походатайствовав продолжить лечение осенью, он, к моему удивлению, не стал упираться и приказал явиться в октябре.
Пожаловав как почётный гость к назначенной дате, я забрал у терапевта направление с перечнем необходимых процедур, среди которых значилась ненавистная фиброгастродуоденоскопия. Записавшись на данное обследование, я стоял в коридоре и смиренно ждал своей участи. Расслышав сквозь толстые и глухие стены рвотные позывы пациентки, я невольно вспомнил, как бы это пафосно ни звучало, мимолётное путешествие в ад и начал взволнованно ходить по кругу, пытаясь заглушить голос внутреннего страха. Когда пришла моя очередь, я неохотно вошёл в кабинет и, беседуя с эндоскопистом, дрожал как осиновый лист, ожидая неминуемую кару, посланную военкоматом. Как ни парадоксально, но на сей раз я держался стойко, несмотря на то, что врач, будто инквизитор, перемещал эндоскоп в желудке и двенадцатиперстной кишке, не обращая внимания на жалобные возгласы, периодически издаваемые мной. С достоинством пройдя путь, состоящий из небольшой цепочки процедур, я твёрдой поступью пошёл в военкомат, рассчитывая на то, что мне дадут заслуженную отсрочку. Но как назло, эти недоумки вновь отправили в больницу, оттягивая время и в открытую нарушая мои права[2].
После неудачной попытки добиться законного освобождения я вопреки желанию записался на стационарное лечение, которое прошло коту под хвост. Дело в том, что перед госпитализацией мне требовалось предъявить распечатанные результаты флюорографии и отрицательного теста на коронавирус. Но по иронии судьбы я не смог своевременно забрать результат флюорографии, а на следующий день госпитализироваться было нерационально, поскольку мазок уже был не действителен. Понимая всю абсурдность ситуации и учитывая, что осенний призыв подходит к концу, я мысленно послал военкомат к чёрту.
Придя с пустыми руками в сие заведение, ставшее, по сути, вторым домом, я, как обычно, получил энную повестку и направление в лечебницу. Однако, к собственному удивлению, я на этот раз отказался проходить медицинское обследование, поскольку в середине февраля 2022 года наконец-то перевёлся в другой университет на дневную форму обучения, о чём я вам говорил в начале своего рассказа. Неспроста я делаю акцент на дату своего перевода, так как спустя несколько дней после того, как меня зачислили, начался, возможно, самый мрачный период в истории нашего Отечества. Именно вследствие этого, без преувеличения, рокового события военкоматы, как пылесосы, начали засасывать призывников в один общий пылесборник, называемый армией. Да, по другому назвать эту структуру я не могу, так как в рядах Вооружённых Сил оказались и заключённые, которым пообещали свободу после отдачи долга «Родине». Правда, к Родине война, которую объявил наш милостивый государь, по моему мнению, имеет отношение чуть более, чем никакого. Пользуясь случаем, процитирую, какая война действительно является необходимой: «Разумна и полезна только та война, которая ведется народом для защиты своих границ. Всякая война, имеющая целью завоевание или перевес над другими нациями, не только безнравственна и бесчеловечна, но также положительно невыгодна и вредна для народа, какими бы громкими успехами ни сопровождалась, к каким бы выгодным, по-видимому, результатам ни приводила». Знаю, что на меня, конечно же, могут ополчиться одуренные пропагандой читатели, процент которых стремительно растёт, однако я непреклонен в своей, так сказать, антивоенной позиции.
Высказав своё мнение относительно военных действий на Украине, я возвращаюсь к истории, которую вам так увлечённо рассказываю.
Итак, я перевёлся в университет и отныне считаюсь студентом дневной формы. Об этом также свидетельствует выданная мне справка об обучении, которая, по моему ошибочному мнению, должна была меня оберегать от заклятого врага, беспрестанно отправляющего повестки, вплоть до конца обучения. Полагая, что я буду находиться в безопасности, я начал строить воздушные замки о поступлении в магистратуру. Ведь, как известно, избежать службы в армии можно, поступив в магистратуру[3]. Но, как известно, в нашей жизни есть всегда одно «но»: второй отсрочки государство не даёт, и даже если вы поступите на военную кафедру, вас всё равно заберут в армию. Кроме того, не стоит забывать, что уже принят закон, согласно которому призывной возраст повышен до тридцати лет. Также в силу вступили повестки, которые приходят на сайт «Госуслуги». Всё это, с моей точки зрения, говорит о том, что избежать службы в армии на законных основаниях практически невозможно.
Забегая вперёд, хочу сказать, что закон, предусматривающий ответственность за дескридитацию СВО, что, по моему мнению, равно распространению человеческих убеждений, как например, в стихотворении Дмитрия Назарова «Ради мира нельзя умирать», наглядно показывает, насколько актуальны были слова римского оратора Цицерона: «Чем ближе крах империи, тем безумнее её законы». Видя, что я опять погрузился в свои размышления, прерывающие основную сюжетную линию, я перехожу к описанию своей бескомпромиссной борьбы с военкоматом.
Так или иначе, но мне всё же пришлось пройти медицинское обследование в Мариинской больнице. Как вы видите, я не скрываю название медучреждения, поскольку там специалисты оказались более вежливыми и внимательными к пациентам. В третий и уже последний раз мне довелось оказаться на приёме у эндоскописта. Услышав от молодой докторши, что мне придётся вновь пройти ФГДС, я сквозь зубы прошептал:
— О, Господи!
Разделяя мою участь, молоденькая девушка сказала:
— Надо сделать!
Приготовившись к фиброгастродуоденоскопии, я тяжело вздохнул, успокаивая себя мыслью о том, что это, должно быть, моё последнее посещение эндоскописта. Набравшись за время прохождения этой, без преувеличения, ужасной процедуры необходимых знаний, подкреплённых собственным, весьма тяжёлым опытом, я, как и положено, старался глубоко дышать, дабы облегчить не только свою судьбу, но и работу врача. В итоге фиброгастродуоденоскопия прошла на редкость быстро и оттого без каких-либо неприятных ощущений.
Придя в военкомат под новый год, я предоставил врачам свежие справки, которые они почему-то отказались принимать. Данное решение я связывал с тем, что осенний призыв был уже на исходе. Собственно, по этой причине мне ничего другого не оставалось, кроме как весной прийти к ним в гости, чтобы заново пройти семь кругов ада.
В апреле 2023 года я снова явился в военкомат, полагая, что мне, как обычно, дадут очередное направление в больницу. Но, как ни странно, в этот день всё пошло не по плану. Необычайно долго я провёл в стенах военного комиссариата, ожидая вызова в кабинет военкома. Вызвав меня к себе, военком, к моему удивлению, отвёл меня в другой, доселе незнакомый мне кабинет, где уже сидела призывная комиссия, приказавшая мне стоять как статуя и смотреть на портреты Владимира Путина и Сергея Шойгу, висевшие на стене. Ощущая враждебные взгляды, брошенные в меня со всех сторон, я, словно враг народа, сдерживал изо всех сил дрожь в ногах, ожидая услышать приговор. Как вы могли догадаться, приговор оказался неутешительным: меня таки забрали в армию. По результатам ФГДС и других процедур, у меня нет серьёзных отклонений, препятствующих служить в Вооружённых Силах. И недовеса, по которому я так настойчиво пытался, что называется, откосить, тоже нет. Видимо, к тому моменту я уже успел набрать несколько килограммов, перешагнув тем самым минимально допустимый порог. На этой печальной ноте закончилась моя военкоматовская одиссея, длившаяся без малого четыре года. В конце сего мероприятия военком мне приказал расписаться в повестке, которую я уже показал маме, придя домой с кислым лицом.
Возмутившись такой неожиданной развязкой, мама была вся как на иголках. Разумеется, она пыталась всеми правдами и неправдами доказать, что меня нельзя забирать в армию, так как я учусь на дневном отделении. Впрочем, я не разделял её неукротимого желания продолжать эту бессмысленную борьбу, так как уже смирился с тем, что уйти от армии мне не суждено, особенно если учитывать, что в тот момент шли усиленные слухи об увеличении срока службы. В этой связи я, можно сказать, добровольно решился отдать долг Родине, если его можно таковым назвать. От себя хочу сказать, что увеличение срока службы приведет лишь к неизбежному росту дедовщины. Если депутаты Госдумы действительно хотят повысить качество подготовки военнослужащих, то пусть они лучше задумаются над изменением программы военной подготовки, которая имеет лишь формальный характер. Иными словами, если людей не начать обучать военному делу, то увеличение срока службы здесь не поможет.
Оборвав в третий раз нить своего изложения, я возвращаюсь к тому месту, на котором остановился.
Встретившись с военкомом, мама, как и любая женщина, умеющая манипулировать людьми, пустила слезу, разжалобив его и заодно заставив оттянуть на пять дней дату моей отправки. Конечно, ей хотелось бы, чтобы меня забрали летом, предоставив шанс окончить второй курс. Но военком, упёршись рогом, заявил, что дескать в начале призыва не будут далеко отправлять. Главным образом в их разговоре шла речь о Луге, находящейся на расстоянии 136 километров от Санкт-Петербурга. Но как выяснилось на месте, обещания военкома оказались пустыми, так как забрал меня к себе командир второго учебного батальона связи воинской части 41516 подполковник П*.
Пользуясь случаем, хочу добавить, что до моего отправления в воинскую часть 41516, которая расположена в Московской области, меня в какой-то степени вразумил мой бывший одногруппник, который дослуживал свой последний месяц в армии. Хочу как раз подробнее остановиться на диалоге с ним, предшествующим моей службе.
— Здорово, Артём. Слыхал, что тебя в армию забирают. Как так? — насмешливо спросил мой приятель под вымышленным именем ВКонтакте.
— А ты сам хоть служил? — спросил я, понимая про себя, что, скорее всего, да, ибо он неспроста поменял в социальной сети имя и фамилию.
— Я сейчас в армии нахожусь. Мне последний месяц остался, — ответил мой собеседник.
— У тебя же гипертония, а это непризывное заболевание. И ты с ним служишь? — спросил я, не на шутку удивившись.
— У меня ещё и камни в почках, которое тоже непризывное. Всем по барабану на это.
— Надо было в суды обращаться. Извини, конечно, но это идиотизм, ходить в военкомат, зная, что у тебя есть непризывной диагноз и имея необходимые справки, — возразил я.
— Почему идиотизм? Я специально ходил в военкомат, чтобы мне поставили категорию «Д». Но из-за войны всем стало до лампочки и начали брать всех, кого только можно.
— Я имею в виду, что надо было в суд обращаться, если они всячески отрицают наличие диагноза. Время так потянул хотя бы, — пояснил я.
— Ну да, но уже поздно... Думал комиссоваться, когда в армию приеду, но это почти нереально. У нас пацаны месяцами судились, но толку нет, — нехотя согласился мой товарищ, понимая допущенную ошибку.
— Где служишь, кстати? — поинтересовался я.
— В московской области в РТВ. Сначала в учебке
