Столь очаровательные примочки дамочке требуются не только для создания миксов неповторимых запахов, легко вскрывающих любое мужское сердце. Нужны и другие столь же милые подробности её интимного устройства, тембра голоса, оттенков поведения, которые неизбежно придадут женщине действительно неповторимый, сверхузнаваемый облик. А это основной приоритет в существовании мужчин и всего непрерывно сотворяемого ими материального и духовного мира. Потому что от женщины всё на свете, какова она, таковы и муж и дети. Поэтому только ради неё с детьми это всё вокруг мужчиной и пересозидается всякий раз.
Люси решительно и бесповоротно сделала себя жизненно необходимой, как глоток воздуха, с первых же секунд судьбоносного знакомства с приглянувшимся ей невзрачным, но богатеньким заграничным рохлей, наперёд зачарованным настоящей, поистине мистической красотой русской женщины. Надо было только никогда не давать ему остыть. Даже на полградуса. Помимо всех прочих уловок, в главной операции её жизни врачу Пироговой всенепременно требовались и возгласы особого рода, только и только ей присущие опознавательные хмыканья, приколы, интимные мурлыканья, потирания ладошками и пальцами эрогенных зон разного рода и локации. Всё-всё это, создавая внутренний космос любви, интериоризировалось во внутренний план мужчины, исподволь становясь действительной сутью его мотивационной сферы.
В завершение всего бывшая кабацкая гулёна Люсико-джан в полном объёме применила для полного присвоения последнего суженого-простуженного весь скопленный тактический арсенал от бандитов, лучших людских гуртоправов, всю дремучую методологию природной сводни Натальи по превращению объекта своего воздействия в своего ревностного и страстного поклонника, настоящего кукляка свифти. Оставалось только намазать его на батон и медленно, растягивая удовольствие, съесть. Отныне скажешь ему «Стоять!» - останется как истукан неподвижным. Скажешь «Иди!» - пойдёт. «Прыгай!», «Ползи!», «Вешайся!» - всё-всё исполнит твой безропотный рак-отшельник. И куда надо отвезёт и чем хочешь накормит и что пожелаешь доставит. И верёвку себе сам и намылит. Голубая мечта любой женщины! Она его слепила из того что было, а потом и полюбила.
Вот только на высококачественную пластику и действительно хороших хирургов стало уходить много денег. Со временем всё больше и больше. Но ничего не поделаешь. За всё надо платить, а за самое главное в жизни – самые значительные деньги. Каждые два-три года операция на лице и шее. Через год – подтяжки. Однако женщина должна, просто обязана оставаться всё той же юной обольстительницей и в свои всегдашние «под шестьдесят». Капитальных вложений требует любое дело. Без них куклы свифти, то есть, подавляющее большинство безропотно ведомых людей, необработанными зачахнут сразу. Или втянутся обратно, в прежние оболочки никому не нужных, унылых смурфиков. Или бросятся наутёк в неизвестных направлениях.
Главная и основная по жизни любовь – всегда последняя! Другой не бывает. Едва между Люси Пироговой и её последним светом в окошке, настоящим по жизни избранником установился полностью гармоничный симбиоз, словно между классическим коралловым полипом актинией и неутомимым раком-отшельником, подписавшимся всю жизнь возить насмерть прилипшую красотку на своём горбу, - она и грянула. Их биотическая связь оказалась поистине неразрывной. Друг без друга даже дышать становилось затруднительно. И жить невозможно. Иногда она говорила своему безотказному раку-отшельнику: «Стой!» - он останавливался. Потом командовала: «Ползи!» - он и полз дальше, куда две странницы вечных, обе хищницы, любимая хозяйка и господа удача покажут. Затем строго по команде останавливался и начинал щёлкать клешнями, отгоняя надоедливых конкурентов и врагов. А сверху по ним пуляла свои стрекательными дротиками всегда прекрасная актиния, щупальцами затаскивала их в себя, переваривала, а остатки своей трапезы сбрасывала вниз к безотказному другу. «На! Это тебе, милый! Заслужил!». Вот это и есть настоящая любовь!
Она говорила, мол, надо Ритке подогнать стоящего жениха, он и подгонял, не простого, а какого сказали. Сетовала, что её мама стала плохо себя чувствовать – сходу определял тёщу в лучшую израильскую или германскую клинику. В нормальном симбиозе у андрогинов только так, по-другому не бывает. Лишь в таком случае девочки находят своё истинное счастье. А потом ещё и намазывают его на батон и медленно, смакуя каждый миг, поедают. По-другому – никак.
Люси свою выстраданную любовь только так и называла, как в тихой лагуне счастливого детства: «Мими! Мими!». Хотя настоящий «Мими», в миру добрый мститель Гоша, как обычно, лишь охранял её счастье, слегка отсвечивая неподалеку. Иногда делал это и сверху для лучшего обзора всех возможных опасностей. Он по-прежнему откликался на своё первое, детское имя и как всегда, подобно Щелкунчику, беззаветно любил свою хозяйку. Но никто кроме Люси его больше не видел.
По-немецки упорядоченная и расчётливая Люси такую свою жизнь распределила минимум лет на двадцать пять вперёд, куда-нибудь туда, за девяносто. Не меньше. А там и рак-отшельник свистнет, хотя и моложе он её, но таки неизбежно состарится, поскольку всё же не плюшевый, ползать и щёлкать много приходится. Но даже и не подумает сбежать, хотя бы потому что ползком от настоящей хозяйки далеко не убежишь. Да, наверное, и не захочется по той же самой причине. Слаще не бывает такого рабства! Однако по-настоящему такие дела лишь молодыми делаются, когда мозги зелёные и потому доподлинно ещё не известно, что все бабы одинаковые и сбегать от них нет смысла никакого. А когда те раки прозреют, да поумнеют, что-либо новое предпринимать обычно становится поздно и куда более бессмысленно. Да и бежать уж точно некуда.
Лишь это регулярно выпадающее обстоятельство кругового тупика пока что спасает до сих пор на редкость везучий род людской. Всё везёт себе и везёт, но кого именно и куда, до сих пор не понимает.
Тем не менее и при столь отчаянном экзистенциальном цугцванге он, пользуясь всё списывающей безнадёгой и за неимением других альтернатив развития, всё равно берёт себе и продолжается. Обнаруживая смысл и в самом ничтожном, что остаётся ему при таком положении его дел. До того дошло, что даже бездумно прокатиться на тропические острова или в иное подобие престижного рая любому человечку теперь всегда бывает предостаточно, поскольку является до упора статусно. Хотя бы забить внешними впечатлениями зияющую внутреннюю пустоту – что может быть слаще?! Ах, он этого достоин!
