Родители отца, жившие во Франции, так же были жизнерадостными и эмоциональными людьми, как и русская бабушка Гели. Однако мать как-то сказала дочери, что сдержанность в эмоциях может являться результатом долгой и сложной работы над собой. Она говорила тогда об отце Гели, который занимал высокий и ответственный пост в госструктуре. Со временем и мать научилась такому же, а то, какими они были, когда Геля родилась и ходила в детский сад, она давно не помнила.
Однако дочь не могла простить родителям их выработанной со временем и зафиксированной строгости и внешней бесчувственности по отношению к ней. Ей, как и любому подростку, требовалось душевное участие и понимание, которое она получала только от бабушки. Но даже бабушка, как ни ждала и как ни надеялась Геля, никогда не осуждала их в лицо и не говорила, что они неправильно ведут себя с дочерью. Сейчас Геля вполне понимала, что осуждает бабушку так же, как и своих родителей. Только у французских бабушки и дедушки, у которых она проводила все летние каникулы, Геля ощущала себя полностью правой во всем и безоговорочно любимой.
Когда она познакомилась с Арно, в доме родителей отца Гели не прекращались шум и веселье. А сам отец критично отнесся к выбору дочери. Ему не нравилось, что она собралась замуж за актера. Но Геля давно уже держала дистанцию со своими родителями и не допускала их в свой мир.
***6
Вообще-то по документам Гелю звали Елена, это Арно произносил её имя сначала Хелен, потом сократил и стал говорить – Геля. Называть жену Леной он так и не приучился, хотя хорошо говорил по-русски. Геля подозревала, что у него была до нее какая-то Лена, но он не признавался. И за все пять лет их брака на горизонте никакой Елены не замаячило. Как-то на морском курорте его окликнула некая Мириам, но Арно сказал, что женат и тут же пошел прочь от этой фигуристой девицы. Геля даже толком не разглядела ее.
Они практически сразу молчаливо приняли условие никогда не обсуждать своих бывших. У Гели их было всего двое, у Арно, наверняка больше. Но после их встречи оба они не хотели вспоминать о прошлом.
Иногда Геля просыпалась в ужасе от сна, в котором она знала о существовании Арно, но так и не встретилась с ним. Этот сон мучил ее, а вернее, ее мучила мысль, что она могла не встретить Арно, разминуться с ним, не узнать его и пройти мимо. Тогда она лежала с закрытыми глазами и прикидывала, что они все-таки встретились и у них впереди еще достаточно много лет. Только это успокаивало ее. А Арно всегда уверял ее, что они не могли не встретиться, и что их встреча была предопределена. Его теория ей так же нравилась, как и мысль о долгих годах будущей совместной жизни.
Они никогда не говорили о счастье, Арно не использовал фраз типа – "Я безумно счастлив с Гелей", и Геля молчала об этом. Счастье как бы подразумевалось, потому что оба они воспринимали любое, даже краткое, расставание крайне болезненно. И никакие слова о счастье не требовались. Даже темпераменты их совпадали по типу паззла – когда взрывалась чем-то возмущенная Геля, Арно был спокоен и собран, чем довольно быстро гасил разгоревшийся пожар. А когда Арно сам терял самообладание, его приземляла и успокаивала Геля.
Геле нравились многочисленные друзья и приятели Арно. Это были в основном актеры, но в их компанию входили также два предпринимателя, один волонтер-благотворитель и даже представитель духовенства – молодой современный священник. Гелиных подруг Арно не любил, но ничем не показывал это. Он уверял ее, что все они притворщицы и завидуют ей, поэтому не могут быть искренними. Геля лишь смеялась и говорила, что женщины по своей природе таковы, даже наивные дурочки на деле ох как неоткровенны и не наивны. Впрочем, она редко выбиралась на девичники и посиделки с подружками. Да и Арно в основном встречался с друзьями лишь на днях рождения, чьей-то женитьбе, гендер-пати или чтобы отметить успехи в актерской работе своей и товарищей по цеху. В компании он всегда брал с собой Гелю, и она так же на своих встречах с подругами появлялась с ним, лишь изредка, два-три раза в год приходила на девичники без него.
Друзья и знакомые тактично не спрашивали, когда Арно и Геля решатся завести ребенка. Это и так было понятно. В 32 года Арно находился на пике своей актерской карьеры и активно снимался в кино, ему было не до детей. И Геля пока не думала об этом, ей нравилась их жизнь с Арно. Она совершенно не завидовала школьным подружкам, которые рано заимели потомство, при том, что даже не успели поумнеть. Их дети ассоциировались у нее с её собственным детством, в котором она не ощущала родительской любви, потому что родители по своей глупости скрывали свои истинные чувства к дочери где-то очень глубоко в своем сознании. Арно также неоднозначно относился к малолетним племянникам, ему не нравилось, когда эти маленькие монстры лезли в их с Гелей мир. Он был самым младшим в семье и самым удачливым, его все любили, поэтому до сих пор две его сестры и брат, имевшие детей, воспринимали Арно как выросшего, но не повзрослевшего ребенка. Он не обижался на них, потому что считал их ниже себя в интеллектуальном плане и потому не способными его понять.
С понедельника Арно должен был работать на съемках, снова на природе, поэтому Геля собрала большую сумку со всем необходимым для них двоих на весь день. Взяла даже маленькую газовую горелку и посуду для разогревания пищи. Им хотелось питаться отдельно от съемочной группы. В машине Арно всегда возил зонт-шатер для Гели, а сейчас загрузил еще два футона для отдыха в перерывах. Когда раньше он ездил на съемки без нее, то отдыхал и питался вместе с другими участниками в двух авто кемперах с шумными разговорами, смехом и шутками, которые не всегда ему нравились и попросту утомляли. Он почти никогда не участвовал в разговорах и чтобы поспать, надевал шумоподавляющие наушники. Из-за них он иногда пропускал вызовы на своем телефоне.
Ехать вновь пришлось на залив в уединенное место с подступающим почти к воде сосновым лесом. По приезду Арно быстро поставил зонт-шатер и, разложил футоны, столик и два кресла, которые пока расположил наружи, поскольку стояла прекрасная солнечная погода, и было приятно сидеть и смотреть на воду в нескольких метрах от неё.
Оставив Гелю, Арно пошел в основной лагерь съемочной группы, где всех уже ждал режиссер.
Геля радостно занималась тем, что доставала из багажника их машины пледы, две небольшие подушки, набор походной посуды и горелку. Все это напоминало ей школьные походы выходного дня, которые она в свое время очень любила. Делая все это, она наблюдала за тем, как возле двух автофургонов на импровизированной площадке-сцене режиссер что-то объяснял актерам и операторам. Потом она отвлеклась, скрывшись под их с Арно маленьким шатром, а когда снова выглянула, увидела, что все разошлись по местам и возле режиссерского фургона стоит он сам и Арно. Режиссер о чем-то говорил ему, иногда жестикулируя, а Арно стоял и слушал, упрямо опустив голову. Гелю удивило то, что он практически не отвечал режиссеру, тогда как обычно, обсуждая очередную сцену, он всегда задавал ему вопросы.
Потом режиссер быстро пошел к группе, где дал отмашку для съёмок первых сцен, а Арно медленно побрел обратно к шатру, где его ждала встревоженная Геля.
***7
Продолжение следует…
|
