Горький лёд.
- Во, пошла, мать одиночка. Она знала, что за её спиной ведутся такие разговоры.
Ну какая же я мать одиночка? Думала о себе Пашка.
Добрые люди сами не знают, что говорят.
Просто в их сознании, видимо должен быть классический пример полной семьи.
На самом деле, я самая счастливая мама, самой удивительной, самой красивой, самой желанной дочурки.
У самой, сколько себя помнит, была не полня семья, она да её мама.
Работая на заводе, в три смены, мама Паши, мало уделяла времени той.
Ну, да Пашка и не в претензии была, росла доброй отзывчивой девочкой, всякая соседка знала, что можно, не стесняясь попросить ту сходить в магазин, занять очередь или оставить своего ребёнка на её попечительство.
И была у Паши, страсть и мечта.
Когда в их доме появился чёрно белый телевизор, она в первый раз увидела, фигурное катание, шёл какой - то чемпионат Мира.
Увиденное ею великолепие этого спорта и искусства, раз и навсегда поселилось в её сознании.
Принесённые мамой с работы, старомодные коньки – дутыши, стали той отправной точкой, по воплощению мечты в действо.
Худенькая Пашка, никак не выглядела на свои 14 лет, вдобавок обкорнанная под мальчишескую стрижку, ну ни коем образом не подходила под статус молоденьких барышень своего возраста.
Пашина худоба, скорее всего была не статусным показателем их небогатой семьи, а скорее её генетическим состоянием. Но видимо педагогам в школе, как им казалось, было виднее, и потому её маму не раз вызывали на «ковёр», для беседы, которая была посвящена унижению бедной женщины, что она не докармливает своего ребёнка. И что они вынуждены поставить ту на дополнительное, бесплатное питание, а то есть, стакан молока и коржик.
В очередной раз такого издевательства, мама не выдержала и выдала "уважаемому" педсовету по полной программе. Что, сдавая ежемесячно, 3р. 70коп., на питание, ей конечно не жалко, но вот только её дочь, под дулом автомата не станет есть этот суп, с плавающими обломками лука и моркови в океане жирных пятен на поверхности этой акватории. И сарделька, которая вызывает у той, ну по меньшей мере отвращение, а по большей – рвотные позывы. И в довершении, какао, цвета детских колготок. Фиии. И ту девочку, которую приставили следить, что бы её Пашка всё съедала и фискалила класснухе, и как Пашка договорилась с той, сойдясь в приятельские отношения, что бы та прикрывала её, съедая за неё обед. И что у Паши всегда в портфеле лежит яблоко или груша, которую она всегда приносила обратно домой. И в довершении, почтенной комиссии был предоставлен коржик из доппитания, которым мама, для убедительности постучала по столу.
От Паши, на этот счёт отстали, но вот что касалось учёбы, почему - то вмиг у той испортились оценочные показатели. Ну, ничего страшного успокаивала ту мама, будешь лучше готовится.
В парке, на центральном стадионе, на футбольном поле, в зимнее время, заливался каток, в центр водружалась Новогодняя ёлка, из динамиков доносилась музыка, в тёмное время суток включались мощные прожектора. Как же это было торжественно – празднично. Всё свободное время, Пашка посвящала любимому занятию.
Подсмотренные па и трюки фигуристок с лихвой были воплощены ею в свои, личные тренировки.
Проходя как - то на каток, увидела объявление о приёме детей в секцию фигурного катания.
Идя на просмотр, решила понаряднее одеться. Самое лучшее что у неё было в личном гардеробе на тот момент, это была школьная форма. Гипюровый белый передник, был заранее отбелен и накрахмален, сама форма отутюжена до идеального состояния. Белые колготки проверены на предмет затяжек и дыр. Благо всему этому рукоделию она была научена из практичных соображений. Вот, правда обувь, оставляла желать лучшего, и не идти же на такое мероприятие в валенках, потому было решено идти сразу в коньках.
Филиал катка для хоккеистов и фигуристов, находился в этом же парке, тоже под открытым небом, но на закрытой территории.
Придя в назначенное время, Паша уже сразу начала расстраиваться. Детки, как она поняла сразу, намного младше её и пришли с родителями. А главное, у всех на ножках красовались, настоящие фигурные коньки с передними зубчиками, и все были в спортивных курточках и трико. Такие коньки были пределом мечтания, но пока их приобретение откладывалось в долгий ящик, ведь они и так недавно приобрели телевизор в кредит, и лишних денег у них, просто не было.
Ну, раз пришла, надо показать, на что гожусь. Положив своё клетчатое пальто за бортик катка, что бы никто не видел в чём она пришла, по просьбе руководителей построилась в ряд с другими девочками.
В центре катка стояли, полный мужчина, представившись генеральным руководителем клуба и стройная девушка на коньках – тренер.
- Сейчас тренер, вам покажет некоторые упражнения, а вы их, по очереди, повторите.
Тут его взгляд скользнул по фигуре Паши, которая так сильно отличалась от остальных, ростом и формой одежды.
- Девочка, которая в школьной форме, вы что с ума сошли, ну ка оденьтесь срочно!
Паша от растерянности, что на неё обратили внимание в таком ключе, чуть не разревелась. Ну вот как она сейчас наденет на себя это ужасное пальто. Она ведь так готовилась.
На Пашу нашёл ступор, она стоически выдерживала паузу, может всё обойдётся и наконец то перейдут к техническому экзамену.
Но, дядька, был не умолим в своих требованиях. Повернувшись к тренеру, в слух произнёс, - Что это за коряга, … она вообще слышит? В зале раздались смешки. – Девочка, подойди сюда, подманил рукой дядька.
Паша на ватных ногах, подкатила, слёзы уже были в её глазах.
- Девочка, сколько тебе лет? – Четырнадцать, пролепетала Паша. Из глаз, не катились, а просто огромными каплями падали слёзы. Его взгляд скользнул на допотопные коньки, минимум как на два размера больше ноги хозяйки. Он взял Пашу за локоть, повернувшись к тренеру, сказал, чтобы она приступала к экзаменовке и повел ту в сторону.
- Поинтересовавшись как её зовут, и уже более ласково сказал, что видно, что она девочка спортивная, и предложил показать её тренеру по лыжам, тем более он ему хороший приятель. И главное, что лыжи с ботинками не надо будет покупать, всё это имеется на базе.
Мир померк, в душе кроме пустоты и боли не было ничего.
На удивление, любовь к фигурному катанию не прошла.
Ну, что ж, не получилось из меня фигуристки, но каток то никто не забирал у меня, и через недели две, она опять стала посещать своё любимое занятие.
Ещё было её любимым занятием, это когда она возвращалась с катка, заходить в кафетерий и покупать себе стаканчик виноградного сока. Десять копеек, часто оставались в её кармане на сэкономленных обедах.
Пашка, любила этот кафетерий, особенно перед Новым годом, когда интерьер наряжался праздничным декором, а витрины расписывались открыточным сюжетом.
Туда часто захаживали парочки, она с любопытством наблюдала, как кавалеры ухаживали за своими девушками, покупая им сок и пирожное.
И в недоумении качала головой, вот откуда у молодых людей такие деньжища, что, не моргнув глазом он может распрощаться с рублёвиком или даже трёшкой.
Так же, туда заходили добрые пьяницы, пропустить стаканчик плодововыгодного портишка или стопочку дистиллята с соответствовавшей этому закусочкой, типа хлебушка с килечкой.
Как - то она был свидетелем, с каким аппетитом, после опустошения чарки, некий персонаж употребил такой бутерброд. Аж слюнки потекли. Непременно надо будет попробовать такое незамысловатое блюдо. Тем более стоимость такого бутерброда, всего 6 копеек, и тут даже на трёх копеечный чай ещё останется.
И вот как то, после катка, зайдя в свою любимую кафетерку, положив на кассу свой гривенник, озвучила заказ, - Стакан чая и бутерброд с килькой, чем вогнала в недоумение продавщицу. Та смотрела на неё какое - то время молча. Паша уже заподозрила, что - то неладное, но также и не понятное в затянувшейся паузе. – Больше ничего не придумала, сказала та. Взяла десять копеек и на бумажной салфетке подала пятнадцатикопеечное пирожное. Паша как в тумане взяла десерт и залившись краской стыда вышла прочь.
Так получилось, что особых друзей и подруг у Паши не было, просто нечем было дружить, да и забот было много, не до дружб. Чистота в доме, рукоделие и помощь соседям была неотъемлемой частью её жизни и требующая времени.
Шло время, вот Паша уже и проводница железнодорожных пассажирских перевозок. Работа нравилась. Трудолюбивая и приветливая Паша, казалось, нашла своё место в жизни. На работе её ценили и уважали, всегда такая безотказная и готовая прийти на помощь, зачастую просто использовалась коллегами на всякого рода подменам и невыгодным рейсам.
Когда случилось, что Паша забеременела, история умалчивает. Открытая на чужие страдания и боль, она не делилась своей, считая её ничтожной в сравнении с чужой.
Родив прекрасного, здорового ребёнка, всецело растворилась в ней. С работой пришлось расстаться. Можно было, конечно, положиться на свою старуху мать, но свою дочь хотелось самой растить. Недочёты в своём воспитании всецело хотелось теперь искоренить и произвести работу над теми ошибками, которые она посчитала были допущены с ней. Это конечно и чтение книг и сказки на ночь, прогулки в парк и кафе, и конечно баловать свою доченьку нарядами и игрушками и главное, это всё время быть с ней, по крайней мере хотя бы укладывать спать. Потому и стала выбирать те работы, чтобы быть рядом. В начале, нянечкой в яслях, где она бралась за любую работу, зачастую подменяя и дворника, и кухонного рабочего. Затем в школе – уборщицей. И так же не чураясь любой подработки, хоть штукатуром маляром, хоть швеёй мотористкой. Копейка всегда нужна. Доченька не должна даже капли стыда иметь за свои наряды. Ведь ей так было знакомо это чувство.
Личная жизнь и была для Паши личной. Это её семья, мама и доченька. А на вопросы соседей, - Ну, хоть отчество - то есть у твоего ребёнка? – А как же! Конечно! - ? – Моё, Павловна, с улыбкой отвечала та.
И вот непонятно откуда в таком привлекательном худощавом человечке, такая силища, находившая энергию не только в непролазных работах, но и на приветливость окружающим и любви к своим родным. Где - то, наверное, в потаённых желаниях, всё же была надежда на чудо. Чудо радости и от тех высот человеческих отношений, которые пишутся в чудесных книжках.
И случай, как казалось, представился даже. Как - то возвращаясь с работы, в Новогодний сочельник, зайдя в магазин, чтобы сделать покупки к праздничному столу, на выходе столкнулась с молодым человеком, как ей показалось очень даже симпатичным. Его огромные глаза, как ей показалось очень уж чем - то опечалены. Чувствующая всегда чужую боль, она как - то мгновенно прониклась с состраданием к тому, что даже ещё и предположить не могла. На его предложение помочь, почему - то отозвалась согласием. Вот они свернули в переулок. Паша ещё подумала, что для начала достаточно будет попрощаться с ним ещё до входа во двор, а там будет видно, каким будет продолжение.
Голова её резко качнулась. Что это со мной, почему я теряю сознание и падаю? Паша потихоньку стала приходить в сознание, вкус железа витал в воздухе. Дышать было тяжело, нос не работал. И не понятно на первых секундах было, что всё же
