не исправить. И моим наказанием стала не проходящая боль в душе близнеца, которую я чувствую каждый день, каждую ночь, каждое мгновенье — не переставая, — Нигар судорожно выдохнул и сжал кулаки. — Не знаю, почему я всё это делал, — с безмерной тоской добавил он. — Почему не смог остановиться тогда… Ведь раньше я был совсем другим, София… Я словно бы открыл ящик Пандоры, когда прикоснулся к тем записям, в библиотеке Михаила… Я выпустил наружу проклятие, и оно поглотило сначала меня, а потом едва не убило Белла — единственное близкое мне существо, которому я ни за что на свете не хотел бы причинить вреда. Но именно я его и причинил. Именно я повинен в несчастьях, что выпали на долю моего брата… — Нигар вновь тяжело выдохнул, собираясь закончить свою исповедь, на которую решился впервые в жизни. — Ты не всё можешь понять, София, потому что многого не знаешь, — наконец, продолжил он. — Но тебя я вытащил из Ада только потому, что вдруг очнувшись от чёрного сна, которым так долго спал мой разум, я решил доказать самому себе, что ещё жив. Что даже, если невозможно изменить прошлое и исправить свои ошибки, я всё ещё способен делать добро здесь и сейчас. Ты была последним лучиком надежды, последним моим шансом почувствовать себя прежним, София. Когда там, в саду, тебя встретил Табрис, и я увидел слёзы счастья на ваших глазах, в моей душе всё перевернулось. Ты была такой чистой, ранимой, хрупкой… Такой искренней в своей незамутнённой радости, что впервые за долгие столетия я ощутил в своей душе покой и тепло. Да что скрывать, я гордился тем, что смог пересилить тьму и сделать что–то хорошее. Что смог спасти тебя… Но теперь оказалось, что я спасал тебя ради дурацкой церемонии! — Нигар всё же развернулся и в его фиалковых глазах вновь заплясал адский огонь. — Что мой поступок, который я считал добрым, и который подарил мне крохотную надежду на то, что я способен что–то изменить — оказался иллюзией! Ложью! Притворством! Я лишь продлил вашу агонию — тебя и Табриса — отправив из одного Ада в другой! — Нигар смолк, обречённо прикрыв ресницы и дрожа, словно в лихорадке. — Всё бесполезно, — прошелестели неслышно его губы, а когда он поднял глаза, девушка увидела, как потух взгляд. — Невозможно обмануть судьбу… Что бы я не делал, всё обращается во зло. Прости, София…
— Нигар… — девушка была ошеломлена, сбита с толка горечью, что звучала в его словах. — Что ты такое говоришь?.. Ты и правда, сделал невозможное! Ты вернул меня домой! Никто не смог бы сделать подобного… Да чёрт с ней, с этой церемонией! Не понимаю, почему ты так расстроился из–за неё!
— Ангелы и нефилимы не возвращаются во второй раз из Ада, малышка, — устало констатировал Нигар, подняв на неё, ставший холодным, взгляд. — Повторно умерев, они теряют разум и душу, превращаясь в низших демонов.
София вздрогнула, её зрачки расширились, лицо приобрело зеленовато–белый оттенок, превратившись в застывшую маску.
— Они… — сглотнув жёсткий ком в горле, прохрипела девушка, изо всех сил стараясь не сорваться в крик. — Они… приговорили меня?.. Это так, Нигар?..
Нигар долго молчал, глядя ей в глаза, затем просто отвернулся и вновь уставился в окно.
София почувствовала, как темнеет в глазах, а в груди всё сжимается от страха, не давая вырваться крику, что болезненным комом перехватил горло. Её качнуло назад, пальцы судорожно вцепились в спинку стула и девушка, кусая дрожащие губы, медленно, словно слепая, по стеночке двинулась к дверям. Чуть–чуть постояла на пороге, словно собирая последние силы, затем вдруг вскрикнула, зажала рот ладонью и стремительно выбежала прочь, даже не заметив стоявшую в коридоре и испуганно вжавшуюся в стену Аленсу.
Нигар долго рассматривал шумевшие за окном кроны деревьев, мрачно размышляя о чём–то своём. Он не сделал попытки как–то утешить, удержать Софию, что–то сказать. После неожиданной исповеди Ангел чувствовал себя усталым, пустым и мёртвым. Его глаза больше не сверкали яростью, не пылали негодованием, фиалковые радужки потускнели, превратившись увядшие лепестки осенних цветов. Неизвестно, сколько бы он ещё простоял вот так, неподвижно, не реагируя ни на что, и ничего не замечая, если бы не Аленса, которая тихонько вошла в кухню и, подойдя к Нигару, осторожно прикоснулась ладошкой к его спине. Ангел вздрогнул, обернулся, и его брови удивлённо поползли вверх.
— Что… Какого демона?! — рявкнул он, внезапно очнувшись от сковавшей его безысходности. — Что ты себе позволяешь, дурная человечка?!
— Меня зовут Аленса, — проигнорировав выпад ангела, ровно напомнила девушка. Она хоть и побледнела немного, но осталась спокойна. Мало того, в её больших голубых глазах зрела решимость. Аленса отошла от ангела, взяла с плиты чайник, быстро сделала себе кофе и, как ни в чём не бывало, уселась за стол.
— Простите, — сделав несколько торопливых глотков из чашки, поспешила извиниться она. — Пить очень хотелось… Просто невыносимо… Я проснулась, спустилась на кухню, чтобы налить себе воды, а тут вы… Пришлось ждать, пока вы закончите разговор с вашей… гостьей.
— Так ты всё слышала? — Нигар угрожающе прищурился, но у Аленсы создалось впечатление, что хозяин дома не слишком удивлён этому факту.
— Так получилось, — не стала врать она, немного смутившись. — Так вы… ангел? — помолчав, осторожно задала вопрос.
Нигар хмыкнул. На дне его зрачков мелькнул нехороший огонёк.
— Вряд ли, — неожиданно ответил он, с едкой иронией. Потом оторвался от окна и уселся напротив гостьи, изучая её чуть презрительным взглядом. — Ещё вопросы есть, храбрая моська? Или твоя судьба волнует тебя меньше, чем моя персона?
— Не меньше, — Аленса уверенно качнула головой, делая ещё один поспешный глоток кофе, чтобы собеседник не успел заметить, как от напряжения дрожат её губы. — Просто я подумала, что даже, если умру от страха прямо сейчас, мне это не поможет. Так какой смысл бояться?.. Можно спросить? — набравшись храбрости, после небольшой паузы, девушка упрямо взглянула на ангела.
— Рискни, — Нигар откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Уголки его губ дрогнули в усмешке.
— Ваш мальчик… Ну, тот ребёнок, что здесь живёт… Он всё время повторяет, что от меня… — Аленса покраснела, запнулась на мгновенье, потом негромко добавила. — Что я плохо пахну, — наконец, решилась произнести она. — Это действительно так?
Нигар застыл, округлившимися глазами, как–то странно рассматривая девушку, потом вдруг неожиданно расхохотался, запрокинув голову.
— Дурная человечка! — выдохнул он, продолжая покатываться со смеху, пока Аленса краснела и бледнела, ёрзая на стуле и не зная, куда девать взгляд. — Тебя ЭТО волнует больше всего? — продолжал давиться смехом ангел. — Что не так с твоим запахом?
— Не смешно! — с негодованием грохнув о стол пустой чашкой, девушка вскочила со стула. — Да, меня это волнует! — рявкнула она. — А ещё меня волнует, как вы собираетесь со мной поступить, и зачем притащили сюда, если, как говорит ваш сын, от меня воняет?! Может было проще показать мне дорогу, чтобы я спокойно вернулась домой?!
— Нет, проще было бы сбросить тебя с высоты в пару километров, чтобы ты никогда не вернулась домой, — неожиданно перестав смеяться, спокойно пояснил Нигар. — Я ответил на твой вопрос?
— Так что же вы меня не сбросили? — огрызнулась Аленса, обиженно хмыкнув.
— Успеется, — Нигар небрежно махнул рукой. — Или ты куда–то торопишься?
— Я есть хочу, — внезапно выдала девушка, голодным взглядом рассматривая лежащую на столе булку и масло. — Не ела со вчерашнего утра… Можно? — она кивнула на хлеб.
— Ешь, — пожал плечами Нигар, придвигая ей фрукты и масло. — Налей ещё кофе, если хочешь.
— Хочу, — Аленса потянулась за чайником. — Вам сделать? — жуя на ходу, предложила она.
— Нет.
— А молока, случайно, нет?
Нигар закатил глаза, помедлил, затем полез в холодильник и достал молоко. Поставил его перед девушкой.
— Всё? Или ты ещё чего–то хочешь? — раздражённо спросил он.
— Если только капельку амброзии, — съязвила Аленса, но потом смутилась, натолкнувшись на заледеневший взгляд ангела. — Простите, — пробормотала она, спешно глотая кусок булки, который едва не встал у неё поперёк горла. — Пошутила неудачно…
— Дурная человечка! — зло повторил Нигар сквозь зубы, обдав девушку презрительным взглядом. — Ешь и собирайся! Нужно заканчивать с этой историей… — буркнул он, после этого вышел из кухни, оставив Аленсу одну.
