- Конечно, – сказал я вслух.
- Уже четверть девятого, – мягко заметила она, – на работу опаздываю.
- И когда?..
- В эту пятницу, – ответила Бланка, натягивая куртку.
Я встал с табурета и обнял ее. Если бы объятия длились чуть дольше, я бы, наверное, заплакал, но она меня опередила:
- Это не прощание, Винченцо. До скорой встречи, и только.
Бланка слегка отстранилась, улыбнулась и поцеловала меня в губы.
– Оставайся, сколько хочешь. Дернешь дверь, и всё. И учти – первым я хочу там видеть тебя. Goodbye, my darling . [Прим: Пока, милый]
Бланка ушла.
Я даже не успел рассказать ей ни о Корине, ни о сорвавшейся покупке маминого магазина, ни о живущей у нас сестре с детьми, ни…
***
По дороге в магазин, стоя в метро в мятой и несвежей вчерашней рубашке, я подумал, что незадолго до смерти отца Сантьяго Аусерон ушел из группы Radio Futura и стал называть себя Хуан Перро. Он выпустил несколько весьма успешных альбомов кубинской музыки, которые, впрочем, не входили в число моих любимых. Я уже упоминал о своей проблеме с карибско-тропическими ритмами. У меня не складывается даже с болеро, не говоря уж о перрео или сальсе. Самое интересное, что, покинув Radio Futura, Аусерон объединился с Кико Венено, и, благодаря этой дружбе, вышел альбом под названием Echate un cantecito, который я слушал, пока не заездил диск. Когда умер отец, я еще больше пристрастился к музыке, только она облегчала боль, но речь не об этом. Речь о том, что в метро я подумал: хочу, чтобы и со мной было так же, чтобы друг типа Сантьяго Аусерона (а лучше женщина типа Бланки) помогли мне вытянуть из себя все самое лучшее и идти своим путем, каким я иду сейчас, но усовершенствованным, как делает большинство людей. Плавный, естественный переход от прежней, довольно резкой по звучанию, музыки к триумфальному альбому Echate un cantecito Кико Венено совершил со своим товарищем. Я тоже хотел плавных перемен, мысленно спроектированных мною: покупка магазина, отношения с Кориной, постепенное преобразование моей личности. Но кто будет моим Хуаном Перро? Или Сантьяго Аусероном? Бланка? Она уезжает. Хосе Карлос? Славный малый, но слишком занят своими делами. Кроме того, он и сам погряз в рутине своих любовных отношений, неделя за неделей топчась на месте, и вдобавок был одержим работой. Корина? Нет, сам посуди. Я был один. У меня не было друга, который придет мне на помощь, укажет дорогу и подтолкнет. [прим: Radio Futura – испанская рок-группа; Сантьяго Аусерон – основатель вышеуказанной группы, певец и автор слов; Кико Венено (Хосе Мария Лопес Санфелиу) – испанский музыкант]
***
Вечером я выгулял Паркера и рано лег в кровать. Племянники еще чистили зубы в ванной, препираясь и уговаривая сестру разрешить им подольше посмотреть телек. Читать не хотелось, и я лежал в кровати, тупо глядя в потолок. Тот же самый потолок, что и в детстве, та же самая комната. Вид комнаты, конечно же, изменился. Письменный стол, вращающееся кресло, книги в этажерке. Цвет стен был другим, потому что детские аляписто-пестрые обои я давным-давно содрал; на месте штор были жалюзи, а вместо кретонового покрывала лежало стеганое. Все было другим. До сегодняшнего утра я думал, что тоже изменился, что время сделало свое дело, но вечером усомнился в этом. Я встал и открыл этажерку с виниловыми пластинками. Достал одну. Включил проигрыватель и с величайшей осторожностью опустил иглу на бороздку пластинки. Полилась чудесная мелодия в идеальной оранжировке:
- Еще одна ночь, и мне не уснуть, еще одна ночь потеряна. Но мажорно звучит старый рояль где-то там, за зеленой дверью… [прим: песня La puerte verde (“Зеленая дверь”) группы Los Liopis]
Лежа возле кровати, Паркер пристально смотрел на меня своими влажными черными глазами. Мою грудь захлестнула любовь к нему. Я улыбнулся псу и, не удержавшись, спросил:
- И что мы здесь изображаем?
