высказаться? Или сделать конкретные предложения?
Первой руку подняла Норма. Помощница учительницы Жанны.
- Можно, Олег?
- Прошу, Норма.
На трибуне Норма смотрелась примерно так же уместно, словно седло на корове: нечёсанные спутанные засаленные волосы, морщинистое лицо, старый комбез, покатые худые плечи. Питер подумал, что Норма у них – совсем сдала в последние годы. А ведь раньше сама была – учительницей! И всё помнила и без конспектов, которыми сейчас пользуется Жанна. Вероятно, дело в том, что ей – далеко за семьдесят. Но вот она и начала, открыв беззубый рот. Но голос звучал и внятно и звонко:
- Я, если честно, ничего не поняла. Почему вы считаете, что Замок – поплыл? И «раскачиваний» никаких я не чувствую. Вероятно, вам всем всё же – показалось. Мало ли! Может, это было просто… Ну, там, землетрясение какое! Или – просто галлюцинации! И я считаю, что незачем разводить заранее панику, не проверив и не перепроверив всё как следует!
Олег встал. Сказал, обращаясь не столько к Норме, сколько к Общине:
- Благодарю за выступление, Норма. И не смею больше задерживать, - он сделал приглашающий жест рукой, указывая женщине на её место, куда та и отправилась, поколебавшись не более пары секунд, - Но мы с Питером и Саймоном проводили все наблюдения лично. И «покачивания» вероятно, и можно было бы списать на «галлюцинации», а вот то, что Замок развернуло на целых двадцать с половиной градусов, и продолжает потихоньку разворачивать – показало и наблюдение за тенями. И, что главное – компас! Так что прошу тех, кто считает, как и Норма, что нам «почудилось», или изменения вызваны «землетрясением», не отнимать наше драгоценное время пустыми рассуждениями и неверием в установленные факты. А факты очень просты и легко доказуемы: мы – если ещё не плывём, то очень близки к этому. А теперь прошу высказываться только тех, кто собирается говорить по делу.
Руку подняла док Джовэйн:
- Можно, Олег?
- Прошу, доктор. – Олег спустился с возвышения, присев на своё кресло, рядом с Питером. Питер, пока женщина шла к трибуне, ещё раз насладился, какая доктор у них стройная и сексапильная: сегодня она даже сняла халатик, и одела облегающее трикотажное платье: не иначе - заморочилась, и сходила за ним на склад одежды.
Впрочем, доктор тоже, как и Олег, вокруг да около не ходила:
- У меня в лазарете практически не осталось лекарств. И если перевязочный материал ещё как-то можно набрать, из старого белья, из неликвида на складе, или одежды, то антибиотиков просто не осталось. Как и гипса – для переломов. (Цемент мне не подходит!) А после того, как исчезло электричество, и холодильники сдохли, говорить об обезболивающем и антибиотиках и вообще – смысла нет. Всё давно испортилось! Правда, имеется ещё несколько больших контейнеров с раствором йода, и детской присыпкой. Есть таблетки стрептоцида. Аспирин. Левомиколь. Но!
Если наш Замок снесёт с этого места, и занесёт куда-нибудь на север, где, как мы предполагаем, всё ещё может быть очень холодно – мы долго не протянем. Поскольку любая ангина или грипп могут стать смертельными!
Мы, взрослые, ещё как-то можем справиться: наши организмы помнят перенесённые нами инфекции, и выдержат атаку новых микробов и вирусов. А вот дети – вряд ли! У них иммунитета к новым болячкам – нет!
- Доктор. Ближе к делу. Что конкретно вы хотите сказать? – Олег хмурился. Правда, Питер прекрасно знал, что понял их Лидер, что имеет в виду доктор.
- Разумеется, к делу! Конкретно я хочу сказать, что нам нельзя допустить, чтоб наш «Ковчег» пускался в самостоятельное плавание! Потому что здесь, в районе Сахары – рядом экватор. И тепло. Мы отвыкли от резкого изменения температуры. А любое похолодание немедленно спровоцирует простуды и грипп. И поэтому мы должны оставаться по возможности на этом самом месте! Где тепло. И где мы привыкли жить. У меня – всё.
Док, кивнув Олегу, прошла на своё место. На трибуну, испросив разрешения с помощью поднятой руки, забралась толстушка Ги, как звали её за глаза. Гвиневра Смит: заведующая теплицей.
- Можно, Олег?
- Прошу, Гвиневра.
- Пусть у нас острый дефицит новой почвы, и площадь недостаточна, но с выполнением планового выращивания и травы и фруктов-овощей мы пока справляемся. Тьфу-тьфу! – пожилая женщина сплюнула через левое плечо, и постучала костяшкой пальца по трибуне. Но никто не посмеялся, или улыбнулся, - И те растения, что произрастают в теплице – худо-бедно позволяют нам кормиться самим, без дефицита витаминов. И даже выращивать баранов – для наших детей. А на севере, или на юге, куда бы нас не отнесло, нам конец! Поскольку солнца будет меньше, и световой день будет куда короче: три урожая, как мы снимаем сейчас, снимать не удастся. Док права – мы должны оставаться здесь, на этом месте! Любой ценой!
- Эта мысль понятна, уважаемая Гвиневра. Но как конкретно вы предлагаете задержать наш огромный Замок – на этом месте?
- Ха! – заведующая теплицей фыркнула, - А чего тут много думать? Способы, чтоб удержать любой корабль на месте, известны давно! Якорь!
Питер подумал, что толстушка-то у них – молодец. Мыслит, а обычно и ведёт себя – как настоящий мужчина. Даром, что обладает сугубо практичным мышлением и цепким мужским взглядом на мир. Потому что прошёл тот период, когда она ещё могла и смогла родить, и теперь просто… Тоже неплодна. А раз гормоны закончили своё действие – мышление начинает работать… Рационально и практично!
- И из чего же, и как мы смогли бы сделать якорь, удержавший бы на месте такую громадину? – это выкрикнул с места одноглазый Этьен. Ага! Оказывается, есть ещё порох в пороховницах. А точнее – мозг с старческом черепе. Питер не мог на Этьена не посмотреть.
Для собрания тот даже снял затрёпанный комбез, в которых они с Кольбергом обычно ходили, и одел рубаху и брюки. Блин. Получается, почти все сегодня «прихорошились»! Готовились к «выходу в люди». Э, пусть. Склады с одеждой до сих пор - полны. Одевать можно, как и держать в личной комнате, в шкафах, хоть ворох! А собрания, особенно такие, как сегодня, бывают… Примерно раз в год. Ну, и ещё – когда они поздравляют друг друга с Новым Годом!
Гвиневра пожала плечами:
- Это вы у нас – мужчины. Изучали архивы, смотрели документы, оставшиеся от Предтеч. Вот вы и скажите: из чего, и - как! А у меня - всё!
Кинув взгляд на Олега, который кивнул, женщина бочком сошла с возвышения, придерживаясь руками за тумбу, и прошла к своему месту. Села. Руку поднял Этьен.
- Прошу, Этьен. – Олег говорил спокойно. Поскольку старик ещё не начал «выделываться» в своей обычной манере – когда «все виноваты», и «нужно было слушать то, о чём он тогда ещё говорил!»
Этьен тоже удивил конкретикой. И – никаких «я предупреждал!»:
- Док и Гвиневра говорили верно! Мы… Не приспособлены для холодов. Про плавание, правда, не знаю: но у меня и Кольберга нет оснований сомневаться в искусстве древних строителей: думаю, эта хреновина действительно может плавать. И поплывёт, если срочно не воспрепятствуем! И вопрос, вот именно, только в том, как нам удержать наш Замок именно на этом месте. И в вопросе о «якоре» лично мы предвидим трудности.
Во-первых – у нас нет достаточно большого и тяжёлого предмета, который мы могли бы выбросить за борт. Во-вторых – у нас нет достаточно прочного каната, чтоб привязать его к тому, что могло бы заменить этот самый якорь. Ну а в-третьих – якорь должен быть устроен так, чтоб цепляться за грунт. Грунтозацепами. А не удерживать корабль одной только массой. А где у нас тут грунт? Вот именно! Замок стоит на песке! На толстом слое! А за него не «поцепляешься»! Поэтому.
Мы с Кольбергом предлагаем поступить так. Состыковать между собой – пусть не сваркой, которой у нас больше нет, а вкладыванием друг в друга, с последующей клёпкой, несколько толстых труб от системы отопления. Тем более, что она не работала с самого начала. Соединять надо – надёжно. И общую длину сделать – не менее семидесяти-восьмидесяти ярдов. А потом – спустить эту трубу за борт, и как-нибудь вбить её в чёртов песок. На глубину не менее двадцати ярдов. И потом – уже к ней «пришвартовать» наш любимый Замок! Стальными скобами! Или тросами.
Поскольку Этьен замолчал, Олег спросил:
- У вас с Кольбергом – всё?
Этьен какое-то время молчал. Похоже, ждал, не без вожделения, пока кто-нибудь что-нибудь возразит. Но не дождавшись, буркнул:
- Да. - после чего слез с трибуны, и, прихрамывая на обе ноги, доковылял до своего места на скамье. Кольберг пожал ему руку. Олег сказал:
- Спасибо, Этьен, спасибо, Кольберг. Кто ещё?
Руку подняла Сара, помощница Гвиневры. Лет ей, насколько Питер помнил, было ещё на пять-семь больше, чем начальнице. Новую или «выходную» одежду, как и начальница, Сара не одела. Олег кивнул:
- Прошу, Сара.
Забравшись на трибуну, женщина обвела всех хмурым взором:
- «Якорь, труба»! Мне кажется, вы не там ищете решение.
- Будьте добры, Сара – поясните вашу мысль.
- Да запросто. Вот Питер тут сказал, что так называемую «плавучесть» наш Замок обрёл, когда уровень воды океана поднялся ещё на пару дюймов, достигнув, как вы с ним предположили, «ватерлинии». А то, что вы вчера избавились от двухсот литров воды, сыграло роль спускового крючка. Так вот. У меня простое, и практически легко выполнимое предложение. Нужно просто затопить обратно весь наш уровень Джи, и таким образом плавучесть будет утрачена! И мы останемся там, где находимся сейчас! У меня – всё!
- Минутку, Сара. – Олег хмурился, - То есть, вы предлагаете просто «сдать», врагу в виде поступающей воды, весь наш Замок? Навсегда?
- Ну да! А те запасы, что там, внизу, пока остались – просто эвакуировать на верхние уровни!
- А как тогда мы будем бороться с протечками? Ведь если уровень Джи будет полностью затоплен водой, отравленной масдом, нам до мест протекания никогда не добраться. Не говоря уж – о залатать!
- А не нужно ничего залатывать! Пусть себе поднимается! Ведь мы теперь знаем, что выше уровня Ди, то есть – того места, где она там, снаружи, сейчас, вода не поднимется!
Питер поднял руку. Олег это, разумеется, заметил:
- Да, Питер?
Питер, не вставая с места, сказал. Громко и чётко:
- Я лучше всех знаю ситуацию, поскольку лично каждый год измеряю, до
