Мы познакомились с Аленкой в последние годы лихих девяностых. Она работала проституткой. Свидания девушки проходили в квартире напротив, и мы часто здоровались, иногда перекидывались ни к чему не обязывающими фразами.
В тот вечер я застала Аленку, сидящую неподвижно у моей двери. Было в выражении её глаз то, что не позволило пройти мимо. Это была ненависть, непосильная пугающая ненависть, неся которую, человек не всегда может выдержать ещё один удар судьбы.
— Здравствуй, приглашаю на чай или на что-нибудь покрепче чая.
Пока ты говоришь с человеком о его страдании, он великий собеседник. Аленка оказалась серьезным и очень грустным человеком, случайно попавшим в страну лжечудес. Виновата ли была она, что однажды её жизнь сошла с привычной орбиты? Не мне судить. В те годы многие испытывали цепкую, безмолвно жесткую нужду. Пожалуй, Алена смогла бы объяснить, как с нею это случилось, но она не постигала самого механизма падения. Видимо, все дело в постепенности, врабатывается примирение с низостью изо дня в день, в течение многих лет приучается человеческий организм к ядам.
—Хорошо бы относиться друг другу с любовью,— замечает Алёнка.
— Это сложно, иногда достаточно — внимательно.
— Счастье, когда тебя понимают.
— Но понимать других трудно. Своя-то душа потемки. Нет, счастье, когда тебя принимают!
Больше я Аленку не видела, она исчезла. А через несколько лет пришло письмо, в котором она сообщала, что те несколько часов нашей встречи изменили её жизнь.
