и в западной культуре. Тайна, которой окутан суфизм, по словам его последователей, связана не с какой-то особой мистичностью и секретностью учения, а с тем, что искренних и честных искателей истины во все века было не так уж и много. «Быть в миру, но не от мира, быть свободным от честолюбия, алчности, интеллектуальной спеси, слепого повиновения обычаю или благоговейного страха перед вышестоящими лицами — вот идеал суфия», — писал Роберт Грейвс, английский поэт и ученый.
В наш век, привыкший к сенсациям и разоблачениям, эти истины бледнеют перед рассказами о мистических чудесах и мировом заговоре, но именно о них говорят мудрецы. И вместе с ними Насреддин. Истина не где-то за горами, она здесь, спряталась за нашими привычками и привязанностями, за нашим эгоизмом и глупостью. Образ Ходжи Насреддина, по мнению Идриса Шаха, удивительная находка суфиев. Ходжа не поучает и не разглагольствует, в его проделках нет ничего надуманного. Кто-то посмеется над ними, а кто-то благодаря им чему-то научится и что-то осознает. Истории живут своей жизнью, кочуя от одного народа к другому, Ходжа путешествует из анекдота в анекдот, легенда не умирает, мудрость живет. Воистину, лучшего способа для ее передачи трудно было найти!
Эмир послал Насреддина исследовать различные учения восточных мистических учителей. Все они рассказывали ему истории о чудесах, повторяли изречения основателей учений и великих учителей, которые давным-давно умерли.
Когда Насреддин вернулся домой, он представил отчет, в котором было одно-единственное слово: «Морковь».
Его вызвали для объяснений. Насреддин сказал эмиру:
— Лучшая часть погребена; мало кто знает, что под зеленым, под землей, находится оранжевое и что, если вы не работаете для него, оно испортится; к этому причастно большое количество ослов.
Суфий Джалал ад-дин Руми так описывал настоящего мудреца: «Без вина пьян, без еды сыт; обезумевший, забывший о еде и сне; король, надевший простую одежду; клад в развалинах; не из воздуха и не из земли, не из огня и не из воды; безбрежное море. Он обладает сотней лун и солнц. Мудрость его взята не из книг, истина сделала его мудрым». Суфий — чудак, опьяненный вином мудрости, человек, живущий по иным, небесным критериям. Ходжа Насреддин такой же «безумец», живущий подлинными ценностями, недоступными «рассудительному» обывателю, чей ум скован иллюзией. Для профана мудрец — это «дурак», который ничего не смыслит в жизни.
На одном собрании зашла речь о падении нравов.
— Если так пойдет и дальше, мир перевернется вверх дном! — воскликнул один из присутствующих.
Не успел он закончить, как Насреддин заметил:
— Как знать, а может быть, дно окажется лучше верха!
Насреддин постоянно напоминает о том, что мы ограничены в понимании сути вещей, а значит, и в их оценке. О, внимательнейший из читателей, не торопись обижаться, если тебя назвали глупцом, для Ходжи подобное обвинение было бы высшей из похвал! Насреддин — величайший учитель, его мудрость давно перешагнула границы суфийской общины. Но таким Ходжу знают немногие. На Востоке есть легенда, которая гласит, что если рассказать семь историй о Ходже Насреддине в особой последовательности, то человека коснется свет вечной истины, дарующий необычайную мудрость и могущество. Сколько было тех, кто из века в век изучал наследие великого пересмешника, остается только гадать. Вся жизнь может уйти на поиски этой магической комбинации, и как знать, не является ли эта легенда еще одной шуткой несравненного Ходжи?
Ерёма или Насреддин?
У нас, в России, «официальное» появление Насреддина связано с публикацией «Истории Турции» Дмитрием Кантемиром во времена Петра I, куда вошли первые анекдоты о нашем герое (Европа познакомилась с Ходжой гораздо раньше). Последующее, неофициальное существование великого Ходжи овеяно туманом. Сами посудите. Однажды, перелистывая сборник сказок и небылиц, собранных фольклористами в Смоленской, Московской, Калужской, Костромской и других областях в 60-80-х годах прошлого столетия, я нашел несколько анекдотов, точь-в-точь повторяющих истории Ходжи Насреддина.
Фома говорит Ерёме: — У меня болит голова, что мне делать? — Когда у меня болел зуб, я его вырвал, — ответил Ерёма.
И такой же.
— Афанди, что мне делать, у меня глаз болит? — спросил Насреддина друг.
— Когда у меня болел зуб, то я не мог успокоиться до тех пор, пока не вырвал его. Наверное, тебе надо сделать то же самое, и ты избавишься от боли, — посоветовал Ходжа.
Оказывается, в этом нет ничего необычного. Подобные шутки можно найти, например, в немецких легендах о Тиле Уленшпигеле, в «Декамероне» Боккаччо, в «Дон Кихоте» Сервантеса. Конечно, утверждать, что истории о Ходже Насреддине повлияли на появление подобных сюжетов в других культурах, сложно. Где-то для исследователей это очевидно, а где-то видимых связей обнаружить не удается. Но согласитесь, уважаемый читатель, есть в этом что-то необычайно важное и притягательное. Ничего не зная о Насреддине, мы так же ничего не знаем о нас самих, о тех глубинах, которые возрождаются в нас, живем ли мы в Самарканде XIV века или в современном европейском городе. Воистину, безмерная мудрость Ходжи переживет всех нас, и наши дети будут так же смеяться над его проделками, как когда-то смеялись над ними наши деды и прадеды. А может, и не будут... Как говорят на Востоке, на все воля Аллаха!
Когда нечего терять Конечно, обязательно найдется тот, кто скажет, что Насреддин непонятен или просто устарел. Что ж, случись Ходже быть нашим современником, он не расстроился бы: на всех не угодишь. Да Насреддин вообще не любил расстраиваться. Настроение как облако: набежало и улетело. Расстраиваемся мы лишь оттого, что теряем то, чем обладали. Но задумайся, о самый вдумчивый из читателей, а так ли уж многим мы на самом деле обладаем? Есть что-то неправильное, когда свое достоинство человек определяет количеством накопленного имущества. Ведь существует то, чего не купишь в магазине: ум, доброта, справедливость, дружба, находчивость, мудрость, наконец. Вот уж если ты их потерял, то есть из-за чего расстраиваться. А в остальном Ходже Насреддину терять нечего, и это, пожалуй, самый главный его урок.
Помогли сайту Реклама Праздники |