Когда-то я жил в доме с белыми пилястрами в фасаде первого
этажа, прозванными в народе «курьими ножками». В этой
фешенебельной «избушке» на курьих ножках помимо прочих
жильцов до поры́ обитали и советские чиновники-управленцы
различных ведомств. Именно ради их комфортного прожи-
вания — таких важных бонз — были переоборудованы от-
дельные помещения на первом этаже каждого из двух
подъездов. Планировка дома позволяла это сделать. Так в
нашем (втором подъезде) появились настоящая библиотека
и просторный кинозал. В первом подъезде, — в котором я
бывал единожды, — обустроили детскую комнату для игр и
дивный летний сад.
Каждый, приходящий к нам, пройдя пост консьержа и
дежурного милиционера, попадал в огромный холл. Пройдя
его насквозь, оказывался у лифтов. От холла длинный и
освещённый коридор тянулся направо — к чёрной лестнице,
минуя заветные помещения, открываемые по расписанию.
Чёрная лестница начинала своё восхождение на этажи с
просторного вестибюля, имевшим собственный запасной
выход на улицу. Его дверь всегда крепко запиралась. Итак,
оба подъезда до;ма были схожими по своей архитектурной
планировке: наш подъезд был зеркальной копией первого.
Прошли годы и после перестройки с её гласностью началась
другая эпоха: лихие девяностые. Наш дом заметно изменился
и не в лучшую сторону. У нас не стало кинозала и библиотеки.
Кинозал на какое-то время стал видеосалоном, пока из него не
выкрали всю мебель. Библиотеку занял платный тренажёрный
зал. В эту «качалку» стекались все местные бандиты, но и
она просуществовала недолго. Подобная участь постигла и
обустройство первого подъезда: говорили, что его помещения
пришли в полнейшее запустение. Сам дом перестал быть
общежитием образцового содержания, а все чиновники из
него давно выехали. Не стало консьержей и, конечно, ни о
каком постовом милиционере давно речи не шло. Отчего в
доме стали часто появляться подозрительные личности...
Одним дождливым февральским вечером я возвращался
домой. Приближаясь к своему подъезду в обход огромной
лужи, свернул по широкой дуге с асфальтированной до-
рожки к редким кустам. Кому-то и показалось, что я, —
шагая по липкому и неглубокому снегу, — вот-вот пройду
мимо жилища. Меня спешно окликнули. Я говорю о девице,
разодетой в стиле вокалистки женской поп-группы «Комбинация»,
известной в то время: в длинном распахнутом плаще,
с ярким шарфом на воротнике и на высоких кожаных ботфортах
с тонкими позолоченными каблуками. Незнакомка стояла
у первого подъезда. Волосы её спадали ниже плеч,
сплетаясь в густые завитушки. Яркий макияж на восковой
коже лица́ смотрелся дико.
— Мужчина, можно вас попросить? – обратилась ко мне
девица.
— О чём?
— Мне нужна ваша помощь.
— В чём дело?
— Помогите. Да входите же! – и она распахнула дверь того
подъезда, у которого и поджидала одинокого прохожего,
вроде меня.
Вероятно приняв меня за случайного путника, гостья
теперь по-хозяйски приглашала меня в мой же дом.
Вошли в просторный холл. Я моментально сориентировался
в полумраке, хоть бы однажды и хаживал сюда сто лет
назад. Освещения почти не было. В потолке зияли глазницы
многих выбитых ламп. Девица мгновенно прошмыгнула
по направлению к чёрной лестнице. Коридор, ведущий к
запасному выходу, зеркально располагался левее от входа.
Кудлатая ветреница исчезла в его тёмных недрах, где гулял
сквозняк. Я сразу сообразил, что уличная дверь на том конце
каменного лабиринта раскрыта нараспашку.
— Ну, что же вы там застряли? – до меня доносится женский
голос.
— Я здесь, – отвечаю в непроглядный мрак, — в чём
проблема? – слабым эхом отзывается мой вопрос.
— Ой, да идите же сюда, ко мне... идите на мой голос!
— В чём дело, мадам?! Объясните вы мне или нет?! – громко
и уверенно доношу до неё свой вопрос.
— Говорю же, мне нужна ваша помощь, – с раздражением в
голосе отвечает мне гостья.
— В чём она заключается? Выйдите ко мне и объясните всё,
как следует. Куда вы убежали? Вы...
Я не успел договорить, как вертихвостка, шурша по́лами
распахнутого серебристого плаща, мгновенно вынырнула из
коридора, тряся кудрями в лентах.
— Чего вы боитесь? – с вызовом вопрошает она, — вы
мужчина или нет?!
— А вы без глаз?
— Ой, да ну вас. Ну и мужики пошли, – сетует длинноногая
свиристелка.
— Что вам, миледи, от меня нужно? – настойчиво интересу-
юсь. Выказываю голосом собственное неудовольствие.
— Дайте спички! – почти кричит девица и протягивает ко
мне трясущуюся руку, — спички-то у вас есть? Или мужики
все бросили курить?! – раздражённо повизгивает бойкая
молоди́ца.
Я извлёк из кармана коробок спичек.
— Идёте вы со мной или нет?
— Куда и зачем? В вашу бездну, что ли? – я с недоверием
гляжу ей в лицо. Макияж её глаз придаёт им черты глаз
древнеегипетской царицы. «Неферти́ти!» – подсказал
мне внутренний голос. Да, такое неожиданное сравнение
пришло мне на ум.
Свой ледяной взгляд «царица» отводит. По пустому выра-
жению её лица я понимаю, что одержима «египтянка» одной
идеей: завлечь меня в тёмные недра коридора.
— Да ну вас! – выпалила она, избегая моего пытливого
взора.
Не дождавшись моей опрометчивости и повторно выпалив —
«ну и мужики пошли!» — незнакомка снова исчезла из виду,
погрузившись в сводчатый склеп, прежде нервно выхватив
из моей руки спичечный коробок. Потом я слышал цокот
её каблуков, разносимый глухим эхом. Увидел слабое
мерцание огня и то, как вспыхнувший свет озарил женскую
фигуру где-то в конце длинного прохода. Авантюристка, сидя
на корточках напротив самого выхода к чёрной лестнице,
ссутулившись что-то рассматривала на полу. Я чётко увидел
газетный лист. С ним и другой.
— Вы там почитать решили, милая? – говорю с иронией.
— Чего вы боитесь? – огрызается юркая «комбинашка», не
оборачиваясь, то и дело исчезая во мраке, как только очеред-
ная спичка погаснет. — Идите же сюда! – снова зазывает
меня.
В очередном всполохе вижу спину «сирены» в блестя-
щем плаще. И новая спичка догорает, а девица продолжает
сидеть на корточках, глядя на газетные листы.
— Нет, голу́ба! В вашей избе-читальне просвещайтесь без
меня, – и я вышел из подъезда, не оглядываясь. Быстро
вошёл в свой — второй подъезд. Поднялся к себе на этаж и,
войдя в собственное жильё, мгновенно забыл о недоразу-
мении.
Через пару дней по дому шёпотом разошлась новость, из
которой я узнал от соседей, что в первом подъезде задушили
тридцатилетнего мужчину. Его тело с верёвкой на шее и
без какой-либо одежды, лежащее на газетных листах, обна-
ружили в коридоре напротив выхода к чёрной лестнице.
Женщины судачили, что накануне кто-то из них видел хорошо
одетого прохожего, входящим в подъезд следом за молодой
брюнеткой в блестящем плаще.
