5. Разработать технологии старения БКО, адекватного течению времени и естественному старению людей.
6. Разработать технологии планово-предупредительной или экстренной замены человека-донора, тело которого приблизилось к биологической смерти из-за естественного старения или неестественных причин, на более надёжного с биологической точки зрения человека-донора. При этом нужны технологии, обеспечивающие преемственность интеллекта и внешнего образа человека-донора от предыдущего к последующему.
Выполнение заданий по п. 1-6 должно обеспечить БКО полное ощущение (себя и окружающей среды, в том числе, и взаимодействующих с БКО людей) того, что указанная личность продолжает своё естественное существование, разве что, с некоторыми перенесенными хирургическими вмешательствами, которые могут фиксироваться и в памяти КБО. Этим будет достигнуто условное бессмертие указанной личности по ее самоощущениям и по восприятию ее окружающими людьми.
– Ого! – воскликнул я, дочитав до конца. – Более всего я восхищён двумя обстоятельствами. Во-первых, вы очень точно сформулировали моё собственное представление о решении задачи, а во-вторых, мне трудно представить, как вы всё это запомнили!?
– Память меня пока не подводит! – улыбнулся гость.
– Но, уважаемый доктор Кеннеди, я до сих пор не задал тот вопрос, который меня мучит с нашей первой встречи…
– И что же такое вас мучит, мой дорогой мистер Гвоздёв?
– В общем, если совсем уж односложно… – я замялся, как происходит с теми, кто открывает конверт, в котором указана их дальнейшая, но неизвестная судьба, однако отбросил сомнения и решительно выпалил. – Что станет со мной, если задача не будет решена? Всякое может получиться! Задача ведь чрезвычайно трудна!
В тот момент, выслушав меня, доктор Кеннеди, как мне показалось, стал тянуть время, может, набивая цену. Он даже, как будто, заволновался, что меня еще больше насторожило. Задержка ответа наводила на мысль, будто я попал в болевую точку, но противник старается это скрыть.
«Что-то здесь не так! – насторожился я еще больше. – Оттягивал я свой убийственный вопросик, оттягивал, и в самый последний момент, когда решился уточнить, так вместо ответа на меня свалились еще и новые загадки! Неужели я попал в яблочко?!»
Доктор Кеннеди продолжал как-то тяжело молчать, на меня не глядя, и мне было заметно, что он не знает, что ответить. От волнения он скрестил пальцы в замок и, охватив ими одно колено, стал раскачиваться, глядя в пол.
Ничего себе! Такого замешательства в моём присутствии у него не бывало. По моей спине побежали мурашки. Стало мерещиться самое зловещее. Даже приближение весьма странного краха всей моей жизни!
Наконец, гость принял прежнюю позу и несколько успокоился. По крайней мере, мне так показалось. Он взял чашку в руку, сделал глоток и вдруг широко улыбнулся. Это было абсолютно неожиданно для меня, но свидетельствовало о том, что он полностью овладел собой.
Однако я-то по-прежнему не понимал причин того, что разыгралось только что передо мной.
– Мистер Гвоздёв! – в обычной манере начал гость. – Вы действительно задали свой вопрос слишком уж односложно, ведь вас не меньше волнует и то, как долго будут продолжаться исследования? Ведь так?
Я качнул головой и вставил своё:
– Слишком уж многое в этой работе не может быть определено заранее и однозначно, но ведь только от нее будет зависеть наша с женой судьба!
– Извините меня за паузу – кое-что вспомнилось. Да, не это важно! Но я хочу, чтобы вы поверили – я скрывать от вас ничего не намерен. Для этого у меня нет причин. Ваш заказчик вполне осведомлён о том, что на современном и явно недостаточном уровне науки и технологий решить поставленную задачу не удастся никому. Эта работа на перспективу. Потому финансирование исследований предварительно рассчитано на десять лет. Рассчитано с таким умыслом, что за эти годы фундамент для вашей работы значительно укрепится. Вы должны уяснить, что заказчик понимает ваши проблемы и не очень вас торопит. Именно потому он понимает и то, что десяти лет может не хватить, а вашей вины в том может и не быть. Потому, как мне всё это представляется, вы ничем не рискуете. Вас ценят! На вас надеются! От вас ждут, что вы даже в рамках нынешней реальности сможете сделать многое. Вот так! Теперь я развеял ваши сомнения, мистер Гвоздёв?
«Ну, да! – подумал я. – Вы со всех сторон засекретили это исследование, даже финансирование замаскировали под университет, а потом меня, гражданина страны, которая является для вас врагом номер один, от души наградите и отпустите восвояси! Кто бы мог знать заранее, что вы такие щедрые и добродушные!? Это совсем не по-иезуитски! И кто бы мог надеяться, что и я столь же наивен?»
Я долго молчал, на что мой гость не рассчитывал, потому он не удержался уточнить:
– Мне показалось, мистер Гвоздёв, что я не до конца вас убедил? Уверяю вас – отбросьте все свои сомнения и опасения! Мы – великая страна, и потому можем себе позволить благородство! Вы будете гордиться собой! Вы будете всегда довольны принятым сегодня решением! Вы ведь тоже так считаете, мистер Гвоздёв?
«И в чём же это мнимое благородство Штатов проявилось хоть однажды? – мысленно спросил я его и даже себя. – Для кого теперь секрет, что ваша великая страна всегда только и ждала момента, чтобы вырвать с кровью чью-то живую плоть! О каком благородстве вы говорите, если даже после Второй мировой войны именно вы, или с вашей подачи, народы мира получили сто семь войн, военных конфликтов и насильственных государственных переворотов? И почему я, хорошо зная, что вся история США построена на лжи и рекламе мнимой свободы, должен вам верить? Конечно же, я не стану!»
И в тот момент меня удачно прострелила простая мысль.
«Конечно, я не стану! Но, что для меня особенно интересно и странно, я ведь прекрасно понимаю, что меня обманут, но всё равно стремлюсь туда! Стремлюсь, чтобы обманули! Почему? Зачем? Почему, так происходит вопреки всякой логике? Неужели только из-за американских денег, которыми помахали перед моим носом? Так нет же! Уж я-то точно знаю, что для меня всякие деньги и, тем более, доллары, никогда не были главной целью в жизни! Тогда почему? Неужели я тоже наивный мотылёк, летящий на свет, чтобы обжечься горячей лампой?
Может, только потому я туда согласен ехать, что в своей стране оказался никому не нужен? Она меня даже не замечает! Она во мне не нуждается и нисколько не помогает мне выживать! Она даже не требует от меня отдать ей мои таланты и силы! Более того, она будто намеренно выталкивает меня туда, в США! Сдуру выталкивает, чтобы укреплять ее же врагов, помогая врагам каждую минуту, каждым выдавленным туда нашим талантом, нашим специалистом, ученым, любым толковым гражданином! И я оказался среди них, среди обманутых дураков, подлецов и предателей! Ну, и в славную же компанию я угодил!
И что я делаю? Боже мой, уж не полный ли я кретин? Ещё и спрашиваю! Ведь итак понятно! И даже теперь, полностью прояснив для себя ситуацию, я ведь всё равно, как тот глупый кролик, стремлюсь в пасть удава! И Светку свою в американский капкан заманиваю!
Что же я делаю? Я ведь даже в этот миг не верю себе, что остановлюсь! Что я делаю?! Где мой ум, где моя рассудительность, где моя воля, где моя совесть? На что я надеюсь, утратив надежду на свою страну?»
– Вы так глубоко задумались, мистер Гвоздёв… Ко мне, знаете ли, иногда тоже залетают прекрасные мысли! Столь прекрасные, что возникает желание немедленно остановить весь мир и заняться только ими. Видимо, у вас теперь так и случилось? Не правда ли, мистер Гвоздёв?
– Я лишь обдумывал ваш ответ, сэр. И он мне нравится! – сказал я неожиданно для себя и тут же подумал:
«Где моя воля? Где моя совесть? Где моё благоразумие? Неужели я способен так низко пасть, прекрасно сознавая губительные последствия?! Но куда же мне деваться? Ведь даже с хлебовозки едва не турнули!»
– О! Я верил в ваше благоразумие, мистер Гвоздёв! – Вы можете быть уверены, что все ваши пожелания будут внесены в контракт. И тогда вы со спокойной душой его подпишете. Но с отъездом всё же придётся повременить. Не по нашей, а по вашей вине.
Я зыркнул на него, всё ещё оставаясь в своих сомнениях, изрядно ослабивших моё самоощущение: «Ну, вот! А теперь посыпались сюрпризы?»
– О! Пожалуйста, не волнуйтесь, мистер Гвоздёв! – очень доброжелательно успокоил меня гость. – Ваша вина лишь в том, что вы пока не расписаны с очаровательной миссис Светланой, а она, как я понимаю, намеревается принять вашу фамилию. Стало быть, всем нам придётся подождать нового паспорта и ещё кое-чего. Рассчитываю, что задержка окажется не столь уж длительной, хотя у вас такие дела быстро не делаются!
– Спасибо, я понял. Если мы всё обсудили, то могу вас проводить, – предложил я.
– Благодарю вас! Это ни к чему! Внизу меня ждёт машина, но у нас с вами осталось еще одно дельце…
Я поглядел на него с недоумением, а доктор Кеннеди помахал передо мной исписанными листами бумаги:
– В нашей работе нельзя не учитывать всевозможные случайности! – заметил гость. – Эти листы положено сжечь до выхода из дома.
– Ах, да! – вспомнил я. – Извините! Давайте, я их сожгу!
– Пожалуйста, но на моих глазах! – поставил он условие.
Пришлось мне поджечь листы на кухне перед носом удивленной Светланы и стремительно кинуться с полыхнувшей бумагой к унитазу. Дело было сделано.
Когда гость нас покинул, Светлана, видимо, сгорая от нетерпения, сразу стала им восхищаться:
– Ты знаешь, Сашка! Я никогда не встречала таких галантных мужчин!
– И много ты их вообще встречала? – усмехнулся я, обняв жену.
– Да, ну тебя! Разве ты сам не понимаешь… Такой обходительный! Такой предупредительный! Всё ко мне – миссис, да миссис! Обхохочешься! Я – и вдруг миссис!
– Ох, Светка! Как же тебе нравится, оказывается, когда вокруг тебя словно перед барыней!
– Да! Нравится! А кому, скажи мне, такое обхождение не понравится?
– Не стану показывать пальцем на себя! – возразил я жене.
– И ты думаешь, что я поверю! – расхохоталась Светка. – Да ни за что! Всем нравится, когда их так уважительно обхаживают! Значит, понимают ценность! И ты – не исключение!
– Ладно… Когда-нибудь и ты во мне разберёшься! Может, с моей помощью заодно и поймёшь, чего стоит вся их лакированная обходительность. Он бы наизнанку вывернулся даже перед нашей собакой, лишь бы меня в нужное ему русло повернуть!
– Перед какой ещё собакой? – удивилась Светлана.
[justify]– Это я так! Для примера! И чего же он тебе
