дочь и сына, который уехал учиться в город, там и остался. Дочка жила с матерью, рожая детей одного за другим от меняющихся мужей. Фивонька не особо переживала из-за такой неустроенной дочкиной доли, считая, что как дал бог, так и надо жить.
Тихая, маленького роста, она днями работала в огороде, выращивая овощи на такую ораву, да управлялась по хозяйству - корова, поросята, куры – скотину держали все дворы в деревне. По осени вдруг пошли непрекращающиеся дожди. По ночам боялись заморозков, поэтому любой час, когда затихал дождь, вся деревня убирала картошку. Из-за своей природной медлительности Фивонька, хоть и с помощью детворы, никак не могла приступить к копке огромного огорода с картошкой.
-Фивонья, ты о чем думаешь? А морозы ударят, картошка в земле еще померзнет!- соседка Клава остановилась у забора.
-Может завтра, вроде небушко светлеет, дай бог дождя не будет, сама вот переживаю.
Назавтра поутру со всей деревни собрались бабы с корзинами, с «рогульками» для копки .
-Ну, бабоньки, помоги нам бог, вроде сегодня вёдро будет! А ты, Фивонька, иди обед готовь, голодные будем!
По давно заведенным деревенским обычаям хозяин должен накормить работников толоки, поэтому Фивонья пошла в дом готовить нехитрый стол.
К вечеру весь огород был прибран, картошка сношена в «стопку», но каково же было удивление женщин, когда медлительная Фивонька сидя над большим тазом, еще только чистила картошку.
-Фивонька!- укоризненно посмотрела на нее Клава…
-Бабоньки мои дорогие, сейчас, сейчас, печку растоплю...
-Сиди уж, давайте что есть! Бабы подоставали предусмотрительно принесенные вареные яйца, сало, булки.
Хозяйка достала огурцы, помидоры, хлеб, самогонку.
-Сама выгнала!- она довольно поставила на стол бутылку,- бабоньки, по чарочке, спасибо вам большое-большое, до самой земли!»
Катя рассмеялась, вспомнив её соседку Клаву.
«Одинокая женщина жила в крохотном домике, как говорили, почти как в бане. Почему так получилось, что семьи у Клавы не было, точно никто не знал, но любили подсмеиваться над её беззаботной жизнью.
Каждое утро пастух Степан, собирал коров в стадо. Начиная с первого дома в деревне, он щелкал длинным кнутом и громким голосом вызывал хозяйку- «пошла, пошла..».
Собрав коров с половины деревни, Степан доходил до домика Клавдии, бил кнутом по земле :
- Клавдия, выгоняй свою, пошла, пошла.. где твоя?
Клавдия, у которой отродясь не было коровы и которая любила поспать на зорьке, не откликалась в надежде, что Степан уйдет.
Но тот подходил ближе к окнам и громким голосом продолжал:
-Клавдия, не задерживай, не задерживай…
Итак, до тех пор, пока заспанная Клава не показывалась в окне и из-за занавески грозила рукой:
-Вот черт рыжий, дай поспать!
Довольный Степан гнал коров дальше».
Катерина подошла к родительскому дому. Когда-то он казался ей большим, теперь спасибо, что жив. Родня присматривает, правда сами живут далековато, но по просьбе Кати все же приезжают, чтобы проверить, не снесло ли крышу ветром, не выломана ли калитка. Нет, все в порядке. Видно были недавно, трава покошена и вокруг дома и до колеи у дороги.
Катя достала ключ из условленного много лет назад места - сняла с гвоздика в сарае и открыла дверь. В доме ничего не изменилось, только паутина висела по углам, и было ощущение заброшенности, вроде все вышли только что, а вернуться забыли.
-Нет, пока не стемнело, дойду до конца, потом приберусь.
Катя вышла на улицу за калитку, пошла в конец деревни. Не пройдя и двух домов, остановилась как вкопанная - что это?
Береза, высокая, старинная, место всех деревенских встреч и посиделок, срублена чуть выше нового металлического забора.
Видимо новые хозяева срубили березку, мешала?
За высоким забором тихо и ничего не видно, наверное, дачники здесь живут, а сегодня еще четверг, хозяев нет.
«Это бывший дом лесника, хороший, добротный, с шиферной крышей. Геннадий Павлович приехал в деревню после окончания лесного техникума. За работу взялся основательно, лес не просто охранял, а не разрешал вязанки дров принести. Предыдущий лесник относился к таким мелким случаям с пониманием, видел, что не от хорошей жизни деревенские добычей в лесу промышляют, а от нужды житейской.
А новый чин - Геннадий Павлович, просто зверствовал с точки зрения деревни. Заметит, что столб у калитки новый – покажи документ на добычу древесины. Увидел сани зимой у кого из новых досок - покажи документ. А дрова?
-Ты у меня не выписывал, а без моего разрешения не имеешь права.
Всю деревню обложил штрафами. Соседние деревни тоже жаловались на жесткое отношение к людям, а что поделаешь? Начальство!
Как-то по весне в лесу вихрь поднялся, да такой, что повалило не только старые деревья, а и молодую поросль. Все на телеги и в лес, вот когда дрова можно заготовить!
А лесник тут как тут:
-Всем собранное отвезти на указанный участок лесничества, а если по дворам у кого увижу заготовленные дрова, штраф!
-Павлович!- засовестили начальника мужики, так это ж сухостой! Кроме как на дрова, ни на что и не годится. Мы считай тебе помогаем лес очищать, а ты грозишься.
-Разговорчики!– лесник скинул с первой подводы заготовленные дрова наземь.
-Да человек ты аль нет? Себе дом по закону новый отстроил? И банька, и стопка, документы на все покажешь?- мужики рассвирепели.
-Где это видано, что б в своем лесу гнилухи взять нельзя? А топить зимой чем?!
-Сказал, не тронь, значит, не тронь!
Нашла коса на камень.
В деревне жить не просто, если довести человека, могут такое сотворить…
Ранним утром на телеге шестеро мужиков отвезли в густой лес Геннадия Павловича с завязанными глазами, раздели до трусов, срубили длинную тонкую осину и, как Иисуса Христа привязали к ней Павловича раскинутыми руками.
-Кричи громче, авось до мошкары кто услышит.
Все уехали. Геннадий Павлович, привязанной к десятиметровой осине, попытался идти по лесу, но каждый раз натыкался концами дерева на заросли кустов и деревья. Пройти даже метров десять конечно не смог. Сам, будучи лесником, он понимал, где его оставили. Стало подниматься солнышко.
Часа через три на его крик кто-то откликнулся. Издалека приблизилась деревенская женщина - Нина.
-Ай, я- яй , Геннадий Павлович, да что же это? Кто это удумал - она стала нарочито причитать, - а я пошла посмотреть, может сок березовый уже пора собирать, да зашла вот далековато… Покусали то Вас как… Вы уж присядьте, а то не достать мне до ваших завязок. Ножом Нина разрезала завязки, освободив лесника. Тот упал от бессилия.
-Вы уж осторожнее, Геннадий Павлович, не то в другой раз не окажется тут никого… Спаси и сохрани! Нина ушла.
Вскорости Геннадия Павловича перевели на работу в другой лесхоз».
Катерина прикрыла глаза, права пословица- «жизнь прожить не поле перейти». А теперь вот забор металлический и березы красавицы нет.
Катя поднялась, пошла дальше. Скоро конец деревни. Стемнело. Надо возвращаться. Последний дом перед полем.
«За домом Пелагеи с Михаилом начиналось колхозное (потом совхозное) поле гречихи. Сначала зеленое поле покрывалось белоснежным, как у черемухи, покрывалом. Постепенно стебли становились коричнево-красными, и на бело-розовых цветах повисали коричневые коробочки. Легкий ветерок качал из стороны в сторону цветущее море, отгоняя рой пчёл, собирающий бесплатный нектар и пыльцу.
И вот наступало время жатвы. У дома Пелагеи собирались все женщины деревни и косами (пока не получили комбайны) шли убирать гречишное поле. Бригадир подъезжал к обеду, усаживал баб на телегу и подвозил к дому Пелагеи. В жару собирать гречу нельзя, большие потери, а вот солнышко пойдет на закат, бабы отдохнут, песни попоют у Пелагеиной завалинки и вновь на поле. А там и дожинки!»
Катя повернула назад к дому. Хоть бы собака гавкнула или кто прошел. Никого! Только грозди сизых слив, свисающих отовсюду на дорогу, сквозь которые грустно брела Катя. Необъяснимые чувства охватили её, было сладко и горько одновременно.
Вдруг у небольшого бывшего дома пчеловода-пасечника Исая в окнах вспыхнул неяркий свет.
Катя подошла поближе, кто-то открыл ставни, послышался спокойный разговор.
От неожиданности, то ли еще от чего, но Катя вдруг опустилась на колени перед этими окнами и склонила голову до земли. Как будто камень с души упал. Из глаз потекли слезы.
Потом встала:
-Здравствуйте!
Во двор вышли молодые мужчина и женщина.
-Здравствуйте! Вы тетя Катя?
-Да, а Вы? Не узнаю…
Мы внуки дедушки Исая, Вы нас не помните? Мы маленькие были, когда Вы в гости в деревню приезжали, еще мед у деда покупали.
-Да, точно, выросли не узнать. Как Вы тут? прошла всю деревню, не встретила никого. А что, в деревне больше никто не живет?
-Завтра семей пять-шесть приедут на выходные, отдохнуть, шашлыки пожарить, жить не живут, огород только мы сажаем.
-А Вы как же?
-Решили домик подлатать да сюда вернуться, что-то город не нравится. Вот к выходным приезжаем, чтобы за лето все сделать. К зиме видимо переедем, только школы нет, надо думать куда сына возить учиться. Получится ли?
-Да…пойду, сегодня поздно уже, а завтра проведаю на кладбище родных и домой.
Дай Вам бог, детки мои!
Катя вернулась к своей калитке, постояла, посмотрела в одну сторону деревни - тишина, в другую – тишина.
И только на небе звездочки перемигивались друг с дружкой, а вдалеке обнадеживающе светился неяркими окнами один домик.
