– Да ничего вы не понимаете, любители мистики! Чертовы наблюдатели и контролеры! – прошипела я. – Это ваша дочь и если из-за вас она не сможет уйти в посмертие и покой, то вам следует провести остаток дней в чувстве заслуженной вины!
Насчёт её реакции на Артура, которого я собиралась призвать следующим, я не волновалась. Он не связан с нею кровью.
Ладно, попробуем.
Фотография Сары теплела под ладонью, пока я вырисовывала круги и линии, заключая в них жизнь – себя и миссис Элмерз, отделяя смерть. Линии тонки, но держат крепко. Это символы, древнее знание. И я всё надеюсь, что Волак однажды сдастся и расскажет мне откуда же он привёз все познания для нашего агентства.
Засушенная сирень – это кощунство, но она легко держит больше одного духа – такая уж у неё особенность. Единственное, ей нужен противовес – дубовый лист. Всё столочь, добавить воды и немного масла. Теперь готово.
– Сара… Сара, ты здесь, я знаю.
Мои глаза закрыты. Теперь я не отвечаю за то, что происходит за моей спиной. Я знаю, что сейчас я открою глаза уже в другом мире, где цвет померк, сменился единой серостью.
– Са-ра! – я открываю глаза, и серость прыгает мне навстречу, всё заполняет собой, мгновение – и я вижу её. Она умерла недавно и внезапно, поэтому душа её помнит себя без уродств. Что ж, это радует, а то тошно смотреть на гниющие трупы. Запаха нет, но видок тот ещё – провалы Ничто уже зияют, через черноту сквозит. А здесь крепкое тело. Только полупрозрачное и никакое.
– Здравствуй, Сара, – я кивнула ей, но Сара смотрела больше на мать. Как она её видела не могу представить, но миссис Элмерз держалась стойко – она слышала как я зову её дочь, но не открыла глаз. Только слёзы текли по её щекам, отсвечивая лунным серебром в сером мире безвременья. – Сара!
Она взглянула на меня мёртвыми глазами.
– Сара, я пришла тебе помочь. Ты заблудилась, верно?
Она поморщилась. Ясно. Смерть была столь быстрой, что она не успела осознать. И впрямь заснула?
– Я… вы кто? – она всё же вышла на контакт. Уже победа.
– Сара, меня зовут Ниса. Ты чувствуешь себя потерянной. Ты не видишь мира вокруг. Всё выцвело, пропали краски и звуки. Пропал аппетит, пропало всякое желание. Так?
Сара кивнула:
– Да.
– Ты не можешь выйти из серости. Ты не видишь себя в зеркале, – продолжала я, не упоминая, что её собственная мать увидела её в зеркале, от того и прискакала к нам.
– Всё так, – покладистый мне призрак попался!
– Ты знаешь что с тобой? – а вот здесь осторожно, призраки всегда реагируют по-разному. Одни идут в агрессию, другие в отрицание.
– Я… – она боялась сказать. Что ж, по крайней мере, она догадывалась. Нет, если так дальше пойдёт, то я и закончу сегодня раньше. – Я не знаю.
Лукавишь, Сара! Ты знаешь это. Ты понимаешь это. Просто ты боишься. Но это поправимо, девочка моя, я тебе помогу. Ты только слушай меня, ты только не глупи и мы с тобой прорвёмся. Я не говорю тебе этого вслух, но тебе и не надо – мёртвые ловят мысли не хуже, чем произнесённые речи.
– Сара, ты умерла.
Сара дёрнулась, а потом снова стала задумчивой и спокойной. Её голова бессильно мотнулась, словно она пыталась отрицать, она снова взглянула на мать и даже сделала неосторожную попытку приблизиться к ней…
Мел не пустил, обжёг посмертие.
– Нельзя, Сара. Тот мир для живых. Тебе туда нельзя, – я проговорила как можно спокойнее, – ты больше не жива.
– Как это случилось? – она оставалась спокойна и это было…странновато. А где крики? Где вопли? Где, в конце концов, попытка вырваться отсюда?
– Ты захлебнулась в ванной, – я не стала распространяться об ином. Не стоит. Да и мать её здесь. Мои речи она слышит, а вот ответы Сары нет.
– Значит, вышло, да? – она вдруг как-то беззащитно и неловко улыбнулась, совсем смущённо, точно её застали за непотребным занятием. – Чёрт!
Я едва не спросила «что вышло?», но спохватилась – тут жизнь, её мать. Нужно поберечь эту женщину от знания, которое открывается лишь меж мирами.
– Сара, что ты хочешь сказать? – я перефразировала свой вопрос.
– Я не могла справиться, – объяснила она легко и просто. – Я сорвалась. Артур…он…
– Умер, – подсказала я.
– И он? – а вот это была для неё новость. – Я хотела его увидеть. Хотела спросить. И чтобы он спросил у меня – почему?
– Он умер чуть раньше, чем ты. Авария. Переходил не там где надо и не так где надо. К слову, он тоже где-то здесь. Артур!
Сара оглянулась по сторонам. Как и я, она ждала Артура. Наверное, со стороны это было забавно наблюдать, но, на моё счастье, наблюдатель не мог видеть ничего – в лучшем случае, ощущать присутствие.
– Артур! – повторила я. Он был ближе или был восприимчивее – не знаю, но появился быстрее. Помятый, потёртый через Ничто, но тоже ещё чистый и не помеченный гнилью посмертия призрак. – Артур, здравствуй.
Сара смотрела на него и не верила.
– Артур, вы видите Сару? Она здесь, – сказала я. На этот раз я не представлялась. Обойдутся! Язык с ними сотрёшь всеми. Меня зовут Ниса, здравствуйте!
– Сару? – он и не спросил кто я, заметался, взглянул на живую мисси Элмерз, но Сары не нашёл, при этом взгляд его прошёл сквозь неё по меньшей мере раза три. – Сара? Где моя Сара?
– Твоя? Что же ты раньше не вспомнил? – процедила Сара, она уже потеряла ко мне всякий интерес.
– Артур, вы умерли, – сказала я.
Ему было всё равно.
– Сара! Где Сара? Я её ищу. Я должен ей сказать. Я так виноват перед нею, так виноват! Но я не хотел, честно! Это была ошибка. Это было всего лишь помутнение…
– Помутнение! – фыркнула Сара и взглянула на меня, словно звала в свидетели, – вы слышали?
– Я виноват. Сара, где ты? Сара, прости, я даже имени её толком не помню, я…
– Сара умерла, Артур. И ты тоже, – я почувствовала, что дурею окончательно и рубанула безо всякой подготовки. Запах масла, сирени и дуба уже оказывал на меня воздействие – мигрень открывалась с новой силой, хлестала кровавая боль внутри головы, ошпаривала.
Мгновение, и он увидел её. Растерянный жалкий призрак и она – мгновение назад ничем не лучше, а сейчас гордая, со скрещенными руками на полупрозрачной мёртвой груди.
– Са…
– Подлец, – выплюнула она и потеряла к нему интерес. – Что-то можно…
– Нет, – я знала её вопрос. – Уже всё. Совсем всё.
– Сара! – он схватил её за руку, но она вырвалась. Забавно, у них обоих не было тел, но они продолжали вести себя как живые. Забавно и отвратительно.
– Идите, – предложила я, – туда, где вас рассудят. Оставьте живых жить. Вы и без того порядком истрепали им нервы.
Теперь я понимала, что меня не зря царапнула гибель в ванной. Нет, не было это случайностью. Это было глупым, нелепым порывом, продиктованным непрошенным знанием. Но какое до этого дело миссис Элмерз, что заливается беззвучными слезами за моей спиной?
У меня правило: не осуждать мёртвых, но призрак я и не сужу. Я осуждаю ту, что им стала. Ту, что похоронили несколько дней назад.
– Мама…– она вспомнила, всколыхнулась и предприняла ещё одну попытку прорваться. Даже Артур перестал верещать и просить прощения, услышав отчаяние в её голосе. – Неужели так, мама?
– Уходи, – повторила я предложение, – с вас хватит. и с нас. И с неё.
Сара взглянула на Артура, тот растерянно смотрел на мёртвую супругу, точно и до него дошла непоправимость страшного «навсегда мёртв». Он не знал что делать, она тоже. Но подчинилась. Протянув мёртвую руку Артуру, обернулась снова ко мне:
– Не говорите ей… скажите, что случайно. Скажите, что люблю.
– Идите, – я привычно отмолчалась. Я не забочусь о живых. У них для этого есть слишком много ресурсов и помощи, чтобы ещё мне вмешиваться. Да и какое это имело значение? Артур и Сара соединили мёртвые руки в последнем касании и случилось – Ничто подёрнулось, и напало на них, растаскивая по кускам черноты, уводя в Ничто.
Всё, покой пришёл. Ничто от себя не отпустит.
***
– Она вас любит, она просила сказать об этом, – вообще-то, поддержка живых в мои обязанности не входит. Если же слушать Волака или моих коллег, то я скорее наоборот – добиваю живых. но я их не слушаю. Да и миссис Элмерз выдержала всё с поразительной ясностью ума и честью – она не билась в истерике и не пыталась вмешаться, задать вопрос или ещё как-то проявиться. Её словно бы и не было, но она там оставалась всё время и слушала то, что я говорю Саре и Артуру.
Миссис Элмерз ничего не спросила когда я разрешила ей подняться из круга, но её лицо было таким белым и таким безжизненным, что я невольно дрогнула – ну а что, походящий на мертвеца уже почти мертвец!
Миссис Элмерз вздрогнула, услышав мои слова, но стерпела, кивнула:
– Я её тоже люблю. До конца буду любить. А теперь, зная, что есть куда идти, и дальше.
Я пожала плечами – ваше дело! а моё закончено.
– Вам чек сейчас выписать или направить почтой? – ваши дела – дела вечные, а мои дела куда проще. работать! Работать как можно лучше.
– Сейчас, – тихо решила миссис Элмерз и одним росчерком подписала нужное. Она не стала спорить с суммой или сроками оплаты, кажется, она даже не оценила сколько я поставила в значение. Впрочем, её можно было понять. – Скажите, а путь у мёртвых один?
Я не ждала вопроса. Я расслабилась, позволила себе совершить эту ошибку, решила, что всё уже закончилось, а зря!
– Простите?
– Мёртвые всегда попадают в одну точку? – спросила миссис Элмерз и взглянула на меня бледно и равнодушно.
– Да, насколько я знаю. Ничто ждёт всех. рано или поздно все мёртвые туда попадают.
– А там…как? – есть ли вопрос ненавистнее? Откуда я знаю – как? Я умирала? Я стою перед тобой, женщина!
[justify]– Там так как подобает для мёртвых,
