Янтарные капли.
Повесть.
Заострённый клюв геологического молотка только высек искры из неподатливого камня. Выругавшись про себя, Брендон переступил, встав поудобней. Ударил чётко в трещину, вложив в удар всю силу. На этот раз удалось отколоть вполне приличный кусок.
– Видишь, Дэйв,- он осветил налобным фонарём свежий скол, довольно пыхтя, – Я вот про эти штуки говорил. Посмотри: зёрна словно прозрачные, но всё же цвет… скорее, розоватый.
Дэйвид взял камень из руки Брендона, и поколупал несколько зёрен ногтем, словно так лучше мог прочувствовать их. Он недоверчиво покачал головой:
– И что, это из-за этих фигнюшек мы здесь?
– Да, из-за них. Хотя, конечно, промышленные в десять раз дешевле и крупнее, но только из натуральных получаются по-настоящему хорошие, надёжные сердечники. Которые служат практически вечно. А не пару месяцев…
– Надо же… Никогда бы не поверил, что что-то природное может быть лучше искусственного.
– И тем не менее. Не всегда же мы умели изготовлять искусственные кристаллы. И металлы не всегда плавили. А если копнуть ещё поглубже, за каждым из нас стоит всё та же волосатая обезьяна с каменным топором в лапе.
Дэйвид, оглянувшийся на молоток в руке Брендона, только хмыкнул. Покачав головой, вернул камень. Мужчина не глядя спрятал его в ближайшее отделение рюкзака. Итак, образец номер один отобран. Он вдруг чертыхнулся, прижав пальцем наушник.
– Дик! Ты где там?
В ухе немедленно прозвучал звонкий, но слегка искажённый помехами голос:
– Я здесь, пап, сзади вас.
– И чего ты там застрял? Ну-ка, давай быстрей сюда. Мы должны держаться вместе, иначе мама съест меня с потрохами. И даже без кетчупа.
– Это уж точно… – вспыльчивый характер мамы часто был предметом обсуждений. Но мама – она мама и есть. Куда же от неё денешься! – Ладно, сейчас иду!
Однако здесь у Дика слова с делом сильно расходились – никуда он не пошёл.
Причина же, побудившая Ричарда задержаться, как раз очень удачно подалась под лезвием его складного карманного ножа, и оказалась в ладони. Клейкие полупрозрачные нити, крепившие её к потолку боковой пещеры перерезать оказалось не так-то просто.
Зато теперь три минуты усилий были вполне вознаграждены: странную штуковину можно стало рассмотреть со всех сторон. Размером она оказалась с крупный грейпфрут. Тяжёлая. Непривычная – словно бумажно-картонная на ощупь.
Наружная корка оказалась мягкой, и слегка подавалась под маленьким пальчиком, но прощупать, что там внутри, не удавалось. Тогда Ричард стал ощупывать и рассматривать странный, плавно суживающийся к концу, как бы рукав, которым заканчивалась верхняя часть непонятной «груши».
Выяснилось, что рукав гораздо более гибок, и позволяет, расправив его, заглянуть вовнутрь.
Ух ты! Классная штука!
Внутри находилась гладкая и блестящая янтарная капля. Размером она была, пожалуй, с шарик для пинг-понга. И сидела всего в паре дюймов от горловины, полуутопленная в такую же беловато-серую бумагообразную массу, как и наружная оболочка.
Ричард попробовал остриём ножа вырезать каплю из волокнистой оболочки.
Это получилось не слишком хорошо: туповатый кончик не мог разрезать странную субстанцию вокруг шарика, а лишь чуть сдвигал его из центра. Запыхавшись от усилий, рассерженный мальчик попробовал пролезть в отверстие рукава пальцем, а затем и всей рукой, и выковырнуть красиво блестящую штуковину ногтями…
Брендон и Дэйв ещё не успели отобрать следующий образец, как обеих совершенно оглушил ужасный крик, перешедший в вой. Причудливо отражаясь и преломляясь сводами, он наполнял пещеру оглушительным гомоном и причудливым эхом. И говорил о такой чудовищной боли, что волосы действительно вставали дыбом!
Не сговариваясь, мужчина и мальчик ринулись назад, вверх по мрачному и сырому коридору, туда, где буквально пять минут назад Дик приотстал от них.
– Дик! Дик!- все попытки докричаться пресекал жуткий непрекращающийся вопль, не позволяя вставить буквально ни слова.
Наконец они добежали до развилки, где расстались.
Картина, открывшаяся им, сразу многое сказала Брендону.
По полу, на спине, перекатывался Дик.
Одну руку он поднял вверх над собой, придерживая её другой. Глаза выпучены, а рот раскрыт так широко, словно мальчик хотел проглотить странный шар, валяющийся рядом. Реакция Брендона сказала об отличном самообладании и трезвом мышлении.
– Дэйв! Быстрее! Ампулу с антитоксином, и обезболивающее!
Пока Дэйв расстёгивал карман на колене, и вытаскивал аптечку, Брендон выдернул из проушин нейлоновый шнур, стягивающий горловину его рюкзака.
Зажав полутораметровый шнур в зубах, он выхватил мачете из ножен, и в три движения вспорол рукав на укушенной руке до плеча. Он знал, что речь идёт о секундах, поэтому промедление может означать только одно: смерть!
Кровь по капиллярам пальцев движется со скоростью миллиметров в секунду, но стоит ей дойти до крупного кровотока!..
Яд не должен попасть в организм! Поэтому мотать надо здесь: повыше локтя.
Обнажённую руку он перетягивал так туго, словно швартовал пятидесятитонный баркас. Малыш заорал ещё громче – больно! Брендон, стиснув зубы, продолжал.
– Коли – вот сюда! – перекрикивая ребёнка, Брендон ткнул пальцем в мягкую ткань руки у локтя. Дэйв не заставил себя долго просить, и сходу вкатил полную дозу антидота в указанное место, потратив не больше секунды на то, чтобы отбросить первый шприц, и вкатить туда же второй – с обезболивающим.
Крики не смолкали ни на минуту. Крупные слёзы градом катились по перекошенному лицу. Но мальчик ничего не говорил – хорошо хоть, не мешал работать…
– Давай скорее на поверхность! Вызови Лагерь, и скажи Керку, что нам срочно нужен коптер! У нас раненный! Вернее – укушенный! – Брендону снова пришлось кричать.
Дэйв, кивнув, кинулся к входному тоннелю. Сообразительностью и немногословностью он всегда импонировал Брендону. Ему часто хотелось быть и его отцом… Но Джима Тимански уже не вернёшь. Так что роль отчима пока единственная, на которую он может претендовать по отношению к Дэйву.
Утерев со лба обильный пот, он достал аптечку уже из своего кармана, и впрыснул Ричарду ещё обезболивающего, теперь – выше перетяжки.
Конечно, такая доза анастетика может усыпить и лошадь, но будет только лучше, если сейчас малыш как раз и уснёт.
Наконец крики почти прекратились, и теперь тело самодеятельного ксенозоолога сотрясали лишь конвульсии и дрожь от пережитого стресса, боли и холода – в пещере было куда прохладней, чем снаружи. Слёзы из глаз мальчика текли ручьём.
Покачав головой, Брендон вытянул шнур и из рюкзака Ричарда. Им он обмотал тоненькую ручку не менее туго, повыше первой перетяжки, буркнув: «Терпи»!
Шайна точно убьёт его…
Не надо было брать малыша с собой! Восемь лет, конечно, не слишком подходящий возраст для начинающего геолога. Это Дэйва, в его пятнадцать, можно смело брать в любые походы и поручать любые дела.
С другой стороны, уж больно Ричард просился. Да и кто не просился бы, просидев десять месяцев фактически взаперти?! Он сам ощущал буквально счастье, когда стало наконец возможно хотя бы пройти по поверхности, а не проехать в утеплённом вездеходе.
Ну вот и прошёлся…
Взвалив заснувшего, наконец, или потерявшего сознание мальчика на плечо, он бросил взгляд на беловато-серый шар, откатившийся на метр.
Нет, так не пойдёт.
Вдруг доку понадобится более подробная информация о том, что ужалило мальчика, чтобы помочь ему. И найти противоядие. Значит, надо как-то обезопасить эту дрянь, но обязательно взять её с собой!
Положив Дика обратно на пол пещеры, он осторожно взял в руки тяжёлый шар.
Размером тот был с хороший грейпфрут, и чуть суживался к верхней части, постепенно переходя в изогнутый рукав. Материал сильно напоминал бумагу, но оказался явно потолще – словно низкосортный картон.
Отверстие выглядело достаточно большим, чтобы ребёнок мог просунуть руку.
Всё более-менее понятно: что-то там, в глубине, заинтересовало Ричарда, и он…
Теперь надо перекрыть этой твари выход, если она ещё там.
Пришлось вынуть шнурок из ботинка Ричарда, и тщательно перетянуть горловину, так, чтобы даже дрозофила не пролезла. Благо, края рукава оказались достаточно эластичными.
Теперь Брендон запихал чёртов шарик в толстостенный пластиковый пакет, в котором обычно хранил НЗ пищи, когда планировал пару дней не посещать Лагерь, вытряхнув бутерброды и кексы прямо на землю – ничего, проклятая тварь сейчас важнее всего!
Он засунул пакет к себе в рюкзак, и со вздохом снова поднял Ричарда на плечо…
Телефон коптера уже горел крохотным экраном, когда Сезар Родригес посадил его возле Вебстеров.
