боли. Илья разбил банку об асфальт, толкнул Лиду в спину, она упала на траву. Парень плюнул в её сторону и спокойно пошёл прочь.
Лида каталась от боли по траве и страшно кричала. Собрались люди, вызвали скорую помощь.
Лида пришла в себя и открыла глаза только в больнице. Она лежала на койке, лицо перебинтовано, рядом стоял врач.
- Слава богу, глаза целы остались, рот и подбородок, - сказал он.
Потом пришли из полиции с расспросами кто и зачем. Лида отвечала, как во сне.
Потянулись больничные будни: снимали повязку с лица, мазали мазью и опять накладывали. У Лиды только одна мысль была: «Что с лицом?»
Ваня навестил её в больнице один раз. Сидел на краешке больничной койки, отводил глаза. Ушёл и больше не звонил, Лида сама звонила ему, но телефон у него всегда занят. Она попросила у соседки по палате телефон, набрала номер и услышала голос Вани. Лида помолчала в трубку и нажала «отбой». Больше она ему не звонила.
Когда выписывали, Лида долго не могла решиться подойти к зеркалу. Наконец, решилась, подошла, посмотрела и вскрикнула от ужаса. Лицо красное в коллоидных шрамах. Кислота сожгла лицо неравномерно: Илья не сразу выплеснул содержимое банки, а плескал три раза: сначала на лоб, затем на щёки.
Дома у Лиды поселились тоска и отчаянье. Друзья и подруги разговаривали с ней односложно и отказывались приходить под разными предлогами.
Однажды Лида наглоталась снотворного и ещё каких-то таблеток, что были в доме. Хорошо, что отец пришёл вовремя, понял по пустым блистерам, что произошло, заставил дочь выпить литр воды и сунуть два пальца в рот. Вызвал скорую помощь.
- Ты что, девочка, решила встать на учёт в психоневрологический диспансер для полного счастья? – спросил молодой врач.
- А мне всё равно. Посмотрите на моё лицо.
- Что мне на него смотреть? Я и хуже видел.
Врач скорой помощи повернулся к отцу Лиды.
- Я пишу: ложный вызов. Приготовьте штраф. И вот телефон. Сарычев Леонид Алексеевич, мой однокурсник, молодой, но талантливый. Вернёт он тебе лицо, девочка.
И к отцу:
- Но боюсь, что это будет далеко не бесплатно.
- Всё продадим, - сказал отец Лиды, - лишь бы помог.
- Поможет, не сомневайтесь.
***
Леонид Алексеевич Сарычев вертел в руках фотографию смеющейся красивой двадцатилетней девушки и слушал её трагическую историю.
- И что с тем подонком?
- Суда ждёт, - ответил врачу отец Лиды.
- Пусть ждёт, а мы давайте займёмся осмотром, если вы не против.
- А сколько это будет стоить? – с беспокойством в голосе спросил отец Лиды, имея в виду операцию.
- Разберёмся, - сказал, Леонид Алексеевич, - давайте я сначала осмотрю пациентку.
Он долго осматривал Лиду, что-то помечая у себя в блокноте, потом долго смотрел в него, размышляя про себя, наконец, сказал:
- Что ж, Лидия, одному мне с этой задачей не справиться.
Всё семейство с тревогой посмотрело на врача, как бы спрашивая пояснений.
- Мне потребуется ваша помощь, Лида.
- Моя? – удивилась девушка
- Да, где-то можно поправить лицо с помощью скальпеля, а где-то потребуется пересадка кожи. А это процесс долгий, нудный и чрезвычайно болезненный. И это не одна операция. И это не неделя, не месяц, и, даже не год. От вас, Лида, потребуется терпение, терпение и ещё раз терпение.
- А моё лицо?
- А лицо ваше постепенно вернётся.
- Я буду терпеть, сколько потребуется, - твёрдо сказала девушка.
- Вот и прекрасно, - улыбнулся Леонид Алексеевич.
***
Лида лежала в отдельной палате. Так в клинике было принято. Всё-таки изменения на лице или на теле дело интимное и посторонних не касается. Это у Лиды несчастье, а у большинства, в основном пациенток, капризы и излишки денег.
Лида, невзирая на предупреждения Леонида, надеялась, что проведёт она в больнице две недели, ну, месяц, и жизнь её опять войдёт в привычную колею. Но проходили дни, недели, месяцы, а жизнь прежней не становилась. На занятия в университет она ходила в платке, закрывая лицо. Прежде всего Леонид восстановил ей лоб, который кислота прожгла почти до кости. На нём ни одной, даже мелкой морщинки, и, как поняла Лида, никогда и не будет, она потеряла способность его морщить.
А Лёня как-то посмотрел в глубину серых глаз Лиды и утонул. Он стал заходить в палату к девушке и по делу, и без дела. Проводил там всё свободное время, скучал по ней, когда Лида выписывалась, и с нетерпением ждал её снова. Они болтали о чём угодно и друг друга прекрасно понимали, им было нескучно вдвоём.
У Леонида и Лиды сложились тёплые дружеские отношения. Настолько дружеские, что это нельзя было не заметить, и медсестра Ольга, которая работала с Леонидом, сказал ему:
- Сеич, ты свою пациентку Лиду в театр бы пригласил бы что ли или в кино, а потом и замуж. Что-то ты, Сеич, какой-то нерешительный стал? Прям не узнать.
- Близких родственников лечить нельзя.
- Это почему? Я своему уколы ставлю.
- Оль, ты скажи ещё, что и градусник ставишь.
- Да, и горчичники, и даже банки. А ещё давление мерю. Уж жене-то лицо постараешься сделать и в других местах где надо поправить - поправишь.
- В других местах Лиде поправлять ничего не надо.
- Ну это если тебя, Сеич, всё устраивает.
- Оль! Прекрати издеваться.
- А что? – сделала притворно-удивлённое лицо медсестра. – Другие вон чего и то ничего! А я чего?
- Я это от тебя уже слышал, - улыбнулся Леонид.
- Как я поняла ты, в принципе, ничего против женитьбы на ней не имеешь?
- Не имею.
- А чего тогда теряешься?
- Не знаю.
Они с медсестрой были почти ровесники, Ольга на пять лет была старше Леонида и называла она его почти по отчеству, переделав Алексеевич в фамильярное Сеич. Лёня не возражал.
- Пора переходить к решительным действиям, а то так девушка в девках и останется.
- Я ей лицо ещё не доделал.
- С лица воды не пить, доделаешь. Для жены-то уж постараешься: лицо как надо сделаешь.
Леонид Алексеевич вздохнул, ему настолько сильно нравилась Лида, что он робел перед ней, как мальчишка. Наглый и смелый с другими женщинами, с ней он так себя вести не мог, да и пациентка она.
А Лида всё больше и больше убеждалась, что как прежде уже никогда не будет и её ждёт, в конечном итоге, одинокая старость.
***
В тот день Леонид не нашёл Лиду в палате, выскочил в коридор и в конце его увидел её за балконной дверью. Она сидела на корточках и пыталась пролезть сквозь балконную решётку, и у неё это почти получилось. Леонид подбежал, выдернул её, поднял.
- Ты что, сдурела? - Он был вне себя от ярости. – Что это тебе взбрело в голову прыгать с шестого этажа, парашютистка хренова?
- Я больше не могу так! – кричала Лида, вырываясь из его объятий.
Леонид вдруг впился губами в её губы, девушка перестала вырываться, обмякла. Он отстранился от неё, посмотрел в глаза.
- Успокоилась?
- Да, - прошептала Лида еле слышно.
- Что ты не можешь? Я стараюсь, делаю ей лицо, а ты захотела мои усилия помножить на ноль? Осталось чуть-чуть доделать.
- Издеваешься?
- Нет. Так что случилось?
- Устала. Я в универе сижу одна, как будто я заразная. Я девушка, понимаешь? Мне с подружками хочется поболтать. А подруги от меня шарахаются. К тому же я понимаю, что все твои усилия напрасны: лицо получается неживое. Кто меня с таким лицом замуж возьмёт? А я замуж хочу, детей хочу. Вот ты бы взял такую?
- Взял.
- Ты меня успокаиваешь?
- Почему? Ты пойдёшь за меня замуж?
Лида смотрела на него удивлёнными глазами.
- Молчишь? Вот видишь? Не всё так просто. Такой сложный случай, как у тебя, у меня впервые, но были случаи полегче, и выходили девушки потом замуж.
- Врёшь.
- Нет. Я люблю тебя, Лидуля. Любую люблю. А твоё лицо – это моя работа. Ты меня обижаешь как профессионала. Чем тебе твоё лицо не нравится? Мне лично нравится. А над моим предложением подумай и соглашайся.
***
- Ну, подумайте сами, друзья мои, как я мог дело рук своих отдать кому-то? Смотрю я на лицо Лидули и гордость меня разбирает. Классная работа! Таких случаев не так много по миру. Я кандидатскую по этому случаю защитил. Совершенно нормальное лицо, шрамов не видно. С мимикой хуже. Не всё удалось восстановить, поэтому так странно и смотрится, но сделал всё, что было в моих силах.
Леонид палкой поправил уголья в костре.
- Знаете про Пигмалиона и Галатею? Пока Пигмалион из мрамора высекал свою Галатею, влюбился в неё. Я его понимаю. И со мной такая история произошла. Только Пигмалион влюбился в камень, а потом просил богов, чтобы её превратили в женщину, а я влюбился во вполне живого человека и просить ничего не надо было, кроме как её согласия. Она оказалась хорошей женой и прекрасной матерью. А лицо – что? С лица воды не пить. А хорошая, любящая и умная жена – это настоящее сокровище. С ней можно поделиться своими проблемами, а проблем у меня масса. Пациенты у меня в основном женщины, а Лидуля моя - психолог, её советы бывают очень даже полезны. Работа у неё тоже напряжённая и на отдыхе она изображает маленькую капризную девочку. Сбрасывает, так сказать, груз напряжения. Капризничать она стала, когда ко мне попала, а может, и раньше. Больные люди всегда капризничают, невзирая на пол и возраст. А так она права: ну кто бы её замуж взял? Вероятность очень маленькая. Это объяснять кому-то: как, что, чего. Да и кожу на её лицо я где брал? Поэтому купальник для неё не самая лучшая одежда. А меня лично в ней всё устраивает и лучшей жены мне не надо. Мы, люди, так устроены, что любим не за то добро, что нам сделали, а за то, что мы сделали. Самоутверждение и самоуважение, за дело рук своих.
- Значит, завтра на озеро купаться не пойдёте? – спросил Валера.
- Нет.
- Тогда с вас приготовление обеда.
- Не вопрос.
- Хорошо. Давайте спать, - предложил Валера. - Завтра после обеда – семь километров под рюкзаком к моей малой родине. «Вот моя деревня, вот мой дом родной». Часа за три дойдём, - и пропел фальшиво: «Коно ё, коно ё, Конобеево моё».
Мы с тобой не пара
Почти две недели Игорь отдыхал в санатории в уральских лесах. Три дня до конца смены осталось. Месяц назад он об этом и не мечтал. И вдруг, словно из рассказов отца о жизни в Советском Союзе – бесплатная путёвка от завкома в санаторий, как лучшему фрезеровщику завода. Чудеса, да и только!
Как здесь хорошо. Пешком можно до трёх озёр дойти. Говорят, и четвёртое недалеко. Но и этих хватит вполне – купайся, сколько хочешь. Волейбол – каждый день. Даже стол для армрестлинга. Правда, равных ему здесь нет.
Игорь даже мужиком себя почувствовал, вспомнил, что ему только пятьдесят. Легкие увлечения без всяких обязательств. Он всё ещё жену свою любил. Рано она этот свет покинула, оставила его одного с дочерью. Всё заботы были у него о дочери. А сейчас уже и у неё своя семья. Внучка родилась, опять есть о ком заботиться.
- Игорь, - подбежал сосед по комнате. – Там один здоровяк пришёл, хочет с тобой на руках побороться.
- Пошли, посмотрим, что за здоровяк.
Что, что, а на руках с Игорем редко кто на равных был. Уж больше тридцати лет армрестлингом увлекается.
***
«Санаторий в глуши. И зачем я сюда приехала? На природу посмотреть? Нет, природа здесь, конечно, изумительная. Сколько раз ездила в Швейцарию, и в голову не приходило, что на Урале такая же природа».
Кира окинула взглядом верхушки сосен. Втянула носом свежий воздух.
«Всё так, но приехала я сюда, что душой кривить, не за чистым воздухом, а за чистой любовью. Ведь в сорок пять…, - улыбнулась, вспомнив популярную пословицу. – Нет, здесь никто не знает,
