Стабильность - Посиделки с Олегом 17

так передаваясь в мочу, что будто писаешь колой если выпить от двух литров и более.
— Вкусно, — потягивая из соломинки колу ощущал себя крутым чуваком Олег.
— Ну что ты ешь как поросенок? — Donum Dei, сделав Олегу замечание, взяла чизбургер двумя руками показав, как надо правильно. — Вот так нужно держать, чтобы у тебя ничего не падало.
Удивительно, насколько бесполезны русские народные сказки вместе с русскими народными песнями и советский кинематограф в совокупности с деградантским упадничеством классической русской литературы, ведь там даже не учат как правильно кушать фаст-фуд, ориентироваться в современном мире, грамотно вписываться в информационное поле, в тот ли иной социоинформационный кластер десятилетие за десятилетием все быстрее и быстрее стратифицирующего общества. Впитав в себя весь этот чуждый человеческой природе культурный код постыдного прошлого человек не получив базовых алгоритмов поведения обречен на перманентное одиночество.
Тонны алкоголя и сигаретного дыма, написанных стихов, спетых песен, ситуативно случайных сексуальных связей, потерянной обуви, аромат вынесенных из магазина сосисок на костре – все это продолжалось до того времени пока он не встретил ее, присевшую рядом послушать его песни, угостившую сигаретой, в душную ночь налившую ему холодного пива. Эта внезапно появившаяся Donum Dei, как назвал ее Олег, не зная имени, полностью перевернула его жизнь. Договорившись о встрече на следующий день по утру с больной головой, он бы и не вспомнил о ней, но тем ранним утром, едва начинавшим окрашиваться предрассветной синевой неба Donum Dei с купленной бутылкой холодной воды пришла сама, обнаружив Олега спящим.
Плеснув на него холодной воды быстро отрезвив и сняв абстинентный синдром, она помогала ему поднялся, потянув резко за руку, после чего медленно довела до своей квартиры, помогла залезть в ванную прямо в одежде, сняв ее когда она стала мокрой.
— Тебе нужно сделать шугаринг и отбеливание.
Отрезвив Олега контрастным душем, быстро высушив его черные как смоль короткие волосы, дав ему оставшуюся от бывшего мужа чистую одежду, размера на два больше так, что она висела на нем как пустой мешок от картошки или сахара; наскоро приготовив яичницу перед этим бросив в стакан воды комнатной температуры две таблетки Алька-зельтцера, чьи пузырьки растворяясь и шипя буквально гипнотизировали его вкупе с больной и тяжелой головой.  Быстро придя в норму и позавтракав, выпив крепчайшего кофе, заботливо приготовленного Donum Dei, он и не заметил, оказался в в такси и лишь в тумане помнил ему сделанный шугаринг, отбеливание ануса, что на позже сделанных фотографиях невероятно красиво выглядело.  Огромное количество сделанных на Полароид снимков, оставшееся с тех времен вперемешку с разными школьными фотографиями, он доставал не частно, но под настроение с Диметрой им нравилось их смотреть под подробные комментарии Олега, весившего в те времена тридцать семь килограммов и выглядевшему благодаря этому намного более агендерно и асексуально: изображал спящего на лестнице в пятиэтажке, со свисающей изо рта не прикуренной сигаретой обнимался с влюбленной в него одноклассницей, открывал банку алкоэнергетика «Ягуар», как фотомодель позировал на фоне полок с имевшим в то время более белый дизайн банок пивом «Балтика Семь», позировал пьющим вино прямо из бутылки в парке, голым лежал в ванной. в одежде поливал себя лейкой душа, в футболке со спущенными штанами сидел на унитазе.
Картинки прошлого проносились в голове Олега с удивительно реалистичной точностью: ее губы, ее упругая грудь, ее бархатный низкий голос, блеск ее глаз говорящих о круглосуточном нахождении в расширенном состоянии сознания под музыку для дзен-медитаций, которая постоянно играла из колонок в ее квартире.
— Пошли в магазин, ты должен одеваться лучше всех, — продолжал звучать ее голос в голове Олега, все больше и больше погружая в пучину воспоминаний, зыбучие пески вкусов и ароматов тех минувших дней, водоворот эротических переживаний, отголосков прошлого непроходимый лабиринт, лабиринт теней, лабиринт игривых мыслей, лабиринт откровенных снов.
Олег, обладая феноменальной памятью на значимые в жизни события, вплоть до мелочей помнил их первое посещение магазина одежды, белоснежную рубашку, купленную Donum Dei после страстных и незабываемых поцелуев с доведением до оргазма в примерочной, при прокручивании в голове которых его сердце начинало биться чаще и между ног становилось горячо и влажно; так же купленные ему черные облегающие брюки, не лишне подчеркивающие стройность его идеального тела, и кеды. О. эти красные-красные, кроваво красные кеды наугад подобранные прямо по его размеру, чей цвет комплементарно сочетался с черным низом в виде брюк и белым верхом в качестве рубашки на выпуск, возбуждающе развивающейся на легком ветру, слегка просвечивая его идеально мальчишескую грудь, плоскость которой нарушали только соски. Не затуманенная ничем сексуальность Олега сногсшибательно действовала абсолютно на всех: начиная с мечтавших при его виде казаться старше старшеклассниц и заканчивая мечтавших стать восемнадцатилетними прошедшими всю войну пенсионерками на лавочках – все сворачивали головы, все хотели познакомиться с ним, настолько он был сексуален. Точно такое впечатление он произвел на жюри при участии в своем первом литературном конкурсе, когда за день до этого полностью осветлил волосы: красные кеды, черные брюки, белая рубашка и пепельный блонд – волосы, чей цвет после единогласного решения жюри о безоговорочной победы он красил в самые разные цвета, но в розовый чаще.
— О, мой ты любимый Рэд Шу! Ты как глоток китайского чая. Разденься, ляг на кровать, расставь ноги как будто ты хочешь помочиться прямо на простыни и не двигайся вообще, а я на тебя помастурбирую, — командовала в те временя им Donum Dei.
Donum Dei обожала раздевать Олега в общественных туалетах, парках, вначале задирая его футболку обнажающую его живот, который она постоянно просила втягивать так, чтобы максимально обнажались ребра, казалось бы сквозь тонкую кожу можно было разглядеть все внутренние органы и пупок был виден более отчетливо. Круговыми движениями языка облизывать его живот, от обилия слюны моментально становящийся липким и мокрым, усиленно запускать подвижный язык в его пупок и производить те же круговые движения языком вокруг, после чего стягивая с него брюки переходить к промежности начав с гладко выбритого лобка и спустя некоторое время нетерпеливо разведя ягодицы переходит в незабываемым ласкам его ануса, длительному анилингусу, который все продолжал и продолжал расширять вызывающее сексуальное возбуждение анальное отверстие. Первые три года Олег и Donum Dei занимались сексом где только могли: в кабинках уличных общественных туалетов «Toi-Toi», на задних сиденьях, мчащихся по залитому яркими неоновыми вывесками ночному городу, в дурно пахнущих подъездах, в густых зарослях московских парков и музеев-заповедников, в примерочных, в номерах трехзвездочных отелей и хостелах по всей России, по поводу чего Олег шутил:
— За плечами вся Россия, теперь пора в Бостон.
— На пути в Бостон самое главное, чтобы самолет не сел в Бангоре, — заразительно смеялась в ответ Donum Dei.
 В те времена Олег никогда не надевал нижнего белья ни под черные в тон его естественному цвету волос обтягивающие брюки, ни под синие джинсы-скинни с заниженной талией, которые без брутального ремня плохо на нем держались и постоянно спадали, что прямо на учебе могло обнажить его упругие как орех ягодицы и приводило Donum Dei в какой-то совершенно щенячий восторг по смс и телефону, «я сейчас без трусиков» писал Олег. Отсутствие нижнего белья в невероятно теплую и солнечную погоду летом через облегающую футболку просвечивало торчащие соски, привлекая милых девушек и фроттеристов, а одетые на голое тело джинсы легко снимались в парке.
Первые три годы учебы они практически не расставались, но однажды Donum Dei, не имеющей привычки говорить куда она уходит и когда вернется, нужно было снова уехать. Она просто оставила котлету наличности и ключи от квартиры. а сама исчезла более чем на девять недель, едва успев оставить номер своей давней подруги Айлин.
Впервые позвонив в дверь Айлин произвела первое впечатление психически нездорового человека. Проснувшись утром в пустой холодной постели, мокрой от снившихся снов Олег только успев умыться, влить в себя какого-то алкоголя, закурить сигарету, привести в себя в порядок и посмотреться в зеркало. в котором отражался его помятый вид, остававшиеся широкими зрачки и больше никакой одежды кроме черных облегающих его узкие бедра трусиков, эротично подчеркивающих плоский и даже впалый живот, по котором всем так нравилось водить языков, по его поверхности. Олег тогда просто открыл дверь:
— Привет, я Айлин! Donum Dei обо мне наверное много рассказывала.
Провожая ее взглядом по квартире в тот день, Олег и не представлял, Айлин тоже любила книгу «Норвежский лес» обожаемого во всем мире японского писателя Харуки Мураками. Провожая Айлин взглядом он сразу заметил белую детскую лошадку на колесиках, оставшуюся от предыдущих жильцов этой на длительной срок арендованной квартиры, на которую сражу же сел верхом и оттолкнулся катаясь по кругу как маленький мальчик. Вряд ли кто помнил почему эту лошадку забыли и по какой причине она по ночам пугала большинство гостей, побывавших у Donum Dei. Многие, особенно имевшие опыт применения психоделиков или участвовавшие в оккультных ритуалах с их применением вспоминали, что Звездочка, как ее прозвали, катается и качается сама по себе без предположительного наездника. Приходила к DD несколько месяцев назад подруга, решившая без употребления психоделиков выйти на балкон в пятнадцать минут четвертого ночи покурить. Заметив живущую какой-то своей, отдельной жизнью детскую лошадку она в ту ночь на нее присела и больше ничего не помнила до самого утра, осталось только чувство непроходящей усталости.
Айлин заметила, ставя на пол пакеты из супермаркета с тремя бутылками вина, большим количеством банок с алкогольными коктейлями, крепким девятиградусным пивом и сыром для закуски:
— О, да ты настоящий принц на белом коне, — и добавила, протягивая белую футболку с кислотно-фрактальным принтом. — Оденься, а то от вида твой идеальной груди становится влажно.
Прекрасно помня, где и что находится в квартире, в которое на то время жила Donum Dei Айлин по пути сбросив босоножки моментально нашла бокалы, налила приторно-сладкой Сангрии, быстро при употреблении всей порции, залпом согревшей Олега изнутри, на голодный желудок быстро ударившей в голову озорным весельем.
Покраснев, он быстро натянул на себя футболку, идеально подходящую по размеру под экспрессивный монолог Айлин, запомнившуюся неряшливым внешним видом, весом немного больше Олега, килограммов пятьдесят, синим цветом волос, круглыми очками без диоптрий для создания интеллигентного внешнего вида, каким-то бешеным блеском в глазах, часто бессвязно переходящей в поток сознания речью с рассказами как она, параллельно