синхронно приложили ладонь к горлу, что означало «вам конец», и растворились за дверью, прихватив с собой Лёху.
— Лёха, ты заслужил и не обижайся, — крикнул вдогонку Валера.
— Сушняк у них, что ли! Даже говорить не могут, жестами только! — заметил Володька.
— Думаю, они хотели сообщить, что вам кранты! — сурово изрёк Паша. — Наркоманы, короче!
Мы расположились на кухне и продолжили беседу. Минут через тридцать она прервалась возвращением Лёхи.
Мы уже находились в состоянии изрядной свежести и начисто забыли о конфликте.
— Лёха, друг, заходи, давай за мир выпьем. Не держи зла!
— Я не держу! Вы это... — говорит Лёха. — Вас там спрашивают!
— Лёха, давай друг за тебя! Ты не серчай, хороший ты парень, только друзья твои не очень! Они, знаешь ли, дурно на тебя влияют! Извиняй за рукоприкладство, друг, но ты сам виноват!
Лёха ответил, что он не в обиде и всё нормально, но настаивает на своем:
— Но вас там спрашивают! Вам сейчас надо выйти вниз. К подъезду.
— К кому выйти?
— Надо выйти!
— Ну, надо так надо! Кто там чего спрашивает?
Мы даже не задумывались о возможной опасности, а просто вышли. Валера — в домашних тапочках.
На улице вечерело. Было зелено, прохладно и влажно. Красивый район, этот Просвещения! Но что-то было не так! Тишина. Во дворе отсутсвовали привычные звуки. Не было ни птиц, ни прохожих, ни собак ничего живого, кроме одного...
Представляете, как нелепо выглядит танк на лесной поляне? А как выглядит металлист 90-х годов знаете? А целую армию вооружённых до зубов металлистов представляете? Если что, на обложке посмотрите.
...Словно танк на лесной поляне, перед подъездом стояло... Вооружённое войско!
Если вы думаете, что это была толпа гопников, вы сильно ошибаетесь!
Воины были облачены в парадную форму металлистов эпохи девяностых. Кожаные косухи, джинсы, ремни, пряжки, нашивки, браслеты. Все предметы гардероба были усеяны металлическими шипами и бляшками, из-за этого войско блестело и переливалось в свете фонарей, как гирлянда. Войско было выстроено тройным шеренговым строем, по трое в ряд, и в таком же строгом порядке продолжалось дальше, насколько хватало взгляда, а хвост процессии уходил за угол дома. Эту впечатляющую картину дополнял соответствующий аудиоряд. В полной тишине было отчетливо слышно как кастеты шлепали о ладони, шипы шуршали при каждом движении, цепи грозно позвякивали на весу, арматура с противным скрежетом царапала асфальт, только коленвалы беззвучно поблёскивали в руках воинов своими полированными эксцентриками. Эти зверские орудия предназначались для нас и принадлежали суровым мрачным типам, не знающим ни страха, ни жалости.
Даже сосчитать их было невозможно, как людей в очереди за пивом в те времена. Хвост процессии заворачивал за угол, и оставалось только гадать, сколько там ещё воинов. Может, там стоял второй резервный полк? Мы этого не знали.
Мы и арматуру в руках не держали, мы не воины, не металлисты, мы студенты! Мы за мир во всем мире! Мы не испугались, нет! Мы просто стояли, раскрыв рты, хлопали глазами и охреневали!
Ситуация была напряжённой, повисла гнетущая пауза, и обстановка постепенно накалялась. По законам военных действий, войско должно было как-то поприветствовать противника или, иными словами, кинуть предъяву!
После пятиминутного молчания, от войска из первой шеренги отделился самый внушительный тип, вышел вперед и грозно объявил:
— Не хорошо маленьких обижать!
Опять повисла пауза, но теперь она была, скорее, неловкая. Эта фраза никак не вписывалась в гнетущую атмосферу вечера, а больше подходила для разборок в стиле «Кто из старшей группы отобрал у Алёши лопатку и ведёрко?» Тем не менее, вызов был брошен и теперь слово было за нами.
Валера слыл на курсе мастером по запудриванию мозгов. Он мог ни разу не приходя на лекции и ничего не зная о предмете, сдать экзамен на удовлетворительно, а иногда и на хорошо. «Разрулить» ситуацию с этим войском было для него проще простого. Это стало ясно после того, как войском была озвучена суть претензии.
Если бы их первыми словами были «Живыми не брать!», он вряд ли вызвался бы в переговорщики.
Но в тот момент он шепнул нам:
— Спокойно, я сейчас разрулю!
И смело шагнув вперед домашними тапками, начал дипломатичную речь, суть которой сводилась к следующему: Лёха — отличный парень, но в данной ситуации сам виноват. Его мать попросила по-жёстче с ним, мы договорились никаких притонов, а он нарушил обещание! За это справедливо получил оплеуху в качестве наказания за свой косяк. А пролитая кровь — чистая случайность, да и на пользу ему же пойдёт. Он ведь только выходит во взрослую жизнь, и кто, как не старшие товарищи, помогут выбрать верное направление? Мы его друзья, как и вы, раз столько уважаемых людей встали плечом к плечу за обиженного младшего товарища. Это действительно впечатляет и характеризует вас как отличных смелых парней, да и весь район в целом положительно. Что касается данной встречи, так она вообще не актуальна, поскольку произошло недоразумение, что, собственно, может подтвердить сам Лёха. Поэтому приятно было познакомиться, мы очень впечатлены, спасибо за внимание, имеем честь откланяться! В знак нашего уважения, вождей и старейшинов войска мы приглашаем подняться в квартиру для распития огненной воды, за мир между нашими народами.
И вроде вопрос был бы исчерпан, и можно было бы идти обратно, но у нас в гостях был Паша.
Всё это время Паша стоял, молчал и мрачнел с каждой секундой. Слушал ли он Валеру, думал ли о чём-то своём или разговаривал с богами и готовился к битве, мы не знаем, но в таких конфликтных ситуациях Паша начинал закипать, как чайник со свистком.
А если Паша доходил до точки кипения, фляга у него могла засвистеть покруче чайника! Тогда он превращался в берсерка, к тому же, впавшего в состояние боевого бешенства. И тогда остановить его было невозможно! Ни своим ни чужим!
Может быть, металлисты ему не нравились, может, речь Валеры показалась ему слишком мягкой, а может, мы его напоили слишком сильно, короче, Паша неожиданно для всех громко заявил:
— Валера! Ты чё, блин, вообще? Ты нахрена перед этим отребьем унижаешься? Мы будем биться! Я десятерых на себя возьму!
Серёга сразу попытался его успокоить:
— Паш, ты чего? Ты это... хорош! Валера же всё разрулил уже!
Паша брезгливо глянул в нашу сторону, и, похоже, вычеркнул нас из списка бойцов, потому как сурово сообщил войску:
— Я буду один, а вы все!
Потом, на полном серьёзе, снял куртку и кинул её на пыльный асфальт!
Небрежно. Так бросают вещи, которые больше не понадобятся. На том свете!
А мы знаем Пашу, он не блефует, он в таких вопросах прямой и простой, как шпала! Он реально собрался биться! На смерть! Такой уж человек!
В таких ситуациях его лучше не трогать, так как в состоянии боевого бешенства ему становится всё равно, с кем драться, он и для своих становится опасен. Пока этот режим у него на грани включения, мы пытаемся его утихомирить.
— Паша, очнись! Никто не хочет биться! Недоразумение, Паш...
— Да я этот позор не смою никогда!
— Паш, да успокойся ты! Выпить хочешь?
Но Паша не хотел ни выпить, ни успокаиваться! Он хотел подвига! Или памятника.
— Вы все здесь сейчас ляжете! — кричит Паша армии. — И железки вам не помогут! А десятерых я с собой на тот свет заберу!
Если бы мы не угомонили разбушевавшегося Пашу, неизвестно чем бы это закончилось!
Стоит отдать должное, в этот момент Паша выглядел куда страшнее всего войска! Да он бы танковую дивизию остановил! Его решимость умереть здесь и сейчас, не вызывала ни капли сомнений! Со стороны было заметно, что войско, в общем, немного трухнуло и ищет повод, чтобы слинять подальше от безумного Паши. Судя по всему, в их планы входила только демонстрация своей мощи, без вступления в военные действия. Парад!
Тем временем, задние ряды постепенно начали бросать арматуру в кусты и расходиться.
— Короче, ладно, — сказали нам из первой шеренги, — видим, люди вы нормальные, не обижайте Лёху, и всё нормально будет! И парня своего приструните! Уж больно нервный он у вас!
На этом инцидент был исчерпан.
Лёху мы больше не трогали. Но не потому что металлистов боялись, просто вести он себя стал лучше, и подобных ситуаций больше не создавал.
Человека мы из него, конечно, не сделали...
Но шапку он носил! Иногда.
