Воскресным днём в начале осени брат принёс домой сиамскую кошку.
– Это Сильва, – сказал он, выпуская животное на пол. – Она поживёт у нас немного.
Мать удивленно вскинула брови:
– Я не поняла, Серёжа, как это «немного поживёт»? И вообще, где ты её взял?
– Купил за три тысячи у мужика на птичьем рынке. Не смог пройти мимо, уж очень она мне понравилась.
– Нам только кошки не хватало, – заворчала мать.
– Зачем так говоришь, взгляни какая она красавица.
Брат кивнул на смиренно ожидавшую в коридоре кошку. Туловище у неё было кремового цвета, а лапы, уши, хвост и мордочка — тёмно-коричневые. Сильва сидела неподвижно, в позе «копилки», устремив взгляд своих ярко-синих глаз в неизвестность.
– В самом деле, хороша. И почему твой мужик от такой красавицы отказался? – недоумевала мать.
– Всё объясняется просто: внуки хозяина решили завести собаку, поэтому он кошку и продал, хотя правильнее сказать не продал, а подарил – деньги-то смешные.
Сергей находился под хмельком, а в таком состоянии частенько преподносил сюрпризы, подобные этому.
– Вы не волнуйтесь, – успокаивал он, – никаких проблем с кошкой не будет. Хозяин уверял, что Сильва в еде неприхотлива, приучена ходить в туалет, почти не линяет, умна, игрива, прекрасно ловит мышей, словом не кошка, а золото.
– И заметьте! – Сергей поднял палец. – Против всех этих достоинств имеется лишь один недостаток. Он заключается в том, что на содержание кошки будет уходить небольшая часть семейного бюджета. Но это сущие пустяки.
Закончив свою речь, брат отправился принимать душ. А уже через час, приказав мне слушаться родителей и потрепав кошку за ухом, укатил в соседнюю область на производственную практику.
Но как выяснилось, указанный недостаток был у Сильвы далеко не единственный.
В первую же ночь стало ясно, что спать в одной комнате с кошкой не следует. Она залезала на кровать, устраивалась рядом, а ближе к утру начинала царапаться когтями, из-за чего сначала моя, а затем и отцова грудь были изодраны в кровь. И как результат, Сильве определили место для сна на кухне. Туда же принесли кресло.
Когда её заперли в первый раз, то кошка ревела часа два, не давая спать ни нам, ни соседям, пока не охрипла.
Опытным путём было установлено, что Сильва замолкает, если оставить дверь на кухне слегка приоткрытой, что не нравилось отцу. Дело в том, что кошка имела привычку выбегать навстречу гостям и садиться в свою любимую позу посреди коридора. Из-за этого отец натыкался на неё, когда выходил среди ночи из туалета. Визг был такой, что мы вскакивали с кроватей. Отец громко бранился, а кошка убегала на кухню, забиралась на кресло и жалобно мяукала. В это время нам было её очень жаль. После второго такого случая главу семьи обязали включать в коридоре свет.
Иногда, Сильву охватывала чрезмерная игривость. Она начинала носиться, как угорелая по квартире, прыгать по мебели, бросаться со шкафа на шторы, оттуда на пол.
– Хвостатая бестия! – сокрушалась мать. – Если бы у нас водились мыши, то её поведение можно было как-то объяснить. А так… какая-то ненормальная!
Помимо этого Сильва раскидывала по квартире тапки, драла когтями ковры и мягкую мебель, выкапывала из плошек цветы, рвала в клочья газеты, раскачивалась на шторах, с разгону билась о двери и много чего ещё.
Но больше всего Сильве нравилась дурацкая забава: залезть в коридоре на шкаф, притаиться и когда кто-нибудь торопливо проходил мимо броситься с криком под ноги…
Если бы кошка понимала человеческую речь, то в такие моменты она бы узнала о себе много интересного. Нередко после этого в квартире пахло карвалолом.
Вскоре стало заметно, что Сильва отца побаивается. На его окрик кошка поджимала уши и, глядя исподлобья, нехотя уходила на кухню. Мы догадывались, что между ними что-то произошло. Но отец ничего не говорил, а кошка сказать не могла.
И всё бы ничего, но Сильва орала… Не мяукала, не пищала, а именно орала, причем без особой причины. Так она требовала к себе внимания, однако делала это таким противным скрипучим голосом, что хотелось сотворить с ней что-нибудь нехорошее.
Особенно кошка надрывалась, когда члены семьи собирались вместе у телевизора.
Её приходилось непрерывно гладить, именно непрерывно, поскольку стоило на пару секунд остановиться, как Сильва вновь начинала кричать. Смотреть фильм и постоянно её поглаживать, было нелегко, терпения хватало минут на десять-пятнадцать, потом Сильва передавалась другому. И так по кругу.
Первым взбунтовался отец:
– Да ну её к черту, надоела. Отопри её на кухню!
Я уносил Сильву на привычное место и оставлял дверь приоткрытой. Кошка орала минут пять, затем утихала.
– Гляди, обиделась, – бурчал отец.
Справедливости ради нужно заметить, что иной раз Сильва вела себя безупречно: виновато ластилась, томно закрывала глаза, подставляя мордочку для поглаживания, мило мурлыкала. А когда семья усаживалась к телевизору, то добровольно уходила на кухню. Было ясно – она выпрашивает рыбу. И хотя бывший хозяин не советовал включать мойву в рацион, как было не угостить кошку любимым блюдом…
Где-то день на четвёртый Сильва мойвы лишилась.
Причиной стал дурной запах. Выяснилось, что кошка сразу рыбу не ела, а прятала в потаенных местах. Казалось, что мы облазили все закутки, где только можно было спрятать мойву, но дурной запах продолжал неумолимо присутствовать. Не улетучился он даже после обработки квартиры дезинфицирующим составом.
Но чашу терпения переполнило не это, а инцидент с бабушкой.
Днём родители работали на заводе, а я учился в институте. Как правило, среди недели к нам приходила бабушка, чтобы помочь матери по хозяйству: перегладить бельё, что-то постирать или приготовить пищу.
Однако в тот раз она ничего не сделала, лишь оставила в коридоре свою сумку, а на столе записку. Бабушка была не очень грамотная, а точнее сказать неграмотная. Она сумела кое как написать на листе печатными буквами одно лишь слово «Н И П Р И Т».
Послание нас крепко озадачило. Отец предположил, что надпись созвучна с названием газа – иприта.
– Наверное, тёща почуяла утечку, и решила нас предупредить, – высказал он свою версию.
– Ну что ты городишь, какой иприт? – разозлилась мать. – Она отродясь такого слова не слышала. – Здесь что-то другое.
Телефона у бабушки не было, потому мама сорвалась и поехала на другой конец города выяснять, что та имела в виду.
Оказалось, что бабуля хотела написать «не приду». На словах она пояснила, что больше к нам ни ногой, пока мы не уберём этого зверя.
Бабушка Нюра была тучной, неповоротливой женщиной, да ещё и глуховата. Любила ходить в пуховом платке, подаренном дочерьми. Когда она зашла в квартиру, Сильва сидела в засаде на шкафу. Бабуля ещё не успела закрыть за собой дверь, как кошка набросилась сверху на неё и вцепилась в платок, видно он ей приглянулся. Тот сполз с головы, упёрся узлом в горло. Кошка начала раскачиваться, как это не раз делала на шторах. Бабуля решила, что её душат, с силой прижалась к стене. Сильва пронзительно заорала и тут же запустила когти в спину бабушке. Та распрямилась, как пружина, мгновенно избавившись от многолетней сутулости, застыла от страха на месте. Кошка свалилась на пол и понеслась в комнату, при этом не вписалась в дверной проём, отскочила, но со второй попытки с криком залетела в зал и скрылась под диваном. Бабуля, написала записку и, забыв про свою сумку, умчалась домой.
Раны от когтей оказались глубокими, поэтому ей потребовалась помощь врача.
Избавиться от животного без согласия «хозяина» посчитали неправильным. Пришлось дожидаться брата.
Он приехал в пятницу вечером.
Первыми его словами было:
– Чем у вас тут воняет?
Тут же последовали эмоциональные рассказы о проделках его любимицы, а далее убедительные доводы в пользу её выдворения.
Но аргументы на брата не подействовали.
– Вы не любите животных, – заявил он, и весь вечер до самого сна в одиночку гладил кошку.
Она даже кричала значительно тише и не так противно, видно чувствовала в нём своего заступника.
На утро, Сергей вышел из комнаты с разодранной грудью.
– Сынок, возьми из шкафа в спальне мазь в синем тюбике, – посоветовал отец. – Мы с твоим братом ей уже пользовались. Как на собаке всё заживает. Только гляди, чтобы мать не видела, а то нам всем достанется.
Вечер этого дня Сергей провёл дома. Кошка была так рада хозяину, что раза три взбадривала его дерзкими прыжками со шкафа.
Видимо мы ей порядком надоели, поэтому стоило только брату присесть, как Сильва тут же запрыгивала ему на колени и начинала орать. Приходилось ублажать.
Вскоре это ему надоело, и во время просмотра фильма, в самый кульминационный момент, Сергей гладить кошку перестал. Она почти минуту с недоумением смотрела на него, а затем заорала, как бешенная.
– Да ну её к черту, – не выдержал отец. – Убери её отсюда!
Я привычно потащил кошку на кухню.
Сергей возражать не стал.
Ночью по квартире пронёсся истошный кошачий крик – это брат налетел на Сильву по дороге в туалет. После этого Сергей долго сидел на кухне, курил…
Утром, глядя на себя в зеркало, брат со вздохом произнёс:
– Ладно, уговорили. Отдайте её, но только в хорошие руки.
И такие руки вскоре нашлись. Отец пришёл с работы, а вместе с ним молоденькая девушка.
Сильва, как всегда выскочила в коридор, грациозно уселась в любимой позе и уставилась голубыми бездонными глазами на гостью.
Нужно заметить, что-что, а произвести впечатление кошка умела.
Она была сама кротость: томно жмурила глаза, когда её гладила незнакомка, обворожительно мурчала, игриво виляла хвостом, словом демонстрировала свои лучшие манеры.
Мать на все лады расхваливала Сильву. Не вдаваясь в подробности, объяснила, некоторые нюансы поведения, рассказала, чем кормить.
Причина расставания с кошкой была озвучена всё та же – якобы сын собрался заводить собаку.
– Бульдога хочу, – подтвердил я.
Девушка не стала раздумывать, сказала, что это именно то, что она хотела. Вручила мне монетку, (а иначе нельзя) взяла корзинку с кошкой и вышла на улицу. Мы в напряжении прильнули к окну, наблюдая, как уносят нашу Сильву. И только когда девушка скрылась из виду, с облегчением выдохнули…
Через месяц в гости к матери пришла её подруга с соседней улицы. Закончив свои женские разговоры, она спросила:
– Слушай, Зина, я слышала, что у тебя кошка есть?
– Уже нет.
– Тебе непременно нужно её завести. Мне недавно подарили кисоньку, просто необыкновенной красоты, а муж, как назло, собрался охотничью собаку покупать.
– Так он же у тебя вроде не
