Подлодка

Лотар-Гюнтер Буххайм

    



 

Аннотация

В романе Лотара-Гюнтера Буххайма рассказывается о боевом походе немецкой подводной лодки во времена второй мировой войны. Люди по воле судьбы и времени поставлены в ситуацию, когда необходимо убивать, чтобы жить, – вот основная мысль книги. Это жесткое и динамичное произведение, в котором каждый персонаж – Личность с большой буквы. Автор в мельчайших подробностях показывает боевые будни подводников, обыденность смерти на войне, реалистично воссоздает гнетущую атмосферу подлодки.

Справка
Лотар-Гюнтер Буххайм родился в Веймаре (Тюрингия, Германия), был сыном художницы Шарлотты Буххайм. До 1924 года жили в Веймаре, после в Рохлице до 1932 года, затем в Хемнице. Уже тогда Буххайм-младший подрабатывал в газетах и участвовал в художественной выставке в 1933 году, когда ему было всего 15.
В 1940 году, во время войны, Буххайм был зачислен в ряды Кригсмарине в звании зондерфюрера Z (что соответствовало лейтенанту) в роту пропаганды, писал сводки о подводных минах, эсминцах и подводных лодках в газете Das Reich. Делал скетчи и фотографии.
27 октября-6 декабря 1941 года Буххайм участвовал в седьмом походе подлодки U-96, в период битвы за Атлантику. Впоследствии его воспоминания легли в основу всемирно известной книги-бестселлера «Das Boot» («Подводная лодка»), а также рассказа «Die Eichenlaubfahrt» (Поход Дубовых листьев) и документальной трилогии «U-Bootkrieg», «U-Bootfahrer», «Zu Tode Gesiegt» (рус.«Подводная война», «Подводники», «Победившие, чтобы умереть»).
Буххайм был назначен на лодку как официальный писатель, работающий над серией пропагандистских репортажей о германском военно-морском флоте. 205 его фотографий из сделанных на U-96 были собраны в фотоэссе о подводной войне. В одном из эпизодов своей книги «Das Boot» Буххайм описал попытку U-96 прорваться через Гибралтар 30 ноября 1941 года, причём драматизировал и преувеличил происходившие события[sup][2][/sup].
Войну закончил в 1945 году в звании обер-лейтенант цур зее (старший лейтенант).


Роман «Подлодка» – единственный роман, написанный свидетелем морского похода. Уникальность романа в том, что автор с замечательной достоверностью описывает атмосферу похода, природу Атлантики и атаки как немцев, так и англичан.



Пролог

КОМАНДА ЛОДКИ:
Офицеры:

Капитан («Старик», а также господин каплей – принятое на флоте сокращение для полного звания – господин капитан-лейтенант)
Первый помощник (первый вахтенный офицер)
Второй помощник (второй вахтенный офицер)
Старший инженер (шеф)
Второй инженер
Автор – военный корреспондент

Младшие офицеры  (унтер-офицеры[1]) и матросы  («Хозяева моря»):

Арио – дизелист
Бахманн («Жиголо») – дизелист
Берманн («Первый номер») – боцман
Семинарист – вахтенный на посту управления лодкой
Бокштигель – матрос
Дориан («Берлинец») – помощник боцмана
Дафте – матрос
Данлоп – торпедист
Факлер – дизелист
Франц – старший механик
Френссен – помощник дизельного механика
Хекер – механик торпед
Хаген – электромоторист
Херманн – акустик
Инрих – радист
Айзенберг («Вилли Оловянные Уши») – помощник по посту управления лодкой
Йоганн – старший механик
Каттер («Кухарь») – кок
Клейншмидт – помощник дизельного механика
Крихбаум – штурман
Маленький Бенджамин – рулевой
Маркус – рулевой
Пилигрим – помощник электромоториста
Радемахер – помощник электромоториста
Саблонски – дизелист
Швалле – матрос
Турбо – вахтенный на посту управления лодкой
Ульманн – прапорщик
Вихманн – помощник боцмана
Зейтлер – помощник боцмана
Зорнер – электромоторист

А также еще четырнадцать неупомянутых членов команды. Обычно команда на подводных лодках этого типа состояла из пятидесяти человек. В этот поход с целью обучения на лодку был направлен сверхштатный, второй, инженер.

Эта книга – роман, но не плод фантазии автора, который был очевидцем всех описанных здесь событий. В книге сведены воедино все происшествия, случившиеся с ним на борту подводных лодок. Тем не менее, персонажи не являются портретами реальных людей, живых или мертвых.
Боевые действия, описанные в книге, происходили преимущественно осенью и зимой 1941 года. К этому времени стало очевидно, что на всех театрах войны наступает перелом. Войска вермахта были впервые остановлены под Москвой – всего несколько недель спустя после битвы за окруженный Киев. Британские войска наступали в Северной Африке. Соединенные Штаты отправляли в Советский Союз военные грузы и сами немедленно после японской атаки на Перл-Харбор вступили в войну.
Из 40000 немецких подводников в годы Второй мировой войны 30000 не вернулись домой.

I. Бар «Ройаль»

От отеля «Маджестик», где квартировали офицеры, до бара «Ройаль» дорога описывает дугу длиной в три мили вдоль берега моря. Луна еще не взошла, но можно различить бледную ленту дороги.
Капитан всю дорогу давит на педаль газа, как будто участвует в гонках. Внезапно ему приходится затормозить. Покрышки визжат. Нажимает на тормоз, быстро отпускает, снова быстро нажимает. Старик хорошо справляется с тяжелой машиной, и вот она, не пойдя юзом, останавливается перед неистово жестикулирующей фигурой. Синяя униформа. Фуражка старшины. Что за нашивка у него на рукаве? – Подводник!
Он стоит как раз вне света наших фар, размахиваю руками. Его лицо скрыто в темноте. Капитан собирается медленно тронуть машину, когда человек начинает стучать ладонями по радиаторной решетке, рыча:

Ясноглазый проказник, я поймаю тебя,
Разобью твое сердце на части…

Пауза, за которой следуют еще более свирепые удары по решетке и снова рев.
Лицо капитана помрачнело. Он готов взорваться. Но нет, он включает заднюю передачу. Машина прыгает назад, и я почти разбиваю себе голову о лобовое стекло.
Первая скорость. Автомобиль описывает слаломную кривую. Визг покрышек. Вторая скорость.
– Это был наш первый номер! – сообщает мне капитан. – Нажрался как сволочь!
Старший инженер, сидящий позади нас, грязно ругается.
Капитан только успел набрать скорость, как снова приходится тормозить. На этот раз у него на это есть чуть больше времени, ибо покачивающаяся шеренга, выхваченная из темноты нашими фарами, виднеется немного впереди нас. Поперек дороги стоят по меньшей мере десять матросов в береговой форме.
Ширинки расстегнуты, члены наружу, сплошной фонтан мочи.
Капитан гудит. Шеренга расступается, и мы медленно проезжаем между двумя рядами людей, писающих по стойке смирно.
– Мы называем это «пожарная команда» – они все с нашей лодки.
Шеф на заднем сиденье ворчит.
– Остальные в борделе, – говорит Капитан. – У них там сегодня аврал. Меркель ведь тоже выходит в море завтра утром.
На протяжении мили не видно ни души. Затем в свете фар появляется двойной кордон военной полиции.
– Будем надеяться, что все наши ребята будут утром на борту, – раздается голос позади нас – Они любят позадираться с береговыми патрулями, когда выпьют…
– Не узнают даже своего капитана – бормочет Старик себе под нос. – Это уж слишком.
Теперь он едет медленнее.
– Я сам себя неважно чувствую, – говорит он, не поворачивая головы. – Слишком много церемоний для одного дня. Сначала эти похороны сегодня утром – того боцмана, которому досталось во время воздушного налета на Шатонеф. А посередине похорон – снова налет, настоящий фейерверк. Это не совсем прилично – особенно во время похорон! Наши зенитчики сбили три бомбардировщика.
– А что еще? – интересуюсь я у Старика.
– Сегодня больше ничего. Но эта вчерашняя казнь просто вывернула меня наизнанку. Дезертирство. Дело ясное. Инженер-дизелист. Девятнадцать лет. А потом днем этот забой свиней в «Маджестике». Наверно, намечался банкет. Холодец, или как это там называется, – в общем, никто не в восторге от этого варева.
Старик останавливается перед заведением: на садовой ограде метровыми буквами выведено: «БАР РОЙАЛЬ». Это строение из бетона, напоминающее формой корабль, расположенное между главной прибрежной и вспомогательной дорогой, выходящей из соснового леса и пересекающейся с главной под острым углом. Прямо посреди фронтона – на мостике «корабля» – витраж, похожий на большую палубную надстройку.
Посетителей бара развлекает Моник – девушка из Эльзаса, которая знает лишь несколько слов по-немецки. Черные волосы, карие глаза, много темперамента и сисек.
Помимо Моник, достопримечательностями заведения являются три официантки в накрахмаленных блузках и группа из трех нервных тусклых музыкантов, из которых выделяется лишь мулат-ударник, который, кажется, сам получает удовольствие от своей игры.
ТОДТ реквизировало это здание и сделало косметический ремонт. Теперь оно представляет собой смесь Fin de Siecle и Германского музея искусств. Лепнина над оркестром изображает пять чувств или пять граций. Сколько было граций, пять или три? Командующий флотилией отобрал помещение у ТОДТ'а, сославшись на то, что «подводникам нужен отдых», «офицеры-подводники не могут проводить все свободное время в публичных домах» и «нашим людям нужна более изысканная атмосфера».
Более изысканная атмосфера заключается в потертых коврах, стульях с потрескавшейся кожаной обивкой, белых декоративных решетках на стенах, украшенных искусственными виноградными лозами, красных абажурах на бра и выцветших шторах из красного шелка на окнах.
Капитан, усмехаясь, оглядывает зал, останавливая свой властный взгляд на компаниях, сидящими за разными столиками. Его губы поджаты, брови нахмурены. Затем он неспеша придвигает стул, тяжело садится и вытягивает ноги перед собой. Официантка Клементина уже семенит к нему, ее груди колышутся вверх-вниз, Старик заказывает нам всем пиво.
Его не успевают принести, как дверь распахивается, и вваливаются пять человек, все обер-лейтенанты, судя по полоскам на их рукавах, за ними следом еще три лейтенанта и один младший лейтенант. Трое обер-лейтенантов носят белые фуражки: офицеры-подводники.
На свету я узнаю Флоссманна. Неприятный, вспыльчивый тип, плотно сбитый блондин, который недавно хвастался, как во время