Анна Сергеевна бежала со всех ног по скользкому тротуару. «Как же так вышло? Как же это могло произойти?», - возникали вопросы в её голове. Снег валил крупными хлопьями и залетал ей в капюшон. Несколько раз она чуть не поскользнулась на льду в темноте. Лицо её было напряжённым. Сегодня в половине шестого ей позвонили из школы и сообщили, что её сынок, её Ванечка, во время учебного дня подрался со своим одноклассником Соловьёвым, который был сыном известного профессора. И теперь её вызывают к директору. До сих пор она не верила, что её Ванечка, которого она растила совершенно одна и учила решать разногласия мирным путём, мог подраться. И узнав, что такое произошло, она была полностью уверена, что её сын не начинал драку первым.
Ваня уже был в кабинете директора. На его щеках краснели мелкие царапины, к которым он ежеминутно прикасался. Здесь же присутствовали родители побитого Соловьёва, и сам Коля Соловьёв, с фингалом под левым глазом. Директор, Татьяна Валерьевна, сидела в кресле за длинным столом. Колино лицо, прикрытое белой чёлкой, выражало недовольство. Мать Коли успокаивающе гладила его по спине и надменно поглядывала на Ваню. Отец Соловьёва принял вид глубоко задумавшегося человека, он сидел немного поодаль от жены. Несмотря на колкие взгляды и напряжённое молчание, Ваня не чувствовал волнения. На самом деле он даже испытывал внутреннее превосходство над соперником, потому что знал, что невиновен. Он был морально готов прямо сейчас хладнокровно рассказать свою версию происшествия. Оставалось дождаться матери. Ваня был огорчён тем, что из-за него ей приходится нервничать. Лишь эти мысли отягощали его.
Наконец в дверь постучали. Анна Сергеевна поспешно вошла и поздоровалась. Мать Соловьёва с сыном, в отличие от остальных, промолчали. Разглядев царапины на лице Вани, Анна Сергеевна бросилась к нему с вопросами. Тогда Ваня торопливо ответил, что в появлении этих ран виноват он сам.
И вот серьёзным тоном заговорила директор: «Для начала мне бы хотелось узнать, почему в учебное время вы, Соловьёв и Андросов, не были на уроках. Насколько я знаю, вторая смена у восьмиклассников заканчивается в шесть. Но, по словам учителя географии, ваша драка состоялась около пяти. Да, это ведь она встретила побитого Соловьёва недалеко от озера, и сообщила мне. Так объясните же, почему вы не были в школе!»
- Нас отпустили с последнего урока, - сказал Соловьёв.
- Кто вас отпустил? - резко спросила директор.
- Наша классная, Анастасия Григорьевна.
- Ааа, она уже обо всём знает и с минуты на минуту появится. А мне бы всё же хотелось узнать причину ваших разборок.
Ваня молчал. Ещё пять минут назад он был готов рассказать правду, но сейчас что-то сдавливало его горло, и он не мог вымолвить ни слова. Тогда заговорил Соловьёв: «Всё произошло из-за одной девчонки из нашего класса. Она постоянно что-то пишет и пишет в своих тетрадях. Позавчера я решил посмотреть, что же она там пишет. Оказалось, эти записи нельзя было читать. И, конечно, она обо всём наябедничала своему защитнику, - Соловьёв указал на Ваню. – Когда я шёл домой через рощу, он на меня набросился. И вы можете мне верить, ведь живёт он в совершенно другой стороне от школы. Первый его удар пришёлся мне в глаз, - и он указал на синяк, - второго я не допустил. Он хотел столкнуть меня в овраг. Но я вырвался и убежал. Я уверен в том, что это была месть за то, что его подруга на меня сердится». Глаза Соловьёва заблестели, и он посмотрел на Ваню, лицо которого выражало испуг.
«Но ведь это неправда», - пробормотал Ваня.
Тогда директор обратилась к нему: «Андросов, может быть, ты тогда расскажешь, что произошло у оврага в роще? Почему ты не пошёл домой после уроков?»
«Я… мне было нужно…», - его речь путалась, у Вани жутко закружилась голова. Он не предвидел, что Соловьёв сможет так легко врать и при этом выставлять ложь за правду. «Я хотел…»
Его голос прервался. Неожиданно хлопнула дверь, и в кабинет вбежала Анастасия Григорьевна. Она тяжело дышала. У неё были накручены волосы, ярко накрашены губы. Она стояла в шубе и держала букет роз.
«Здравствуйте, прошу прощения за опоздание. Татьяна Валерьевна, это полностью моя вина. Сегодня я отпустила ребят с урока математики. Я думала, ничего не случится».
«Мы с вами это ещё обсудим. Сядьте», - недовольно сказала директор. – «Андросов, ты наконец-таки вымолвишь хоть слово?»
Ваня вспотел. Он словно окаменел и не шевелился. Если бы он мог рассказать правду, он бы обязательно её рассказал, но сделать это было бы ошибкой. «Ваня, всё хорошо?» - тревожно спросила его мать и взяла за руку. Тогда он мгновенно вышел из оцепенения. Теперь он чётко знал, что будет говорить.
Запинаясь в словах, он рассказал обо всём: как оказался в роще, как Соловьёв первым напал на него и как Ваня ударил его, когда рисковал упасть в овраг. И самое главное, он назвал причину драки, в которую отказывалась верить мать Соловьёва. Во время всего рассказа Ваню никто не перебивал, даже отец Соловьёва крепко сжал руку сына, чтобы тот молчал. Когда Ваня окончил говорить, все были в некотором замешательстве, ведь его рассказ был совершенной противоположностью рассказа Соловьёва.
Возможно, если бы Соловьёв не стал называть Ваню лгуном, матери Андросова не пришлось бы этого отрицать, а мать Соловьёва бы не начала кричать. Тогда и не довелось бы Анастасии Григорьевне разнимать их спор. Но, в конечном итоге, это не привело бы и к тому, что отец Соловьёва предложил единственный верный выход из всей сложившейся ситуации. «Послушайте! - вставая с места, громко сказал он. - Наверняка, многие дети живут недалеко от рощи. Я думаю, что будет разумным завтра их опросить. А на ночь глядя никаких мер не предпринимать». Взрослые согласились и после ещё некоторых обсуждений разошлись.
По дороге домой мама Вани говорила ему о том, что верит каждому слову, которое он сказал, но у неё также есть к нему вопросы. Ваня же был мрачен и чувствовал подавленность. Он знал, что не все его слова были правдивыми.
У самого входа в подъезд, когда Анна Сергеевна пошла в квартиру, Ваня встретил Веру, ту самую девочку, о которой говорил Соловьёв. В темноте он бы даже не разглядел её, если бы она не позвала его.
- Вера, что ты здесь делаешь? – спросил он растерянно. – Уже так поздно.
- Знаю, но я хотела узнать, что решила Татьяна Валерьевна. Кому она поверила? – взволнованно спросила девочка. Они сели на скамейку, и Ваня всё рассказал. Он говорил быстро и без запинок. Вера слушала его очень внимательно и ни разу не перебила. После минутного молчания она проговорила с улыбкой: «А знаешь, те двое, которых я спасла, теперь у меня дома. Ты всё сделал правильно. Поверь мне. Завтра ты в этом убедишься». Вмиг лицо Вани переменилось: «Вера, ты же не станешь...» Вера встала. При свете фонаря казалось, что падающие на неё снежинки словно окрыляли её. «Ни о чём не тревожься, и, главное, не беспокой маму. До завтра», - сказала Вера. Они попрощались.
Наступило завтра. В классе вновь встретились Соловьёв, который пришёл со своими родителями, Анастасия Григорьевна и Ваня с мамой. Пришли одноклассники.
Детям рассказали о случившемся. И вот, когда дело дошло до самого главного вопроса, все молчали. Анна Сергеевна с надеждой вглядывалась в учеников, и ждала, когда кто-нибудь ответит. Возможно, кто-то и видел, как произошла драка, но как же можно рассказать об этом при Соловьёве и при его отце?
И вот перед Верой встал нелёгкий выбор. Её словно штормило из стороны в сторону. Она вчера уже всё для себя решила, но сомнения снова овладели ею. Анастасия Григорьевна собиралась уже заканчивать задавать вопросы, уже Соловьёв с матерью радостно улыбались и Ваня огорчённо смотрел в пол, как Вера вдруг подняла руку и встала. «Вера, тебе есть что сказать? - спросила учитель. «Да, есть, - решительно ответила она. – Вчера, когда я вернулась домой, я видела всё из своего окна. Я живу на улице Столярной в доме 12, на третьем этаже. Мы с Ваней каждый день ходили кормить щенков, которых прятали в роще. Вчера была очередь Вани. А Соловьёв, он узнал об этом за день до драки, когда я их кормила, - из глаз Веры брызнули слёзы. – Он хотел отомстить Ване за то, что он не позволил порвать мою тетрадь, где я пишу стихи. Он напал на Ваню со спины, когда тот наклонился к щенкам. Ваня пытался защитить их, а тот сбросил его в овраг, и Ваня поцарапал лицо. А Соловьёв взял коробку с четырьмя щенками и пошёл к озеру, чтобы… - Вере было трудно говорить. – Он хотел утопить их. Я бежала со всех ног. Сначала я помогла Ване, и когда добежала до озера, было ещё не поздно. Он опустил в прорубь только двух. Других я выхватила. И это я ударила Соловьёва в глаз, как бы он не хотел в этом сознаваться! Знаю, что Ваня сказал другое, потому что хотел меня защитить, но это не так».
Все молчали. Вера сказала правду. Анастасия Григорьевна плакала. Ваня стоял в растерянности. Его сердце больно и сильно билось. Некоторые дети, осмелившись, тоже вставали и своими словами подтверждали слова Веры. В доказательство сказанного Вера вытащила из рюкзака розовый ошейник. – «Помнишь его, Коля? Он выплыл наверх, и я сохранила его». Соловьёв отвернулся. Его мать грубо сказала: «Не класс, а одни ябеды. Мы больше не учимся в этой школе». Они поспешно вышли. Один отец извинился за сына и после этого тоже ушёл. Ваню признали невиновным.
Вера с Ваней ещё долго обсуждали всю эту историю.
- Ты не говорила мне, что всё видела, - сказал Ваня, когда они шли из школы.
- А я и не видела всего. Я не знала, кто начал драку. Я подошла к окну только тогда, когда он скинул тебя в овраг. Но ты сказал мне, что это он напал первым, и я тебе поверила, - твёрдо сказала Вера.
- Спасибо тебе, Вера, ты даже не представляешь, как я благодарен тебе за то, что ты мне поверила. Ведь всё так и было. Я теперь в долгу перед тобой».
Вера улыбнулась: «Пообещай, что больше никогда не будешь врать. Даже если это будет связано со мной».
- Я обещаю, Вера. Ты мне веришь?
- Верю и напишу о нас рассказ, - сказала она, и они весело побежали вперёд, навстречу садящемуся солнцу.
