В первых числах 1915 года некто отправил из Нью-Йорка десять железнодорожных вагонов в Сан-Диего, штат Калифорния. В вагонах было 8000 винтовок и 4 миллиона патронов, оформленных по накладным как сеялки, веялки и прочие сельскохозяйственные механизмы. Получателем значилась фирма, которая, выступая лишь посредником, через брокерскую контору зафрахтовала для перевозки этого груза из Сан-Диего в Мексику шхуну «Анни Ларсен».
Одновременно другие люди, не знакомые с первой группой, купили в Сан-Франциско танкер. В Мексиканском заливе на него и должна была состояться перевалка груза со шхуны. Затем, по плану, танкер идёт прямым ходом в Сингапур, а шхуна «Анни Ларсен» заметает следы в разных портах, где её ждут подписанные договоры, что сеялки-веялки успешно проданы.
То ли шторм у мексиканского побережья помешал, то ли у капитанов двух судов что-то не срослось по времени и пространству, – но они не встретились. После многодневного бесполезного болтания по морю «Анни Ларсен» вернулась в Соединённые Штаты, где её груз был конфискован таможней, а позже продан на аукционе.
О судьбе шхуны никто долго ничего не знал, и тогда была организована вторая поставка оружия. Более 7000 винтовок, около 2000 пистолетов, 10 пулемётов и почти 3 миллиона патронов – скорее всего, это опять закупалось на германские деньги. И опять груз не дошёл до Индии: агентура недавно созданного Федерального бюро расследований США действовала всё эффективнее.
Федералы собрали уже немало доказательств в «подстрекательной деятельности» партии «Гадар», регулярно поступали доносы и от осведомителей, но команду на аресты индийских руководителей Белый дом пока не отдавал: президент Соединённых Штатов в ту весну 1915-го был занят совсем другим.
Девятого августа 1914 года у американского президента Вудро Вильсона умерла жена. К тому времени уже все четыре крупнейшие империи в Европе находились в состоянии войны.
Обстановка в Белом доме стала мрачной. Даже в Рождество здесь никто не позволил себе разговаривать громко или смеяться. Настроение у Вильсона было отвратительным. Личный доктор президента Грейсон начал всерьёз опасаться за его здоровье.
Однажды весной они ехали вместе в автомобиле, и доктор попросил остановиться возле аптеки. Президент остался в машине и через стекло увидел, как Грейсон поздоровался с молодой красивой женщиной, шикарно одетой и приветливо улыбающейся.
– Кто эта прекрасная дама? – тихо спросил президент, когда машина тронулась.
Грейсон понял: «Это то, что доктор прописал».
Спустя неделю, 23 марта, дама – её звали Эдит Галт, обворожительная вдова сорока трёх лет – была приглашена в Белый дом на обед, Вильсон послал за ней свой лимузин. В белом атласном платье с глубоким декольте, с орхидеей в волосах – Эдит была само очарование. Она сидела справа от президента. Тот был в ударе, много шутил, что-то рассказывал, о чём-то спрашивал у гостьи, всем телом поворачиваясь к ней, словно ища поддержки в её фиалковых с окаёмочкой глазах.
После обеда поднялись на третий этаж, в Овальный кабинет. Пили кофе у камина, Вильсон читал даме стихи. Дворецкий потом признался, что впервые за полгода услышал, как смеётся президент. «Пропал человек», – добавил он.
Теперь Вильсону нравилось всё. На каждое агрессивное действие воюющей Германии он отвечал стандартной нотой протеста – всего их наберётся больше сотни. Он считал это рутиной, с гораздо большим удовольствием считал часы до встречи с Эдит. Так и написал ей днём 28 апреля: «Более всего на свете я жажду доставить вам удовольствие – ведь вы дали мне так много! Если сегодня вечером будет дождь, не соизволите ли посетить меня?..»
Вечер случился дождливым и томным. Опять горел камин в Овальном кабинете. «Вы наполнили мой кубок счастьем, – написала Эдит президенту, вернувшись домой. – Двадцать Восьмое Апреля на моем календаре озаряется праздничным светом».
В это же самое время, день в день, в Индии начались судебные заседания по поводу волнений в Лахоре (тогда входившего в состав Пенджаба). Всего рассматривалось девять дел. Почти три сотни человек обвинялись в заговоре, организованном «Гадар». А в Британской Индии был только что принят новый закон, предусматривающий суровые наказания за выступления против власти. Так что осуждённым досталось по полной: половина были казнены либо получили пожизненные сроки.
Великобритания неоднократно обращалась к Соединённым Штатам с просьбой пресечь деятельность партии «Гадар» в Америке. Однако в Белом доме считали, что таким образом англичане пытаются вовлечь США в войну на стороне Антанты. Но Штаты по-прежнему придерживались нейтралитета. Да и не было в американском законодательстве соответствующей статьи.
В конце 1915 года, перед Рождеством, Вудро Вильсон женился на Эдит Галт, Весь следующий год президент был занят подготовкой к выборам. Он их выиграл с микроскопическим перевесом. Вот теперь можно и в войну ввязаться, тем более что она к концу идёт, и с внутренними проблемами разобраться, ведь завалили уже ФБРовцы докладами о мигрантах.
Шестого апреля 1917 года Соединённые Штаты объявили войну Германии. Тогда же начались первые аресты индийских националистов в Калифорнии. В мае группа активистов предстала перед федеральным большим жюри. Их обвинили в сговоре и подстрекательских действиях против Великобритании на территории Соединённых Штатов и в нарушении закона о нейтралитете США.
Были задержаны более ста человек. Многих пришлось отпустить. Но 15 июня Вудро Вильсон подписал закон о шпионаже – и самой важной стала женщина с весами в руках и повязкой на глазах, американская Фемида.
Перед судом предстали 35 человек, из них 17 индийцев, в основном руководство партии «Гадар» во главе с её президентом и главным редактором партийного журнала Рамой Чандра. Суд оказался на тот момент самым длительным и дорогостоящим процессом в Соединённых Штатах. Он продолжался полгода и обошёлся США почти в полмиллиона долларов, а общая сумма расходов британского правительства, которое выступало, по сути, инициатором дела и заинтересованной стороной, приблизилась к 2,5 миллиона фунтов стерлингов.
Судебный процесс по делу о заговоре индийцев начался в Сан-Франциско 20 ноября 1917 года. В первый же день случился казус. Обвинение потребовало доставить из Британской Индии некоего важного свидетеля, который якобы знал о связях «Гадар» с вражеской Германией и дал такие показания на процессах в Сингапуре и Лахоре, что десятки бунтовщиков суд приговорил к расстрелу.
Его долго везли. Всё это время арестованные могли свободно общаться, и лишь каждое утро собирались в зале суда, чтоб услышать, что заседание вновь откладывается. Наконец свидетель появился. Подойдя к барьеру, он вежливо попросил присоединиться к обвиняемым, поскольку разделяет их взгляды, и когда судья отклонил его просьбу, отказался говорить вообще.
Остановка в зале окружного суда стала накаляться. Заявления каждого свидетеля шумно оспаривалось. Стоило переводчику закончить реплику, как сразу несколько человек в чалмах вскакивали с мест:
– Это неправильно! Так нельзя переводить! Это фарс!
Женщина, которая училась вместе с Хар Даялом и другими индийцами в университете, утверждала со свидетельского места, что бывший лидер «Гадар» пытался превратить её в современную Жанну д’Арк, которая возглавила бы индийцев в борьбе против британцев.
– Он давал мне и другим американским женщинам деньги, чтобы мы поехали в Индию и работали там учительницами!
Поняв, что этот факт не красит её саму, добавила чёрной краски:
– Индийские террористы использовали меня, чтобы хранить в моей банковской ячейке руководство по изготовлению бомбы!
Защита обвиняемых тоже знала своё дело: мигом выяснила, что дама никогда в университете не училась, а выступила в суде лишь потому, что ей пообещали за это отпустить мужа, арестованного за мелкую кражу.
Настало время показать своё лицо и тайным агентам, проникшим в партию. Малорослый бенгалец, годами лечивший тех, кто сидел сейчас за барьером, лишь улыбался, когда зачитывали его пространные рапорты-доносы. Ему кидали из-за барьера угрожающие записки, выкрикивали оскорбления, а он улыбался. Даже вынул из кармана новый рапорт, но не успел передать судье, как из зала к нему подскочили несколько человек, схватили за руки, а один затолкал листок в рот провокатору с криком:
– Глотай, пока живой!
Шум, гам. Доктор вырывается и бежит к выходу, за ним гонятся три индуса-зрителя, за индусами – федеральный маршал Джеймс Холохан и несколько сотрудников американской спецслужбы, к которым на улице присоединяются полицейские на конях. Цирк – да и только!
Джеймс Холохан, с первого дня следящий за порядком в зале окружного суда, вернулся ни с чем. Заявил сердито:
– Беспорядков не потерплю! За неуважение к суду – штраф!
В зале сразу стало тихо и пристойно. Но праздновать Рождество никого не отпустили. Остаток зимы 1918-го прошёл в однообразных дебатах. Обвинение уличало партию «Гадар» в том, что она через свои печатные издания призывала мигрантов вернуться на родину и присоединиться к восстанию. Защита подтверждала, что пять тысяч пенджабцев согласились на это. Тут же раздались голоса, предлагавшие депортировать обвиняемых – и закончить на этом затянувшийся судебный процесс.
Против выступили сами индийцы:
– Британский суд приговорил более сотни наших соотечественников к расстрелу, сорок шесть человек повешены, семьдесят получили пожизненные сроки – вы этого хотите для нас?..
Адвокаты попытались доказать, что убеждения обвиняемых полностью соответствуют американским принципам свободы и никак не могли угрожать нейтралитету США, тем более что Америка вступила в войну. В качестве доказательства защита распространяла в зале журнал «Гадар», выпускаемый президентом партии Рамой Чандра.
[justify]В ответ обвинение нашло свидетеля, который заявил,
