Читатели эпохи 60-х – 70-х годов ХХ века хорошо помнят так называемую «деревенскую прозу» – течение в литературе, связанное с поиском нравственных корней и истоков, с утверждением ценностей, исповедуемых человеком, выросшим «на земле», в деревне, в качестве важнейших и основополагающих для народа и государства. После долгих лет существования на первом плане в литературе и искусстве пролетарских классовых ценностей и идеалов, декларируемых Советским государством предыдущих эпох, обращение ряда писателей к крестьянину как к носителю высших ценностей народной (не классовой!) морали и этики шло наперекор официальной идеологии и подготавливало грядущие перемены в сознании советских людей. Произведения Валентина Овечкина, Владимира Солоухина, Владимира Тендрякова, Василия Белова, Евгения Носова, Виктора Астафьева, Фёдора Абрамова и других писателей этого времени обратили читателя к новому миру персонажей, к проблеме истории и её связи с современностью, к проблеме национального характера, заставили задуматься о самом себе, о месте и роли человека в мире, о связях, действующих в мироздании, о бытии человечества и о судьбах цивилизации. Писатели-«деревенщики», наряду с авторами нравственно-философского романа как жанра (Юрием Трифоновым, Андреем Битовым и др.), перекинули мостик к русской литературе дореволюционной эпохи и 20-х годов ХХ века, к классике с её вниманием к народному характеру и народной жизни.
Валентин Распутин – одна из крупнейших и оригинальнейших фигур в «деревенской» прозе, неминуемо перешагнувшая её рамки в недалёком будущем и создавшая крупнейшие произведения той нравственно-философской литературы, которую в 70-е – 80-е годы ХХ века ещё принято было называть советской литературой – руководствуясь чисто местом её создания (СССР). Повести «Деньги для Марии», «Последний срок», «Прощание с Матёрой», «Живи и помни», «Пожар» и другие произведения этого писателя сразу становились широко известными и читаемыми, вызывали споры и обсуждения. Особо обращала на себя внимание его художественная картина мира, которая отличалась своеобразием и яркостью как в «деревенской» прозе, так и в целом в советской литературе того времени.
Наиболее верно и полно, пожалуй, сформулировала распутинскую философско-этическую концепцию ещё литературовед Галина Андреевна Белая в статье «На глубине. Размышления над прозой В. Распутина» в 1982 году (журнал «Литературное обозрение», № 1). Сопоставляя творчество Распутина с творчеством американского писателя У. Фолкнера, она выяснила, что обоих писателей волнует разрушение нравственного миропорядка и что нравственно-этические искания каждого из них разворачиваются «на фоне общефилософского мотива о силе человека, кровно связанного с родом и болезненно ощущающего отрыв от него» (с. 14).
Такова Дарья из «Прощания с Матёрой». Вот характерный эпизод из повести, когда перед затоплением острова Матёра Дарья идёт к родным могилкам проститься с ними в последний раз, и представляет, как строго спросят родные с неё за то, что не сберегла переданное ими в наследство достояние – родную землю, позволила разрушить существовавшее веками.
«Ей представилось, как потом, когда она сойдет отсюда в свой род, соберется на суд много-много людей – там будут и отец с матерью, и деды, и прадеды – все, кто прошел свой черед до нее. Ей казалось, что она хорошо видит их, стоящих огромным, клином расходящимся строем, которому нет конца, – все с угрюмыми, строгими и вопрошающими лицами. А на острие этого многовекового клина, чуть отступив, чтобы лучше ее было видно, лицом к нему одна она. Она слышит голоса и понимает, о чем они, хоть слова звучат и неразборчиво, но самой ей сказать в ответ нечего. В растерянности, в тревоге и страхе смотрит она на отца с матерью, стоящих прямо перед ней, думая, что они помогут, вступятся за нее перед всеми остальными, но они виновато молчат. А голоса все громче, все нетерпеливей и яростней… Они спрашивают о надежде, они говорят, что она, Дарья, оставила их без надежды и будущего. Она пытается отступить, но ей не дают: позади нее мальчишеский голос требует, чтобы она оставалась на месте и отвечала, и она понимает, что там, позади, может быть только Сенька, сын ее, зашибленный лесиной…»
По Распутину, в человеке уживаются две сущности: индивидуальная, человеческая, и родовая, только некоторые люди не развили, а то и заглушили совсем в себе родовую сущность, а зря, ибо через неё они способны общаться с природой и постигать сокрытые и общезначимые истины. Именно вследствие этой способности старухи Анна («Последний поклон») и Дарья («Прощание с Матёрой») авторской волей становятся хранительницами нравственного закона, а дети Анны и Павел Пинигин, «загордев», лишаются возможности отыскать счастье и покой. Для Распутина важен «лад» этих двух субстанций в человеке. Человек, характеризующийся ладом с природой и с самим собой – эстетический идеал писателя.
Распутинская картина мира сказывается во всех его произведениях, но особенно зримо предстаёт она в повестях «Прощание с Матёрой» и «Пожар».
Одна из истин, исповедуемых любимыми героями Распутина, связана с пониманием: «краса человеческая» – в честном исполнении человеком своих обязанностей, на том месте, куда он поставлен природой, без зависти к чьей-то лучшей доле, без стремления к поискам «лёгкого хлеба» и «длинного рубля», без сожалений о краткости собственной жизни, в которой не успеть насладиться всеми благами, что доступны другим. Нельзя разрывать цепочку, звено которой – ты, нельзя самовольно сбрасывать с себя бремя, возложенное на тебя судьбой. Выпадение звена из цепочки чревато катастрофой – для тебя самого, для рода, для родной земли, – катастрофой, последствия которой могут быть не сразу увидены… Об этом же писал и Василий Белов в повести «Привычное дело».
Любимые герои Распутина отрицают, отвергают принцип «моральной облегчённости существования», ощущая свою ответственность за жизнь и собственное в ней поведение перед предками и потомками. «А кто душу вытравил, тот не человек, не-е-ет!», – говорит Дарья внуку Андрею, которого воспринимает в качестве «заблудшей души», «загордевшего человека». «Налегке устремились, – осуждает она сына Павла и подобных ему представителей нового поколения. – Чё хочу, то и ворочу»… Результатом же отношения к жизни «загордевшего человека», по мнению любимой распутинской героини, становится утеря контроля над этой самой жизнью, чреватая многими бедами.
Вот ещё характерные реплики Дарьи из «Прощания с Матёрой»:
Человек – «какой был, такой и есть. Был о двух руках-ногах, боле не приросло. А жисть раскипяти-и-ил… страшно поглядеть, какую он ее раскипятил. Ну дак сам старался, никто его не подталкивал. Он думает, он хозяин над ей, а он давно-о-о уж не хозяин. Давно из рук ее упустил. Она над им верх взяла, она с его требует, че хочет, погоном его погоняет. Он только успевай поворачивайся. Ему бы попридержать ее, помешкать, оглядеться округ себя, че ишо осталось, а че уж ветром унесло… Не-ет, он тошней того – ну понужать, ну понужать! Дак ить он этак надсадится, надолго его не хватит. Надсадился уж – че там!…».
«Пуп вы щас не надрываете – че говорить! Его-то вы берегете. А что душу свою потратили – вам и дела нету. Ты хошь слыхал, что у его, у человека-то, душа есть? <…> Не надсмехайся, есть. Это вы приучили себя, что ежли видом не видать, ежли пощупать нельзя, дак и нету. В ком душа, в том и бог, парень. И хошь не верь – изневерься ты, а он в тебе же и есть. Не в небе. А боле того – человека в тебе держит. Чтоб человеком ты родился и человеком остался. Благость в себе имел. А кто душу вытравил, тот не человек, не-е-ет! На че угодно такой пойдет, не оглянется. Ну дак без ее-то легче. Налегке устремились. Че хочу, то и ворочу. Никто в тебе не заноет, не заболит. Не спросит никто».
«– Живите… Она, жисть ваша, ишь какие подати берет: Матёру ей подавай, оголодала она. Однуе бы только Матёру?! Схапает, помырчит-пофырчит и ишо сильней того затребует. Опеть давай. А куда деться: будете давать. Иначе вам пропаловка. Вы ее из вожжей отпустили, теперь ее не остановишь. Пеняйте на себя».
«– Путаник он несусветный, человек твой. Других путает – ладно, с его спросится. Дак ить он и себя до того запутал, не видит, где право, где лево. Как нарошно, все наоборот творит. Че не хочет, то и делает. <…> Ему смеяться совсем неохота, ему, может, плакать надо, а он смеется, смеется… И говорит… он хитрит на каждом слове, он не то хотел сказать. А че сказать просится – не скажет, промолчит. Надо идти в одну сторону – он поворотит в другую. Опосле опомнится – стыдно станет, обозлится на себя… а раз на себя, то и на весь белый свет. И тошней того поперек, хужей того наперекосяк. <…> Живешь-то всего ничего, пошто бы ладом не прожить, не подумать, какая об тебе останется память. А память, она все-о помнит, все держит, ни одной крупинки не обронит. Опосле хошь кажин день на могилке цветочки сади, все одно колюча попрет»…
«Кто ты, человек? Разумное существо, наделённое памятью, совестью, осознающее долг и ответственность перед прошлым и будущим, перед родной землёй, или «иван безродный», «архаровец», «налегке устремившийся» и оправдывающий свою пассивность множеством причин? Неужели всё равно тебе, что творится на твоей земле, в обществе, в котором ты живёшь?» Эти и множество подобных вопросов задавал Валентин Распутин своему читателю, будучи движим тревогой за будущее…
G. Zlenko
* Валентин Григорьевич Распутин родился 15 марта 1937 г. и умер 14 марта 2015 г.