(*)
– Вы убили профессора Карлини…– Ричард ещё не мог поверить в это. Да и его можно было понять – женщина, которая в его глазах меньше всего походила на убийцу, ею вдруг оказалась. Воистину, Ричард плохо разбирался в ведьмах.
– Убила, – согласилась мадам Франческа, – а не перестанешь на меня смотреть как баран, и тебя убью. И скажу, что так и было. Веришь?
Куда деваться? Ричард верил. Он не понимал почему старая ведьма вызвала его, почему беседует с ним. что ей нужно ещё? Что им всем от него нужно? Больше всего Ричарду хотелось исчезнуть отовсюду, чтобы его забыли, и чтобы он забыл. Ему даже пришло в голову, что он смог бы смириться с забвением – таким страшным для его гордыни.
Искрой вспыхнуло в сознании лицо дочери…
Чёрт. Нет, не исчезнуть ему! Его дочь у де Рэ, и он, о, что он сможет сделать?
– Верю, – произнёс Ричард. – Что тебе нужно?
– Хочу прояснить, – объяснила ведьма, – самую малость, не дрожи, Ричард. Итак, ты потерял свою дочь, потерял Магрит и связан обещанием не вредить де Рэ? Всё верно?
В один вопрос она уместила всю его ничтожность.
– Да, – признал Ричард, – Я… всё так.
Смысла оправдываться не было. Франческа была права – Ричард проигрался по всем фронтам. Он не создал семью, потерял друга, потерял дочь, потерял уважение, связи и будущее. Не особенно нужный Рудольфусу де Рэ, он явно не был нужен сейчас и в противостоявшем ему Совете.
– Вот только жалеть себя не надо! – пригрозила Франческа, – а то и я сейчас начну, и ты в моих слезах захлебнешься. Или отравишься, словом, не победить тебе и в этом бою. Ты мне скажи лучше, скажи как на духу, Ричард, так как я твой последний шанс, твоё последнее поручительство… ты чего хочешь?
Чего? Чтобы его оставили в покое. Чтобы его дочь училась в Академии и была настоящей ведьмой. Чтобы Магрит его не презирала и они вместе обстряпывали какие-нибудь мелкие дела и за горизонтом, куда им не добраться, оставался бы всякий Рудольфус де Рэ со своей идей разделения мира и отчуждения магии от людишек, как это и было всего тридцать лет назад.
Франческа не торопила, давая ему возможность хорошо и качественно обдумать свой ответ. От него зависело многое. Она дала подсказку:
– Карлини заключил с тобой сделку, не так ли? Ты уничтожаешь де Рэ и, что он? Что он тебе обещал?
Ричард взглянул на неё со смешком:
– Полагаю, это обещание уже не живёт. Я не отвечу. Отвечу на другое – я хочу жить, жить как прежде жил. Чтобы моя дочь училась в Академии, чтобы моё Агентство оставалось на плаву. И чтобы Магрит не считала меня трусом или врагом.
– А Совет? А Рудольфус? Он хочет войны, ты знаешь.
– Не хочу их знать. Всех их.
Франческа помолчала, размышляя над его ответом, затем кивнула, принимая какое-то решение, снизошла до ответа:
– Твоё желание понятно, Ричард, и чисто по-человечески я тебя понимаю, правда. И даже сочувствую. Но вы оба наследили, и ты, и Магрит. Наглупили, напутали. Вам бы обсудить всё с самого начала, держаться бы одной стороной, а вы? Ну да ладно, наследили и наследили. Что о плохом? О будущем надо.
Франческа вздохнула, ей очень не хотелось говорить подобное, но она уже понимала, что жертва должна быть. Даже в глазах Совета, который не одобрит уничтожение Рудольфуса де Рэ – мага из прославленного рода, всё равно должен быть виновник. Совет прикроется законом и скажет, что ничего не знал, не ведал и будет показательно карать того, кто решит вопрос с Рудольфусом – так было всегда.
И даже если весь Совет будет в тайне молиться за упокой души во тьме того, кто разрешит весь этот узел, кто разрубит его – он всё равно должен показать всем магам и ведьмам своё служение общему закону.
– Кто-то умрёт, – безжалостно продолжила Франческа, – кто-то всё равно умрёт. Или это будет при попытке ликвидировать Рудольфуса вместе с его безумной идеей о войне меж всеми и вся, либо это будет после его ликвидации. Маги и ведьмы не должны видеть, что друг друга можно убивать из идеологических разногласий.
– Хочешь сказать…– Ричард не мог поверить в страшную догадку.
– Вы с ней равные кандидаты. Она уже вернулась к де Рэ, и ты, вон, маешься. Вы оба странные, чужие элементы для Совета. Она наследила, ты тоже. вам не пробиться к верхам, на вас всё равно уже будут косо смотреть. Свои же! у вас обоих репутация отвратительная.
– И значит, я или она…
– Да. Ты или она. Она или ты. Кто-то из вас. Это будет правильнее и проще. Вы уже спорные личности. Она действовала долго по указке Карлини, потом работала с де Рэ, а ещё до того имела Агентство, где помогала людишкам. Нет, это не запрещено, но это спорно для ведьмы. Ты – отец дочери из числа неприкаянных, интриган, был с Советом, потом с Рудольфусом, потом снова с Советом… в итоге, мать твоей дочери ушла по своей воле из мира живых, твоя дочь тебя практически ненавидит, зная, что ты пытался забыть её в Сером Приюте, а Магрит тебя едва ли поддержит.
Франческа замолчала. Речь была короткой, но она сама переживала про себя весь этот монолог, а потому не могла унять и внутренней дрожи – как он выберет?
– Почему этот выбор не дан Магрит? Почему выбираю я? – спросил Ричард.
– Я не могу её позвать, – призналась Франческа, – она вернулась к Рудолфьусу, а там, похоже, непроходимая стена защиты. Я её не позову.
– То есть, я могу сказать, что хочу жить, и ты будешь уговаривать её? – хмыкнул Ричард.
– Да, – серьёзно кивнула мадам Франческа, – и я уверена, что она согласится.
– Тогда я хочу жить. Пусть она становится, как ты говоришь – кандидатом, пусть она устраняет де Рэ.
Ричард ждал реакции старой ведьмы. Откровенно говоря, он блефовал. Он понимал, что показывает себя ещё большим подлецом чем когда-либо, но ему нужно было знать что будет, если он ответит именно так.
– Договорились, – ни один мускул не дрогнул в лице ведьмы, – я буду искать способ связаться с нею. Можешь идти, Ричард.
Старая ведьма считала себя знатоком магов. Она учила Ричарда. И, хотя, шевельнулась в глубине душе тень сомнения – а не оскотинился ли он окончательно? – она выдержала. Нет, паниковать нельзя. не мог он настолько измениться. Он был славным мальчиком! Он прилежно учился, мечтал, знал цену себе и предметам, расставлял приоритеты…
– Что будет с моей дочерью? – спросил Ричард.
– Какая мне разница? – поинтересовалась ведьма. – Она не будет ведьмой. И никем не будет. сам заботься о ней. Никто этого не сделает за тебя.
Никто не сделает, кроме Магрит.
– Я знаю чего ты хочешь, – сказал Ричард, – я знаю, правда. Ты хочешь, чтобы это был я. Магрит и моя дочь лучше ладят. А я показал себя поганым отцом.
– Ещё другом и соратником, – подсказала Франческа, – поганым!
– Хорошо, – он не стал спорить, – но я не хочу умирать. Я хочу уйти. Просто уйти, чтобы не было нас. Взять за руку Каталину и уйти.
– Уходи, – согласилась мадам Франческа. Её губы едва заметно дрогнули. – Бери дочь, только сам, как сумеешь так и забирай, и уходи. Мы не будем плакать.
– И ты отдашь Магрит на смерть? – не поверил Ричард. – Позволишь ей…
– Это не твоя забота, – Франческа пыталась скрыть разочарование, но не смогла. Она ждала иного. Благородства, что ли. Она верила, что Ричард такой, каким она его помнит и представляет. А он просто хотел жить дальше. какое постыдное желание! Слабость!
– Я не хочу её смерти, но я не должен платить за это своей жизнью, – Ричард почувствовал вину. Он знал, что от него ждали иного и он снова не оправдал доверия. Ему предлагали героический подвиг, но он не годился для них. Какой из него герой? Когда он узнал, что его дочь неприкаянная – он пытался отречься от неё! Да, его душа не позволила ему забыть её, но он на полном серьёзе сдал её в Серый Дом и если бы не Магрит, вправившая ему мозги, Каталина сейчас уже могла бы быть мертва.
Да, она заслуживала жизни. Но Ричард не хотел умирать. У него было самооправдание – дочь. Пусть далёкая, пусть даже и ненавидящая его за слабость, за проявленные порывы эгоизма и полное нежелание пожалеть её, ту, у которой в один миг рухнул весь мир…
Но она была. И, выбирая между собой и Магрит, он выбрал в свою пользу.
А может просто прикрылся дочерью как щитом из трусости? Ричард не хотел знать ответа на этот вопрос, он хотел сохранить для себя единственную опору – всё для дочери, всё для Каталины.
– Ступай, – процедила Франческа, – и никогда, никогда не попадайся мне на глаза. и упаси тьма твоё несчастное дитя!
***
– Пройдёмся? – Рудольфус де Рэ появился неожиданно, возник в отражении и лишь мгновением позже, за моей спиной.
Я вскрикнула, хотя давно пора было привыкнуть к его специфическому чувству юмора.
– прошу прощения, – бормотнула я. – Не ожидала.
Каталина улыбнулась вошедшему, а тот ей кивнул. Странное дело – Каталина совсем его не боялась. Мне она по секрету сказала, что он говорит уверенно и она ему верит. Может быть, в этом и был смысл – что я, что Ричард спокойствием не отличались, про её мать – пусть тьма терзает её дурную душу, и вовсе говорить нечего – та ещё истеричка!
– Не стоит извиняться, – Рудольфус был сама доброжелательность, – у меня к тебе дело, Магрит.
– Да, я…иду, – я мельком бросила взгляд на Каталину. Не нравилось мне её отпускать или оставлять одну. Да, в логове де Рэ её никто не тронет, но бедная девочка совсем одинока.
Рудольфус поймал мою тревогу и присел рядом с девчонкой.
– Эй, – спросил он, – а ты любишь животных?
Она посмотрела заинтересованно.
– Я? Да, пожалуй.
– А кого больше? – Рудольфус говорил спокойно, не делая разницы между собой, магом, и ею – неприкаянной, лишённой магии, изгоем нашего магического мира. Я даже невольно заслушалась, забыв про отражение, про зеркало и про расчёску в своей руке.
Зеркало меня отрезвило:
– Мне долго ещё тут висеть?
[justify]