Где-то в сказке
Уже в который раз за день Лиса икала. Икала она сколько себя помнила. Всю жизнь. И мать-лиса её икала всю жизнь. И бабка тоже.
Вообще, последние триста лет весь их род икал. Может и больше. Но это не точно.
А всё из-за сказки. Хотя, казалось бы ничто не предвещало беды. Наоборот, сказка заканчивалась для лисы хорошо. Ей доставался вкусный и румяный свежий колобок. Она его ела и была счастлива. А ещё ела и думала, что все звери дураки. И заяц. И медведь. И даже волк-сосед и тот купился на песенку.
А она, умная и красивая лисонька с шикарным хвостом и интеллектом, просто умница.
Однако с каждым прочтением сказки читатели почему-то поминали лису недобрыми словами. Поминали и поминали. Поэтому лиса икала.
Ей было обидно, что всех дурацких разновсяких медвезайцев хорошо принимают, (даже маразматичных деда и бабку, что пекут колобок по сто раз за день и столько же раз теряют его), а её, такую милоту, ругают. И она решила изменить реальность. "ИК!" - сказала она по привычке и отправилась в путь. В дальнюю даль. Туда, где на пригорке возвышалась изба деда с бабкой. Ведь именно они и начали это ужасный колобочный квест, который заканчивался всегда одинаково.
А кто-нибудь пробовал есть колобки по сто раз в день столетиями?!!! Да ещё и под одну и ту же песню!!! Это покруче чем день сурка...
По дороге лиса стала придумывать разные варианты изменения судьбы. Сначала она подумывала вырыть яму под окном из которого убежал колобок. Налить туда грязной воды и развести грязи побольше. Тогда колобок упадет и испачкается в грязи. Дед с бабкой достанут его, а есть нельзя. Грязный.
Тогда они разобьют колобка лопатой и скормят птицам! Так сказать, всем сестрам по серьгам!
Но пришлось отказаться от этой затеи: ведь лопата была у деда с бабкой, а у лисы не было.
Да и в грязи возиться лиса не любила.
Так же пришлось отбросить варианты с ядом, лазером и голодной мышью, как сомнительные и трудновыполнимые.
Прибыв на место лиса вспомнила, что месть подают холодной. Поэтому успокоившись
устроилась под прохладным ветерком в тени крыши амбара и стала наблюдать весь процесс порождения круглого сдобного и мягкого монстра по имени Колобок.
Вскорости она поняла, что точка невозврата - это амбар и сусеки. Именно там бабка наковыряла две пригоршни муки и слепила "из того что было" эту ненавистную уже лисе хлебную сферу. В голове эврикой вспыхнул план возмездия!
Всю ночь лисе пришлось работать не разгибая спины. Утром она заняла свое место в тени и стала наблюдать.
Вот послышался каквсегдашний диалог бабки и деда:
– Испеки мне, старая, Колобок.
– Да из чего испечь-то? Муки нет.
– Эх, старуха! По амбару помети, по сусечкам поскреби – вот и наберётся!
- Сейчас схожу!
Стукнула дверь амбара. Скрипнула крышка сусеков. Через какое-то время послышался истошный, заполошный и надрывный крик ничего не понимающей пожилой женщины.
Дед ринулся на помощь...
Белые, стерильные, без единой пылинки стены амбара радовали девственной чистотой и такой же пустотой. У стены стояли полированные сусеки и пускали солнечные зайчики навстречу лучам утреннего солнца. В них не было ни следа и ни запаха муки.... От слова "совсем".
Мир рухнул.
"Деда, а муки-то и нету! Скреби не скреби!" - дрожащим от волнения голосом прошамкала бабка.
Плечи ее вдруг опустились. Взгляд потух. Колени затряслись. На глазах деда бабка вдруг резко подряхлела лет на двести.
Дед вдруг вскипел, как тульский самовар, раздуваемый гигантским безразмерным сапогом и, схватив старушку за рукав старого ситцевого халата выскочил из амбара.
"Ништо! Отыщем вора-татя! Найдем!!!" кричал он в сердцах и во всю глотку. Грачи досрочно ринулись зимовать на юг.
Где-то в сказке. Какое-то время спустя
В сторону леса быстро и уверенно шли двое. В руках у одного была лопата, а у другого скалка. При ближайшем рассмотрении можно было узнать в этих фигурах бабку и деда.
На встречу им из лесу вышел зайка и улыбаясь спросил:
"Здравствуйте. Вы тоже будете петь мне песенку? "
"Будем!" - ответил старик.
Последнее, что почувствовал зайка, был удар скалкой по голове...
Какое-то время спустя. Горница в доме деда с бабкой.
Старики сидят за столом и ведут неторопливую беседу. Фитилёк керосиновой лампы потрескивает раскидывая вокруг чуть заметные искорки огня и много заметные тени на стенах горницы. Все расслаблены и спокойны.
- Ну что, дед. А ведь муки мы с тобой так нигде и не отыскали...
- Да ладно уж тебе, бабка причитать. Всё что ни делается - всё к лучшему! Сколько сотен лет и миллионов прочтений сидим и голодаем. Ты лепишь колобка, а кто-то в конце ест. Теперь и мы сыты!
- И правда, дед. Жаркое из зайчатины получилось отменное. А ещё на холодец лапы и уши оставила. Уши большие. Дрожалка будет хорошая. Крепкая!
- Да. Давно такого не едал. Да что там - давно. Никогда и не едал. А из волчьей шкуры тебе к зиме полушубок спроворим и мне на шапку останется. А шкурой медведя ложе застелим. Супружеское.
- Эх, заживём теперь! Можно ж каждый день за мясом ходить. Правда без хлеба есть придется. Ну и ладно! Привыкнем.
Лиса потихоньку собралась и побежала в другую сказку. Учить волка рыбу хвостом в проруби ловить. Делать в этой сказке ей больше нечего. Она бежала и думала, что всё-таки заяц, волк и медведь - дураки. А она, как водится, умница и красавица. Так было и будет.
Ну и поикает немного. Подумаешь! Ничего страшного. Привыкла.
Редакция. Наш мир. Наши дни.
Главный редактор торопливо подошёл к столу, чтобы подписать в печать юбилейный стотриллионный выпуск в тираж сказки "Колобок". Вдруг текст на титульном листе начал меняться. Буквы замельтешили. Задвигались. И глаза вдруг седого уже редактора увидели новое название:
"Старики
-разбойники" Драма.
