- Ну все, красивая, пока, - Андрей поцеловал жену.
- Когда вернешься? – Лиза поправила ему галстук.
- Недели две, три. Пока налажу там оборудование.
- И конечно же, кроме тебя некому, - недовольно сказала Лиза.
- Дорогая, за это мне платят. И прилично, - он взял с пола сумку.
- Пока, дорогой, - хлопнула дверь.
Она у зеркала расчесывает волосы. Черные волнистые локоны спускаются на изящные плечи. Маленькая, стройная – конфетка. Куколка – как ее называет муж. Хороша, как хороша! А ее грудь – счастье и проклятье, проклятье пятого размера. Все мужики пялятся – и ничего другого не замечают. И как прикажете спать бедной куколке с такими банками?
Она залистала журнал. Трель звонка заставила вздрогнуть.
- Кто там?
- Я, Лизавет Васильна.
- Ты, что ли, Звягинцев? Чего тебе?
- Лиз, ну, может, пустишь?
Дверь приоткрылась.
- Ну?
- Ой, - всплеснул руками Звягинцев. – Ослепила, ей богу. Как взгляну в твои глаза… - Он протянул цветы.
Удар попал в точку – Лизе стало приятно. Ее глаза и правда – как два черных омута, большие, глубокие.
- Ну что тебе? – тон стал поласковей, и Звягинцев осмелел.
- Хоть убей – тащит меня к тебе. Тащит, будто в воронку. Не могу я спокойно смотреть на все это, заколдовала ты меня.
- Та-а-ак, опять мы за старое? – Лиза становится строгой.
- Сам не рад, Лизонька, - доверительно признался Звягинцев. – Но как увижу тебя, сердце щемит. Как ты красива! А эти губки…
Она мечтательно слушает. Пускай дурак этот Звягинцев, но как давно ей этого не говорили. Только затертое « Зай, солнышко и прочую хрень, замусоленную и затертую.
- Царица! – прошипел Звягинцев и уперся глазами в груди. Груди, которым чертовски тесно в белой футболке. А хозяйка жестока, раз держит в плену такое чудо.
- И ты туда же, - погасла Лида. – И ты..
- Прости, - заметался переборщивший Звягинцев. – Прости – с тобой я не соображаю.
- Для полноты картины еще скажи, что ты не ешь и не спишь.
- Зачем ты так, Лизонька.
- Все, - она хочет закрыть дверь.
- Не уйду! – уперся плечом Звягинцев. – Пусти – пол часа полюбуюсь и все.
- Вот чокнутый, - улыбнулась Лиза от сознания собственной силы. – Не зря говорят – таким, как ты, легче дать, чем объяснить, почему не дала. Шучу, шучу – челюсть не урони.
Звягинцев, не веря счастью, ужом занырнул в квартиру.
- Ну?! И как ты явился, когда мой только уехал?
- Виноват, разведка доложила.
- Да ты что, - всплеснула руками Лиза, Звягинцеву стало неловко.
- А ты и правда рехнулся…
Звягинцев кивнул с видом брошенного щенка. И такая печаль вдруг плесканула на Лизу, с такой отчаянной тоской вспыхнули его, несчастного Звягинцева, глаза, что Лизкино сердце не выдержало. Бедненький, бе-е-едный – к ней пришли, как к алтарю, и надо быть полной свиньей, чтоб оттолкнуть человека. « Пусть полюбуется, - Лиза великодушна. – Выгнать всегда успею» Она кокетливо поправила волосы и улыбнулась зеркалу:
- Ей богу – конфетка.
Звягинцев вьется вокруг шмелем, что-то бормоча, целуя ручку – и она с ужасом обнаруживает, что лежит на диване с задранной футболкой, а этот хлыщ уже присосался к сбежавшим из плена грудям.
- М-м-м…М-м-м – впивается Звягинцев поочередно, и Лиза закрыла глаза.
- Хватит, хватит, - бормочет она еле слышно, прижимая голову подлеца к своим растущим грудям. Звягинцев старается. Его б воля – захватил бы ртом обе дыни целиком.
- М-м-м, - трудится языкастый, и Лиза сопит, прикусив губу.
« Сейчас выгоню проходимца, сейчас…»
Груди вот-вот лопнут. У Звягинцева свело челюсть. Он смелеет и лезет ниже. Шелковый живот греется от его поцелуев. Еще немного – и он загорится. Лизе сладко и …гадко. « Да что это такое! – Возмутился разум. – Выкини этого подонка немедленно!»
Вместо этого Лиза подняла попу, помогая проклятущему Звягинцеву стянуть трусы. Тот, пользуясь беззащитностью, скинул свои семейники, навис над Лизой и приготовился ткнуть.
Туманный взгляд Лизы упал на их фотографию с мужем. Ее ударило током.
- Все, все, все! – Она толкнула нависшего над ней Звягинцева, который тыкал штыком в ее белые бедра, подбираясь к самому сокровенному. И почти нашел вход; почти, подлец, забрался.
- Все – я сказала!
- Да чтоб твою мать! – Почти расплакался Звягинцев. – Да что
ж такое-е-е…
Штык накренился и упал, как подрубленная сосна.
- Что ж ты творишь со мною, Лиза?
- Я творю? – Она закурила. – Нет, ну ты посмотри на этого наглеца! Пришел, сопли развесил – а я-то дура. Уйди, Звягинцев, ради бога.
Звягинцев окаменел. Потом махнул рукой.
- Так всегда. Мне никогда не везет. Еще секунда, - он поднял на нее взгляд, - и я стал бы счастливейшим из смертных.
- Ой, да ладно тебе заливать, - начала Лиза и осеклась. В его глазах – море отчаяния; и ей стало страшно.
- Ты что, Звягинцев, правда? Так сильно меня хочешь?
- У меня, между прочим, имя есть, - он всхлипнул. Лизе ужасно стыдно.
« Да что за день-то такой! Блин, ну не для себя же.. Ведь натворит дурак что-нибудь»
Она решительно встала, подошла к столу и опрокинула фотографию. Звягинцев снова всхлипнул.
- Ну все, все, все. Давай – становись счастливейшим из смертных.
Лиза легла и развела бедра. Сколько ночей Звягинцев мечтал об этом! И сейчас…Его колотит. Бедра гостеприимно распахнуты, меж ними – полоска счастья, пещера Али-Бабы.
- Ну? – Лиза приоткрыла глаз.
- Сейчас, сейчас, - как в бреду, повторяет Звягинцев. Вот она, желанная щель – ворвись туда кочевником, захватчиком, развороши, раздолбай, чтоб ее ранее надменная хозяйка покорна скулила, просила пощады. Отомсти за века ожидания. Миг – и чудо свершится. И его штык ворвется в теплый рай, провалится в мякоть сказки…
Кровь приливает к лицу – что-то не так. Он с ужасом понимает, что штык куда-то делся, а вместо него… Вялая и сморщенная сарделька. « Только не это, только не сейчас»
- Ну? – Лиза чувствует себя дурой, лежа как лягушка с разбросанными лапками. – Ну-у-у?
- Черт, черт! – Звягинцеву уже не скрыть катастрофу. Штык предательски висит тряпкой. Позорной тряпкой, которая сигналит о полной капитуляции.
- Нет, ну все. Этот спектакль уже затянулся. Так и застудить кое-что можно, - Лиза начала приподниматься.
- Нет, нет, нет – подожди! – Звягинцев умоляет.
= Хорошо, - Лиза нахмурила лоб.
Он ложится сверху, трется о бедра – нет, тряпка становится еще меньше и выглядит совсем убого. Звягинцев готов провалиться сквозь землю и выть бездомной собакой.
- Кхе, кхе, - кашлянула Лиза. Ее глаза чистые и строгие, без капли истомы.
- Лиз, может – ты поможешь? – Загнусавил Звягинцев.
- Помочь? – Не поняла она.
- Ну…это…ротиком.
- Да ты вообще охренел, Звягинцев! – Пошла пятнами Лиза. От такой наглости она захватала ртом воздух. – Пош…Пош..Пошел на хрен отсюда! Забрал свою висюльку, - она брезгливо кивнула на пах, - и чтоб ноги твоей больше не было! Обалдеть – пустила козлину!
Звягинцев, бросая искоса взгляды, путается в штанинах.
- Помочь ротиком! Ха-ха-ха – нет, ну вы видели вторую такую козлину! А хату на тебя не переписать, Звягинцев? А то давай..
Он с ледяной обидой, спрятав взгляд, наконец оделся.
- Обалдеть – ну ты и скотина, Звягинцев. Это ж надо – узнал заранее, когда мой уезжает. А я-то купилась, как пьяная малолетка.
- Из-за тебя, между прочим, у меня стресс. – Пискнул Звягинцев. – И могут начаться проблемы с женщинами.
- И слава богу! – Расхохоталась Лиза. – Не будешь по чужим женам бегать.
Скрежет ключа в замке показался громом. Лиза побелела и кинулась в прихожую.
- Ты?
- А кто? – Рассмеялся муж. – Представляешь – документы забыл. А ты чего такая бледная?
- Давление, Андрюш, наверное, давление, - она стоит ни жива, ни мертва.
- Пока, моя куколка. - Он ушел. Лиза на ватных ногах подходит к серванту. У-ф-ф – обжигающий вкус коньяка убрал дрожь
