывавший при смерти, заводит с тобой разговор о необходимости соблюдать личную гигиену. Несомненно, приятен тот факт, что безнадежный пациент вот так, чудесным образом выкарабкался с «того света», но, как известно, у медали две стороны. Голова Дмитрия Анатольевича разрывалась от различных мыслей, начиная от вопроса, каким образом я полностью регенерировал, заканчивая соображениями, как отчитываться перед вышестоящим начальством. Его посещали идеи о проведении полного исследования моего феномена, но на это должно быть мое согласие, а вероятность положительного ответа была крайне мала, даже если его идея найдет спонсора на дорогостоящие анализы. Он был в полном смятении и не находил себе места.
- А, черт с тобой. – махнув рукой, выпалил он и направился к выходу.
- Дмитрий Анатольевич. – окликнул я его. – Мне бы еще что-нибудь из одежды, а то негоже, мне в здравом уме и сознании, перед девушкой голышом.
Он остановился и мельком глянул на меня усталым взглядом, потом махнув рукой, вышел из палаты. Да! Это была моя маленькая победа. Я радостно заерзал на кровати.
- Как? – послышался изумленный голос Вики. – Как это у тебя получилось?
- Наверное, я все-таки не от мира сего. – весело ответил я и быстро начал уходить от темы, поскольку совсем не хотелось сейчас объяснять Вике, как все произошло. – В душ отведешь?
- Ну ты даешь! – восхитилась девушка. – Да, конечно отведу, только для начала найду для тебя белье.
Вика выскользнула за дверь, и я остался один. Первым делом, я откинул колючее одеяло, от которого нестерпимо чесалось все тело. Аккуратно встав с кровати, я поднял с пола простыню, и обернулся ей вокруг пояса. Ноги твердо стояли на
