В первой части своего литературного труда я лишь в общих чертах рассказал читателю о своей службе, попутно сделав сравнительную характеристику учебных и боевых воинских частей. Теперь я приступаю к написанию второй, заключительной части, которая представляет собой не бессвязное изложение отдельных, наиболее ярких, по моему мнению, эпизодов, а напротив, последовательное описание событий, оказавших большое влияние не только на мою службу, длившуюся всего год, но и на мою жизнь, которая продолжает движение, независимо от того, каким бы сложным ни был мой армейский путь.
Приступая к написанию этой главы, я хочу сделать читателю небольшую, но полезную ремарку, помня о которой вы не будете удивляться весьма необычному стилю моего письма. Итак, повесть «Жизнь по другому сценарию» представляет собой синтез автобиографии и публицистики. Нечто похожее было в романе А. И. Герцена «Былое и думы». Не подумайте, что я пытаюсь подражать великому писателю хотя бы потому, что моё скромное творение охватывает год, взятый из моей биографии, а не десятилетия, как это было у Александра Ивановича.
Познакомив читателя со стилистическими особенностями моего литературного детища, я наконец перехожу к главе, повествующей о моей непримиримой борьбе с военкоматом.
Итак, как я попал в Вооружённые Силы? Всё началось в октябре 2019 года, когда я учился на последнем курсе колледжа. Читателю уже известно, что я изучал ихтиогию и рыбоводство, планируя в дальнейшем идти по научной стези. Впрочем, оно и не мудрено, ведь я шёл на красный диплом, концентрируя своё внимание исключительно на учёбе. В связи с этим обстоятельством я, по правде сказать, даже и не подозревал, что по достижении 16 лет нужно идти в военкомат для первоначальной постановки на воинский учёт. Поэтому я, как вы могли догадаться, узнал о существовании военного комиссариата лишь в октябре 2019 года, когда меня вызвали сотрудники бухгалтерии и попросили предъявить приписное свидетельство, которого у меня, впрочем, не оказалось по вышеозвученной причине. Знаю, что читатель может подумать, что я сейчас слишком сгущаю краски: мол, не может учёба меня так поглотить, чтобы я забыл о своём вроде как воинском долге, прописанным в Конституции. Нет, повестка мне хоть и приходила, однако не в Санкт-Петербург, где я проживал, имея лишь временную регистрацию, а в мой родной город Орск, в котором я был прописан. Впрочем, моя бабушка, у которой я до поры до времени благополучно жил, неоднократно говорила работникам данного учреждения, обивающим пороги нашего дома, что искать меня здесь бессмысленно, так как мой теперешний адрес хоть и не Советский Союз, как пелось в песне Давида Тухманова, а поскромнее, город на Неве. Собственно, по этой причине я не встал своевременно на воинский учёт.
Побеседовав с работниками бухгалтерского отдела, я, словно стрела, полетел в призывной пункт, чтобы поскорее встать на учёт. Не буду скрывать, меня там никто не встретил с хлебом и солью. Поначалу ко мне относились с ярко выраженной враждебностью, намекая на то, что я уклонист. Справедливости ради следует отметить, что я целенаправленно не уклонялся от исполнения воинского долга. Как было сказано выше, меня попросту никто не искал, а я, в свою очередь, не жаждал ни с кем встречи, дабы не нарушить спокойный ритм жизни. Увы, сотрудники военкомата думали иначе: по их соображениям, данное обстоятельство нисколько не снимает с меня вины, так как по закону призывник обязан явиться в военкомат, независимо от того, приходила ему повестка или нет.
После моего первого прихода я последующие три месяца собирал документы для постановки на воинский учёт, а сотрудники военкомата пытались меня вычеркнуть из списка призывников города Орска. Как муравей степенно создаёт своё жилище, так же и я кропотливо собирал пакет документов, обращая внимание и на детали, к коим относится папка. Как ни странно, без неё у меня ничего не приняли, и мне пришлось обойти ни один десяток магазинов, чтобы купить эту чрезвычайно важную вещь.
В феврале 2020 года я сдвинулся с мёртвой точки и прошёл свою первую медкомиссию, после которой завязался клубок испытаний в виде различных медобследований, длившиеся, как мне иногда казалось, до морковкина заговенья. (Какие процедуры мне пришлось в буквальном смысле пережить, вы узнаете несколько позже).
По результатам медосмотра меня хотели из-за недовеса отправить на стационарное лечение, но в силу бушевавшей каронавирусной инфекции задумку воплотить не удалось. До конца весеннего призыва я безуспешно ходил в военный комиссариат, где врачи упрямо разводили руками, не зная, как со мной поступить. Отмечу, что именно каронавирусная инфекция воспрепятствовала осуществлению моей заветной цели — трудоустройству в научно-исследовательский институт. Отчасти по этой причине я в конечном итоге принял решение изменить вектор своего жизненного пути, переведясь в другой вуз.
Стоит отметить, что помимо недостаточности питания у меня ещё неправильный прикус, из-за которого в детстве я невольно стал объектом подшучивания в силу поразительного сходства с моим любимым персонажем из одноимённого мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны». Следует добавить, что неправильный прикус, как я позже выяснил, негативно влияет не только на эстетику лица, превращая своего носителя в посмешище, но и на дикцию, объясняя тем самым причину, по которой я так тихо говорю. Прошу заметить, что из-за последнего фактора призывников нередко признают негодными к военной службе, однако стоматолог, видя у меня очевидные проблемы с зубами, направление к ортодонту, естественно, не дала. Пообщавшись с друзьями, которые имеют какой-никакой опыт прохождения медкомиссии и представление о работе данного учреждения, я понял, что врачи в большинстве своём мизантропы, которым наплевать на состояние здоровья призывников. Подтверждает выдвинутую гипотезу не только сплошь отрицательные отзывы на сайте злосчастного военкомата, но и тот феномен, что человека без ноги заставляют повторно проходить медосмотр, коварно отнимая время и создавая ряд мучительных неудобств.
В июне 2020 года единственный луч света пробил туман угрюмого молчания, нависшего надо мной густой пеленой, и озарил надежду на умиротворённое будущее. В тот знаменательный день я, стоя в очереди, увидел, как один паренёк оживлённо делился новостью о том, что стационары закрыты до октября. Посмотрев на его субтильное телосложение, я догадался, что у него, как и у меня, недовес и предположил, что военком мне озвучит такой же вердикт. Так и случилось. До осени я был свободен от неотступного преследования военкомата, и, выйдя из этого злополучного места, полной грудью вдохнул пленительный аромат безмолвия, исходящего как будто из распустившегося цветка, и знойного лета, манящего на захватывающие приключения.
В октябре возобновилась моя одиссея, наполненная пёстрыми красками. Я прошёл очередную медкомиссию и вместе с тем сделал решительный шаг вперёд — провёл несколько недель в стенах больницы, название которой оставлю засекреченным, поскольку медицинский персонал меня глубоко разочаровал (не все, конечно, но некоторые личности достойны порицания). В период стационарного лечения мне сделали великое множество процедур, начиная от «безобидного» забора биоматериала и заканчивая исследованием, упоминание о котором может вызвать у читателя трепет. Это ФГДС или, как говорят в народе, «лампочку глотать». Узнав, что мне предстоит пройти пренеприятное обследование, являющееся обязательным и неизбежным этапом в диагностики заболеваний ЖКТ, друзья и родные, испытавшие на своей шкуре все его прелести, стали по инерции мне выражать сочувствие, предупреждая о невыносимой пытке. Сначала я не понимал причин всеобщего беспокойства, однако во время процедуры словно ревел белугой. Также хочу добавить, что показания на весах в больнице и военкомате удивительным образом отличались. В больнице мой вес равнялся 45 килограммам, а в военном комиссариате все 49! Когда я сообщил эндокринологу, что в военкомате весил на четыре килограмма больше, она искренне изумилась и заявила, что такого быть не может. Стало очевидно, что меня там обманули. Неизвестно только намеренно или нет, но тот факт, что была явная фальсификация, неоспорим.
Пройдя стационарное лечение, напоминавшее по своей продолжительности ежегодный отпуск, я с результатами вернулся в родной военкомат, где меня ждал дамоклов меч. Вызвав меня и ещё нескольких товарищей по несчастью в кабинет, помощник военкома сказал нам прийти после 20 января в соседний военкомат для получения военного билета. Услышав эту, на первый взгляд, ликующую весть, я был ни жив ни мёртв. По идее, я должен был восторгаться, но в силу своей недоверчивости ещё долго не мог прийти в себя. Казалось бы, на каких основаниях я удостоился такого эксклюзивного подарка? Первое время я пытался разгадать, в чём заключается подвох, однако долго думать об этом не мог, так как приближался новый год, неизменно доставляющий радость и отвлекающий от навязчивых мыслей.
Дождавшись 20 января, я, сияя как звезда от радости, пришёл по указанному адресу, предвкушая получить долгожданный военник, который превратил бы мою жизнь в сказку. Рассказав пожилой женщине, занимающей должность, как мне видится, некого путеводителя, о себе и цели своего визита, она попросила предварительно позвонить по номеру, который был написан на бумажке, приклеенной к входной двери. Выполнив сиюминутно её просьбу, я еле-еле дозвонился до работников военкомата и в процессе непродолжительного разговора сообщил свои данные, после которых услышал ответ, повторяющийся на протяжении двух-трёх звонков: «Позвоните через неделю. Ваше дело не найдено». Осознав, что я напрасно трачу время, я, раздосадовшись, отправился в опустевший военкомат, где задал два резонных вопроса: «Какая у меня категория годности и почему мне не дают военник?» Упомянутый ранее помощник, порывшись в папках, подтвердил мою догадку, огласив, что я временно не годен («Г» категория). Повесив нос, я направился к выходу, размышляя о дальнейших планах на жизнь. Оставшись наедине с собой, я понял, что хочу любой ценой получить военный билет, но для этого мне нужно похудеть, поскольку в армию не берут при весе меньше 45 килограмм[1]. Зная, что из-за своего чрезмерно быстрого метаболизма набрать массу неосуществимо, а сбросить пару килограммов, напротив, проще пареной репы, я сознательно сел на жёсткую диету, исключив из рациона сладости, потому что избыток углеводов, как известно, превращается в жир. К тому же на этот шаг меня надоумила докторша в больнице. Зафиксировав мои физиологические показатели, она завуалированно предложила похудеть.
Похудев до 44 килограммов, я наивно понадеялся, что мне дадут отсрочку на год, оставив наконец в покое. Но не тут-то было, друзья! После судьбоносной медкомиссии меня в очередной раз послали в лазарет, разрушив хрупкие мечты. Но я отказался от госпитализации, мотивируя свой выбор тем, что до конца призыва осталось преступно мало времени. Объяснив военкому свою позицию и
