Действующие лица:
Христиан Раковский (1873–1941) – (имя при рождении – Крыстьо Станчев) болгарин по происхождению, крупный политический, государственный деятель, один из лидеров международного социалистического движения, видный дипломат.
Лев Троцкий (1879–1940) – (при рождении – Лейба Бронштейн) видный деятель международного коммунистического движения, придерживающийся идейной позиции, яростно преследуемой сталинским режимом.
Владимир Ленин (1870–1924) – (настоящая фамилия – Ульянов) советский политический и государственный деятель, теоретик и создатель первого в мире социалистического государства.
Место действия – Болгария, Румыния, Россия.
Время действия – перед началом Первой мировой войны.
Автор (из-за кулис): Христиан Раковский – единственный болгарин, ставший членом Международного социалистического бюро II Интернационала и членом ЦК партии российских большевиков. Он был председателем Совета народных комиссаров – должность такая же, как у Ленина, только на Украине, второй по масштабам и значению Советской республики. Многие годы Христиан Раковский работал послом СССР в крупнейших странах Европы. Как и Троцкий, он открыто выступал против Сталина. С конца 20-х – начала 30-х годов имя Х. Раковского постепенно исчезло из публикаций, и сегодня о нём мало кто помнит.
ОНИ ВЕРНУЛИСЬ в Мангалию засветло. Два-три раза в неделю Христо по делам мотался то в Констанцу, а то и в Бухарест. На этот раз они ездили вдвоём и теперь сидели под навесом, остывая после июльского зноя. Дом у Христиана небольшой, но имение его, перешедшее в наследство от отца, богато землями плодородными, виноградниками да мастерами различных ремёсел, обеспечивающими изрядное хозяйство почти всем необходимым.
Девятьсот тринадцатый год в тот день застыл на половине своей. Начавшаяся месяц назад Вторая Балканская война почти не коснулась здешних мест. Но военный корреспондент украинской газеты «Киевская мысль» Лев Троцкий мигом примчался сюда, едва прослышав, что Болгария рассорилась со всеми бывшими союзниками и решила силой отхватить у них такой лакомый кусок черноморского побережья. Поселился Лев в небольшом приморском городке Мангалия у старого друга – единоверца по революционной борьбе за коммунистические идеалы, ныне болгарского помещика Христиана Раковского.
– Рако, как же у тебя хорошо! – Лев пил из глиняной кружки красное вино вприкуску с солёной мамалыгой. – В твоём доме совсем не думается ни о войне, ни о революции. Тишина. Только шум моря. Очень душевно. Потому я и приехал, что почувствовал потребность хоть на короткий срок оторваться от русских эмигрантских дел. А зачем твои земляки-братушки новую войну затеяли?
– Так все хотят у моря жить! – засмеялся Христо. – Вот и нашему царю Фердинанду захотелось расшириться – от Чёрного моря до Белого, то бишь Эгейского. Здесь же, Лео, климат райский, всё само растёт, живи лет до ста, без старости. Природная лечебница.
– Это ты как медик говоришь?
– Как медик я посоветовал бы не вмешиваться в местную природу, ничего здесь не нарушать. Единственное – поднять волнорезы повыше, чтобы вода не захлёстывала даже при шторме. На них скамеечки, лежанки под навесом, газетки, книги – пусть люди читают, кофе-чаи пьют. Для тех, у кого лёгкие слабые, астма или ещё что, – такие аэрозольные ванны лучше соляной пещеры. Мы-то с тобой, Лео, успели в тюрьмах посидеть и знаем, что есть такая болезнь туберкулёз и как сложно с ней бороться.
– Рако, ты сколько раз сидел в тюрьме?
– Арестовывался часто, а сидел реже и не подолгу. Чаще высылался из разных стран – раз семь или восемь, не считал.
– Христо, мы с тобой знакомы недавно, и хоть сразу перешли на «ты», но я многого о тебе не знаю, – Лео по-прежнему сидел в белой кепке, скрывающей его богатую шевелюру. – По Добрудже ехали, так все встречные шляпы снимали, и со всеми ты разговаривал. Ты так ловко орудовал в этом этническом и лингвистическом хаосе, прямо как фокусник. Я посчитал: за час ты одиннадцать раз запросто переходил с румынского языка на болгарский, на русский, турецкий, немецкий, однажды даже на французский. Ты сколько всего языков знаешь?
– Европейских – пять, а местные все понимаю.
– Ну, ты полиглот! – Троцкий наконец-то снял свою кепку, тряхнул чёрными куделями. – Не зря Ленин называет тебя «единственный настоящий европеец»…
…Утомившееся за день солнце прощалось с миром. И пока наши герои любуются закатом, позволим себе заглянуть немного в прошлое и чуть подробнее рассказать об этих двух исторических личностях. Больше – о хозяине поместья Раковском, ибо Лев Троцкий родился в семье еврейских колонистов Херсонщины и в данной главе выступает лишь как друг болгарина Христо.
О Льве написаны горы книг, он был – вместе с Лениным – организатором Октябрьской революции в 1917 году и создателем Красной армии. Троцкий оставил после себя огромный архив – сумел сохранить, когда его высылали из страны. А Раковский сумел сохранить Украину, когда её разрывали на части, а потом добился у западных держав официального признания молодого Советского государства. Где его архив, неизвестно. Эти два великих политических деятеля окончили жизнь одинаково: оба были казнены по личному распоряжению Сталина. Один в 1940-м, незадолго до войны, другой – через месяц после её начала.
А теперь подробнее о болгарине Христиане Раковском. Родился он в семье, известной в Болгарии. Сам Христо писал в автобиографии так: «Вся моя семья, как видно из словаря Брокгауза и Ефрона, с начала XVIII столетия занимает одно из первых мест в истории революционной борьбы Балкан». Семья была небедная, отец свободно владел греческим, турецким и румынским языками, занимался овцеводством и успешно торговал. Свободомыслие в доме поощрялось. Даже когда 14-летнего Христо в очередной раз выгнали из школы за «вредные политические высказывания», никто его дома не осуждал. «Целый год без разбора читал всё, что находил в отцовской библиотеке, что попадалось под руку», – вспоминал он позже.
Школьные друзья подняли бунт, требуя вернуть своего товарища. Лишь с помощью роты солдат «восстание удалось подавить». Из Софии пришло помилование: «Восстановить негодника после покаяния». А Христо в ответ публично, в газете обличает невежд-учителей и всё великокняжеское правительство:
«У Болгарии и его правительства я не буду просить извинения и этим горжусь, так как я не виновен. Меня исключили, как и многих других до меня, только из-за капризов директора. Оценки мои хорошие, но они не значат ничего: я уже не могу и не хочу учиться в Болгарии. Настоящая нравственность состоит не в том, чтобы быть покорным рабом учителей и всех, кому захочется. Я нравственный человек! И я горжусь этим, и моё будущее это покажет!»
Вот так – прямо манифест зрелого революционера!
В семнадцать лет Христо уехал в Швейцарию – изучать медицину. В Женевском университете сразу же находит единомышленников среди студентов. Большинство членов этого социал-демократического кружка – болгары, но есть русские, немцы, армяне, даже турки. К ним на собрания часто приходят известные марксисты: Георгий Плеханов, Вера Засулич, Павел Аксельрод, Роза Люксембург…
За революционную деятельность его и здесь исключают, он едет в Берлин, потом в Париж, затем в Бухарест, всё-таки заканчивает учёбу и даже защищается диссертацию. Докторская степень по медицине присуждается ему единогласно, а книга, написанная на основе диссертации, сразу издаётся на французском языке, а потом и на болгарском, на русском.
Он уже женат, и русская девушка Лиза Рябова зовёт молодого мужа в Россию, предлагает жить там. И он поедет с ней в Санкт-Петербург, но царская охранка тут же потребует выслать его – Христиан и там уже в списках неблагонадёжных.
А отец настаивает на возращении в Мангалию. Христо должен поступить в румынскую армию, иначе будет лишён гражданства, а значит, потеряет право наследовать такое прекрасное поместье. Столетия назад эти богатые земли принадлежали Болгарскому царству, но теперь отошли к Румынии, до границы здесь рукой подать.
Мангалия так и осталась «немножко вольным городом». Многоязычное население, несколько мечетей и начальных школ, сотни три магазинов, ещё больше таверн. На пристани – бесконечные склады, десятки судов стоят под погрузкой. Их видно от дома, на открытой веранде которого сидят сейчас два старых друга-единомышленника – Лев Троцкий и Христо Раковский. Воздух здесь осязаемо упруг. Божественная тишина вокруг, лишь цикады звенят, да близкое море играет береговыми камнями. Тёплый июльский вечер 1913 года…
– Ты загорел, подрумынился в своей природной лечебнице! – смеётся Лео, поглаживая усы.
[justify]– Наверное, ты прав! – уже стемнело, и потому Христо подаёт знак слугам принести керосиновые лампы. –