Николай Винников (Ручьёв)
Для альманаха «Доблесть. Мужество. Отвага.»
издательства «Четыре» Санкт-Петербург.
Тамбовский волк тебе товарищ! - расхожая до сих пор фраза, как оказывается, имела самое прямое отношение к моему деду Егору Филимоновичу Дятлову (1898-1966) по матери Галине Егоровне, Дятловой в девичестве, 1928 года рождения. - Происходили они с бабушкой Степанидой, Стешей, из одного из сёл Тамбовщины, состоявшего из двух «краёв»: зажиточных - «купецких», которые, уже не в первом поколении жили крепко, имели добротные дома с усадьбами и огородами, скот, лошадей, занимаясь извозом в близлежащих городах, заводах и мануфактурах и наёмными работами на помещичьих угодьях, - другой край села состоял из улиц бедноты и батраков, работавших в найме как у богатых односельчан, так и по всей округе. Поскольку вторые больше нуждались в первых, а было их где-то о поровну, - искони между подростками, парнями и молодыми, неженатыми, мужиками с разных краёв случались стычки, как правило - из-за девушек. Если за купецких шли охотно по причине последующей безбедной, хотя и трудовой круглосуточной, жизни, то вторые могли предложить будущим невестам и их родителям только свою силу и удаль молодецкую, знание сельской жизни и трудолюбие. Нередко молодежь по праздникам, летним и зимним, сходилась стенка на стенку, от нескольких человек до нескольких десятков, где передавалось из поколения в поколение искусство кулачного боя и его суровые правила, - так же разрешались столкновения двух парней, из своих и противоположных краёв, за право претендовать на руку и сердце понравившейся им обоим юной селянки.
В одном из таких конфликтов Егорка Дятлов и сошёлся с Прошкой из купецких, который был и выше, и покрупнее, и самоувереннее… Только не знал тот, что на своём краю Егора старались не задевать, потому как был он, рыжий и голубоглазый, - быстрым, вёртким и прыгучим, умея в момент, когда соперник в кулАчках уже реально побеждал, - поднырнуть под его руки и головой сокрушительно ударить в нижнюю челюсть, выбивая её из суставов, после чего несостоявшийся победитель без сознания летел на землю, а следившим за чистотой схватки дружкам с двух сторон оставалось честно признать победителя. Вот так и образовалась молодая пара Егора и Степаниды, веснушчатой и голубоглазой мастерицы на все руки, от матери и бабушки перенявшей ещё и целительские навыки. С нехитрым скарбом и одёжкой на первое время они со многими такими же и доехали в «столыпинском» вагоне по Транссибирской железной дороги до станции Мошково за Новониколаевском, а оттуда дошли до села Локти. Поставил Егор с другими мужиками традиционную для здешних мест бревенчатую избу и пошли у них детки, - родившаяся в 1928 году Галина, будущая мать моя, была четвёртой, после старших сестры, брата и ещё одной сестры, позже нелепо погибших (а какая смерть не нелепа?!), и после неё было ещё две сестры и два брата.
В 1937 году очередного председателя колхоза вместе с семьёй сослали ещё севернее за Томск на Васюганские болота, руководить селянами стало некому… Егора и вызвали в сельсовет, где важные товарищи из района с порога сказали: ты из наших, из бедноты, на хорошем счету, хоть и беспартийный пока, - пришло время тебе расти, вот печать и ключи от конторы, - бери и работай, а мы поможем! - Да вы чего?! ответил Егор, - у меня корова пала, семью кормить стало нечем, младших пятерых уже отправил к тёщиной старшей сестре за Новосибирск в Комиху, чтоб не перемёрли, и самому надо в город на заработки подаваться, - иначе не выжить! Та-аак, Егор, не знали мы, что ты с врагами советской власти и народа заодно, не знали… За окно глянь, видишь там на телеге двух воинов с винтарями?! Поедешь с ними в Мошково, там тебе товарищи и объяснят что такое карающий меч революции и что бывает с такой вот контрой!... - … Ладно, хрен с вами, где там та печать?! - я согласен. - Вот так бы и сразу, дорогой товарищ, - работай, а мы - поможем, обращайся, приезжай… - Так и стал Егор председателем колхоза, правда ненадолго… - Через два года пшеница уродилась на славу, зерно крупное твёрдое, колос большой, - стебли едва держат… Мужики, ожидая хороших трудодней, стали говорить: Председатель, зерно уже на землю падает, когда валить будем, косилки-то наготове, чем трудодни выдавать думаешь, когда всё высыплется?! - Команды косить из района не было, - годим, мужики, годим!... И так несколько дней, когда Егор поддался уговорам и сетованиям односельчан и вместе с ними вывел жатки в поле. Не успели и несколько кругов пройти, как по дороге со стороны района примчалась бричка с двумя в кожаных тужурках с кобурами (кто-то ж доскакал и доложил...): почему без команды сверху косим, кто разрешил?! - Так, председатель и разрешил, товарищи начальники… И где он?! - Я председатель. - Садись, поедешь с нами!
22 июня 1941 года в Новосибирске был самый разгар дня, когда повсеместно по уличному радио объявили о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. Среди «политических» в пересыльной тюрьме НКВД в самом центре города, у строящегося театра оперы и балета, возникло оживление, - почти все обращались к начальству учреждения с просьбой выдать бумагу и чернила с ручками и подавали заявления на имя товарища Сталина - с просьбой отправить на фронт, чтобы, защищая Советскую Родину, смыть кровью позор клейма врагов народа! Так началось формирование знаменитых сибирских дивизий, с отголосками славы которых мне, внуку одного из участников, довелось столкнуться в год распада Советского Союза при въезде в тогда «закрытый город» Севастополь. Но об этом позже…
После нескольких месяцев интенсивной боевой подготовки на полигонах - к борьбе с танками прежде всего, эшелоны с сибиряками, строго охраняемые конвойными подразделениями НКВД, в самый канун 7 ноября были на восточных окраинах Москвы, к которой со всех западных направлений рвались гитлеровские танковые клинья. Эшелон, в котором находился Егор Дятлов, загнали в затянутый маскировочными сетками тупик на одной из товарных станций, личный состав короткими негромкими командами вывели на площадку перед пакгаузами, где было выдано обмундирование времён гражданской войны, с обмотками и ботинками. Перед переодетым и построенным подразделением, в несколько сотен мужчин разных возрастов, от дыхания которых вверх поднимались клубы пара, вышел седовласый командир с кубарями в петлицах, в окружении более молодых офицеров, и в наступающих сумерках обратился к сурово молчащему строю: «Сибиряки, сыны мои! Партия и правительство, лично товарищ Сталин возлагают на вас труднейшую, но выполнимую героическую задачу - любой ценой не пустить ненавистного лютого безжалостного врага, фашистского зверя в столицу первого в мире государства рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции. Отступление смерти подобно!!! Мы били и гнали хвалёных германцев и в первую мировую, и в гражданскую, не такие уж они и непобедимые, - сделайте это и вы, защитите ваши семьи, детей и жён, нашу советскую родину!» Ночевали здесь же в пакгаузах, одетыми, на соломе, укрываясь брезентом, рано утром после горячей баланды, погрузились в эшелон, который через город пошёл на запад. Знавшие столицу разглядели из затянутых колючей проволокой оконец вверху товарных вагонов начавшийся на Красной площади парад, передавая тем, кто ниже: «Парад идёт, парад, большой - с танками и артиллерией, - значит товарищ Сталин там! Отстоим Москву, мужики, разобьём гадов, костьми ляжем, - а не отступим!!!»
Паровоз, устало попыхивая, остановил эшелон на высокой заснеженной насыпи на опушке леса перед широкой речной долиной в высоких сугробах. После выгрузки личного состава на насыпь пустой эшелон ушёл назад, открыв другой сзади, с артиллерийскими и пулемётными броневагонами и одетыми в новенькие полушубки и вооружёнными автоматами солдатами и офицерами НКВД. Получив от них по трёхлинейке с тремя патронами и двумя бутылками с зажигательной смесью и роя по приказу прямо в снегу индивидуальные ячейки, привезённые вдруг почувствовали давно забытый запах… спирта, - это им принесли большие термоса со 100-граммами наркомовских на каждого. Согревшись от принятого и оглядывая местность, стали понимать, переговариваясь, что на противоположном берегу замёрзшей речки разворачивались в боевой порядок танки с белыми крестами… Тут была передана по подразделению команда: Вперёо-оод!!! Танки с крестами двигались в три ряда, шахматным порядком, - видя идущих им навстречу в полный рост с винтовками наперевес русских, механики и башенные от любопытства пооткрывали люки, разглядывая сумасшедших, а по мере сближения застрочили танковые пулемёты, кося очередями наименее опытных сибиряков. Более обученные же старались сближаться с ползущими по снегу танками, избегая секторов стрельбы. Первые уже заскакивали на броню и на жалюзях двигателей разбивали бутылки с горючей смесью (которые теперь весь мир знает как «коктейли молотова»), бой был в самом разгаре!!! Наши бойцы поджигали танки и не спрыгивали, а вступали в перестрелки и рукопашные схватки с выскакивавшими членами экипажей!!! Большинство в передних двух рядах наступающих танков уже пылали, а сибиряки добрались до третьего ряда!!! К их удивлению и ликованию - в тех машинах, при работающих двигателях, люки были распахнуты, а экипажи, прошедшие всю Европу - Бельгию, Голландию, Францию, Польшу, как зайцы - улепётывали к лесу!!!
Выйдя из боя, в числе 18% уцелевшего личного состава, Егор читал газету в красном уголке дивизии, когда туда вошёл приблатнённый детина, рявкнув: чё сидишь, сука политическая, - а ну вста-аать! - Да пошёл ты!!! - В руке урки блеснул нож!!! Но Егор ловко поймал его на выставленную вперёд табуретку и отбросил далеко в сторону, и… привычно нырнув под мелькающие в ударах руки нападающего, сокрушительным ударом головой в челюсть вырубил его… Тут вбежал дежурный офицер: Егор!!! - Как это ты его, такого буйвола?! - Нехер на сибиряков кИдаться, товарищ капитан. - Да тебе не в штрафбате, а в разведбате служить! - Так, после разгрома немцев под Москвой и непродолжительной учёбы в разведшколе, «окопную войну» под Смоленском Егор и встретил в составе разведгруппы, задачей которой были ценные «языки» офицеры в оперативной глубине вражеских порядков.
Уже больше недели под холодным моросящим дождём разведгруппа передвигалась по ближним тылам фашистов, отвечая штабу короткими радиосигналами, и безуспешно пытаясь взять языка - штабного офицера с документами. Но боевое охранение у фрицев было поставлено чётко, - разведчики уже вымотались и промокли, затосковали по горячей пище. Командир высмотрел на карте хуторок невдалеке и приказал двигаться туда, соблюдая все предосторожности. Маленький домик с сараем, судя по виду, - был давно разграблен, но это была возможность выспаться без дождя и разогреть набившие оскомину холодные консервы. Как правой своей руке командир приказал Егору осмотреть сарай, а сам, таясь, направился к дому, группа осталась на прикрытии… Не теряя из виду командира, Егор уже был у распахнутой двери сарая, когда краем глаза увидел, что к тому
|