альбинос-панка хоть немного приутешит его доверие).
Брюнет с повязкой на глазу решил не медлить, 8 дней терроризируют город, люди нуждаются в защите. Он ненавидел свое состояние самоотверженно бросающейся на помощь хозяину собачонки, ведь из-за подобных инстинктов полегло все его войско, но...
Они умерли со смыслом жизни на успокоившихся глазах, и он не может не следовать их примеру... Была б какая-то зацепка, чтоб вычислить их лидера, все всегда ищут смерти лидера противника, это, по крайней мере, деморализует да и...
Лунатики тоже отчаянно боролись за выживание, их оставалось... Наверное, как и его - в единственном числе. Время играло против них всех (поглощенные темпом заоабатывания денег и значимости в лабиринте экранов и скорости, люди все меньше нуждались, что в воспоминаниях и желаниях иных, что в преданном сердце рядом).
Нет, тишина и белый лист догадок... Что та луна и снег за окном... Опять этот дежавю-белоснежный гул, вызывающие в рассудке Оборотня как будто затаенное видение...
III Три штриха
(напоследок)
Первым штрихом была чёрная подводка на белом лице, оттеняющая её зелено-беловатых глаза с оттенком голубого, вторым - мягко-апельсино-шоколадные светлые пряди волос, градиентом-перышками покрывающие её пышную шапочку, из которой так и просились кошачьи ушки... Третьи - бело-светло-коричневые пятна по всему телу, от макушки до пят, на манер ягуара. Она тоже осталась одна, совсем, и потому боязливо гримировала свои особенности под сценический облик, много ль толку от кошек, да и порвали большую часть их, вместе с чёрными перчатками с серебрянными когтями... Её единственное оружие - её красота и чистота, что крови, что поведения, потому, что... она даже говорить не могла, как люди, ведь лунатики учат язык из мыслей людей, прежде чем отгадать, что они хотят и дальше... Ну, не буду повторяться), лучше загляну за кулисы к таинственной незнакомке, неужто я не смогу заступиться за единственного друга и его город.
Девушка-ягуар тотчас зашипела и сжалась в комок у футурустического стула для выступлений (она пряталась-затаивалась, вернее, в ночном клубе).
Ее переводчиком буду я, мне под силу языки зверей и волшебных существ, потому...
- Ты прекрасно знаешь, что нужно! Чтоб ты убралась отсюда, да побыстрее! Селион и так настрадался.
"Что ты знаешь о страданиях?" - насмешливо шикнула собеседница, надев свое оружие на руку и замахнувшись на меня.
- А вот это ты зря! - вмиг вытаскиваю кинжал с магическим льдом, другой - с волшебным огнём припрятал пока.
Лезвие полоснуло её по щеке и она, как ошпаренная кошка, отскочила, изумленно хлопая глазками.
- Я повторяю свою просьбу и... Поверь, в моей власти все это перевернуть в два счета, да только Некрополь меня не прельщает, думаю, как и тебя.
Она кивнула с пониманием, увидев в отражении, созданную мной, иллюзию как я останавливаю время, моя дочь возвращает на ноги павших Оборотней и они окружают пустой город, а моя внучка раскалывает над ним луну, тем самым отправляя бесконечность последней самке лунатиков.
- Видишь, тебе не понравится! - говорю я, принимая свой настоящий вид (надеюсь, белые волосы и чёрные брови придают моему облику твёрдости в эту минуту) и вытаскивая для убеждения второй кинжал - Брысь!..
Селион... Не видел этого. И это-то и разозлило меня: пока я по древним письменам отгадывал, где проход в мир лунатиков, чтоб уничтожить его, пятнистая... (жаль не сказать - сука) кошачьеобразная отдала смесь бриллианта с жемчугом одной любительнице редких украшений за одно простое действие - застрелить Оборотня когтем из черной перчатки...
Я успел только уложить его тело, принимающее бледный, лунно-бледный вид в том замке среди его стаи и украдкой вытереть ранение во второй глаз, что словно плакал кровавой слезой...
Сны огня во льду
(Посвящение☺️)
Я потерял всякую надежду на то, чтобы найти снова смысл своего бессмертия. Все увеселения и забавы были испробованы, все надежды и мечты оказались незначительные в гуле веков, будущего и прошлого...
Кажется, только там я был жив, от огня, что тихонько пылал во мне не по воле магии (вообще, странно, что ледяной великан повелевал огнём и играми с реальностью). У него могло быть имя, не то Рейнерис, не то Томление. Тягучее, нахлынувшее, как впервые, делающее невыносимым мне и коварство, и злорадство, хотя они тешили меня.
Я не знаю, кому я говорю это, наверно, тебе, крошечная жемчужинка, что сжимает бережно ледяной покров, все покрывающий черным льдом, натыкающимся друг на друга горами с грохотом и осколками рассыпающими луну в звезды...
Надеюсь, тебе и мне (медленно закрываю глаза, мои силы покидают меня) приснятся хорошие сны, малышка моя и тебя не разбудит творящийся хаос проваливающегося мира, прости, что не мог его сберечь, я совсем один с тех пор, как...
Та, что носила тебя оттенком коротких губ и белые волосы с чёрными бровями, впервые обернулась с балкона. Я увидел её и все, о чем мог думать с тех пор: как её имя, оно, должно быть дивное, чтобы я осмелился коснуться его голосом, интересно суждено ли произнести ли ей моё?
Сейчас оно никому не нужно, говорю это не по причине тщеславия и любви к эпатажу. Какой уж тут эпатаж, последнее наше дитя разбито в алых зеркалах неотступным и непобедимым Ветром Безвременья, а когда-то красное, как огненная кровь, порождение пышущей жаром моих чувств к Рейнерис розы, было быстрее любого ветра, только мы могли усмирить этого коня, но как ни направляли, он полетел в пропасть зеркал...
Иногда в пустой попытке забыть и позвать одновременно покидающие меня ощущения, я Тщетно ищу след отражения его, Потерянного волка, что утерял эхо в снегах, Змея, летавшего как в глубинах, так и в воде, грозившей затопить радужный мост... Все наши дети, надеюсь, бережно убаюканы без боли Безвременьем, любовь моя, не тревожься...
Я никуда не ухожу больше, этой ошибки больше не допущу, оставлять тебя хотя б в попытках заступиться (а помнишь, как меня окружили тролли, что подосланы другими богами были разлучить нас и проучить за наш мир... Тебя в это время закололи и... Я был парализован от шока, меня жег огонь слез, но я не мог тебя воскресить (твоё тело куда-то пропало, едва я бросился к тебе) никогда отныне никому я ничего не прощал, я разметал их всех,скитаясь по эпоха и мирам, отчаявшись найти тебя...
Всё мои сны стремились заменить кислород пламени в моем замерзающем безумием сердце, наполняя меня трепетом то казалось, близости твоего маленького юного лица, то грустью тревожности недосказанности твоего дыхания (лучше б я знал, что ты умерла, но я мучился надеждой, ты была еще живой, когда я рванулся к тебе от врагов!).
Ты была всегда моей, никто тебя украдет больше, даже наступающая глубина гула черноты. Но я очень рад, что первым она поглотила этого предателя Бальдо (мой брат надумал спрятать твоё тело от меня и удерживать твоё сознание в подчинении, прикинувшись боком иного измерения и заведя тебя снами в свои магические трюки и объятья). И ему это удалось(?) - Рейнерис, я переживу то, что сейчас происходит, но меня терзало то, что ты не узнавала меня в своих снах, ты была уверена, что мы просто пересекались, как знакомилась ты мимоходом и с русалкам, и с магами). Ты говорила, что у тебя есть сестра, брат, родители и жених, когда на самом деле, был у тебя только я и наши создания!
И я останусь с тобой, моё единственное очарование и утишение в боли (я снова беру сердце теперь с радужный огнём и опаляю лед, расстворяясь)...
Никто больше не украдет невидимого мига моего поцелуя тебя и соприкосновения руки с тобой, они навек спрячутся в снах огня во льду...
Наедине +18
Всегда не мог наглядеться на тебя, прелесть моя, просто в восторге приводят твои белые волосы, чуть круглый животик и припухлые губки. Когда мне в них виделось что-то невинное и хрупкое как у ребёнка, а порой я терял контроль над своим внутренним огнем, что имел свою фантазию и, я глазом не успел моргнуть, как...
Твоё дыхание становится прерывистым вместе с моим, в твоих покоя закрадывается шорох, но его никто не слышит, ведь это происходит с нами во сне. И вот каким-то летающим воздушных взором я вижу тебя словно рядом (Рейнерис, ты прости меня, я никого не хочу пронзать магическим огнём, кроме нас, и сейчас как в забытьи чуть как будто провожу губами по твоим, дуновение ветерка примешалось в этот миг и... Мурашки волшебных лепесточков огненного свойства закралось в тенях складок твоего платья (ты его одевала в нашу первую встречу, такое простенькое, розовое с открытыми плечами и ободком у шеи).
Твой животик в нем напоминает яичко... Круглое, аккуратно, которое так хочется взять в руки и прислушаться к жизни, что зреет внутри (тихо-тихо в меня закрадывается твое опьяняющее едва улавливаемое, сквозь шелест огоньков, постанывание) ты вся светишься, бликами и как будто переливается чешуйка невиданного змея...
Ты пытаешься вскинуть руки к плечам, но я мягко удерживаю, медленно материализуясь рядом и поглаживая их. Они откидываются чуть, впуская собирающиеся туда магические частички... В яичко. Восхитительно белое, как луна, что укрывает нас сном и расстворяет огонечки в робкие звезды
_____
Немного побродив по Паутинному Лесу, капельки на струнах этих полупрозрачных узоров, заметил, окрашиваются алым (закат). Время подкрепиться. Ты идёшь под ручку со мной, ведь так можно удерживать непомерно тяжелеющего с каждой минутой нашего малыша (упитанный крошечный пока змеенок ловит белоснежных бабочек ртом).
На тебе наряд дня нашей тайной свадьбы (никто из моих собратьев родных и неродных, не одобрил моей жгучей влюблённости в тебя). Мне абсолютно плевать, Рейнерис, мы будем вместе всегда... Мысли путаются от поэтичных, до нервных (ну точно, надо б прибегнуть к медитации под названием "когда я ем, я глух и нем :)".
На столе ждут мясо и вино с белоснежным шоколадным мороженным.
Садимся за стол, переговариваясь о всяких мелочах, я не помню, вылетали ли из меня байки про смешные розыгрыши сородичей с досады или с попыток расслабиться, но что отчётливо осознаю, как часто это бывает, не могу не приятно утягиваться гипнозом вида тебя рядом. Серое платье с обручами и лентами на предплечье, перевязанный с брошью в центре бюст - все это волнующе, ты не представляешь, насколько... Задумчиво пробую оглянуться на кушания. Мясо, по магическому стечению... следствия этого, как-то быстро связалась в моем рассудке с цветом твоего убранства. Напоминает не то маленького, несмышленного зайчика, не то... Крадущегося, преследующего волка. И волк побежал в моем воображении, это я тебя догоняю... Видимо, ты почувствовала мои мысли и робко приоткрыла ротик, твои губы чуть дрожат. Ну какие ж они трепещущие в это мгновение... Неужто зайка пытается спрятаться? Увы, волк настигнет его (в знаменовании "укуса", залпом пью вино, и кровь смешивается с моим мысленным горячим поцелуем тебя). Ты замираешь и, спрятав глаза, тихонько ковыряешь мороженное ложечкой, тоже отпив. (а волк внутри меня в такой час сейчас начнёт тебя кушать))) а чтоб ты не убежала больше, играю с ветром словно заодно и немного спутываю ленточки украшений твоего платья, пусть трогают тебя, трогают мной и закатом, трогают медленно и нежно,
