Зима в 2010 году пришла рано. Середина ноября, а земля уже покрылась довольно толстым слоем снега. Выглянешь в окно - красота. А гулять не очень приятно: ветер, мокрый снег, гололёд.
Наталья Ивановна наблюдала за наступлением зимы из окна. Выходить на улицу врачи запретили, после операции это было опасно. Да и не очень она любила зиму. Нехватка тепла и солнечного света не лучшим образом сказывалась на нервах и настроении. Шестьдесят пять лет, вроде и не старость, а чувствовала Наталья Ивановна себя довольно беспомощно. И в магазин не сходить, и даже до церкви не дойти. А зимы в Москве обычно долгие, почти пять месяцев. От этой мысли становилось тревожно. Хорошо хоть дочь и внучка навещают регулярно, помогают по хозяйству. Муж у Натальи Ивановны давно умер, когда ему было всего сорок два года. Представительный мужчина, армянин, красавец. Но прожитую с ним жизнь счастливой назвать было нельзя. Поначалу супругов связывало романтическое чувство, но с годами любовь разбилась о предательство, грубость и ревность мужа. Так и жила Наталья Ивановна вдовой уже много лет. На мужчин она больше внимания не обращала, воспитывала дочь. Совсем молоденькой дочка выскочила замуж, а там и внучка родилась. Долгое время жили вместе. Только недавно дети купили квартиру. С ипотекой, конечно. Но дело хорошее, пришлось помочь деньгами. Да Бог с ними, с гробовыми. После благополучно сделанной операции Наталья Ивановна перестала думать о смерти. Несмотря на зрелый возраст выглядела она довольно привлекательно. Некогда русые волосы, выбеленные сединой, Наталья Ивановна окрашивала в светлые тона, и короткая стрижка придавала ей какой-то французский шарм.
Было у женщины особое трепетное отношение к внучке. Настя была очень похожа на неё в юности. Такая же развитая не по годам, с высокой грудью и полными бёдрами, но такая доверчивая и наивная. Хотелось уберечь внучку от ошибок, которые совершила сама в молодые годы. Шестнадцать лет - самый ответственный возраст. На следующий год девочка обязательно должна поступить в институт. Часто вспоминала Наталья Ивановна, как принесли маленькую Настеньку из роддома. Миленькое личико, гладкое розовое тельце, ручки и ножки в перетяжках. Пупсик, да и только. А волосики чёрненькие, в деда. В декретном отпуске дочь побыла недолго, и всю заботу по уходу за девочкой взяла на себя бабушка. И любила она внучку фанатично. Не могла Наталья Ивановна пройти спокойно мимо спящей девочки. Целовала кудряшки, беспорядочно разбросанные по подушке, поправляла одеяло, особенно когда из под него выглядывала голая попка. Часто приговаривала: "Красавица моя. Только бы подольше девочкой оставалась." Но беспокоиться не стоило, мальчиков рядом пока не наблюдалось. Настя тоже очень любила бабушку. Когда Наталью Ивановну положили в больницу на операцию, внучка всю ночь просидела на её кровати в обнимку с подушкой, целовала её пижаму и читала молитву "Отче наш". Другой молитвы не знала, но может быть именно эта искренняя просьба, обращенная к Богу, спасла бабушке жизнь.
Вечером должна была прийти дочь Карина. Предупредила по телефону заранее, сказала, что хочет поговорить. Дочь Наталья Ивановна вырастила хорошую, заботливую. Карина работала медсестрой в частной клинике, была стройна и выглядела молодо. Главным достоинством её внешности были густые длинные вьющиеся чёрные волосы. Опять взяла верх армянская кровь.
Наталья Ивановна с нетерпеньем ждала дочь. Закралась в её душу какая-то непонятная тревога. Не давали покоя разные мысли: О чем же Карина поговорить хотела? Зять вроде хороший, непьющий, даже подкаблучник. Карина специально такого выбирала, чтобы на папу похож не был. Внучка учится хорошо. Может со здоровьем что? Ей ведь всего сорок пять.
Наталья Ивановна поставила на плиту чайник, и как по заказу в прихожей раздался долгожданный звонок.
Наталья Ивановна наблюдала за наступлением зимы из окна. Выходить на улицу врачи запретили, после операции это было опасно. Да и не очень она любила зиму. Нехватка тепла и солнечного света не лучшим образом сказывалась на нервах и настроении. Шестьдесят пять лет, вроде и не старость, а чувствовала Наталья Ивановна себя довольно беспомощно. И в магазин не сходить, и даже до церкви не дойти. А зимы в Москве обычно долгие, почти пять месяцев. От этой мысли становилось тревожно. Хорошо хоть дочь и внучка навещают регулярно, помогают по хозяйству. Муж у Натальи Ивановны давно умер, когда ему было всего сорок два года. Представительный мужчина, армянин, красавец. Но прожитую с ним жизнь счастливой назвать было нельзя. Поначалу супругов связывало романтическое чувство, но с годами любовь разбилась о предательство, грубость и ревность мужа. Так и жила Наталья Ивановна вдовой уже много лет. На мужчин она больше внимания не обращала, воспитывала дочь. Совсем молоденькой дочка выскочила замуж, а там и внучка родилась. Долгое время жили вместе. Только недавно дети купили квартиру. С ипотекой, конечно. Но дело хорошее, пришлось помочь деньгами. Да Бог с ними, с гробовыми. После благополучно сделанной операции Наталья Ивановна перестала думать о смерти. Несмотря на зрелый возраст выглядела она довольно привлекательно. Некогда русые волосы, выбеленные сединой, Наталья Ивановна окрашивала в светлые тона, и короткая стрижка придавала ей какой-то французский шарм.
Было у женщины особое трепетное отношение к внучке. Настя была очень похожа на неё в юности. Такая же развитая не по годам, с высокой грудью и полными бёдрами, но такая доверчивая и наивная. Хотелось уберечь внучку от ошибок, которые совершила сама в молодые годы. Шестнадцать лет - самый ответственный возраст. На следующий год девочка обязательно должна поступить в институт. Часто вспоминала Наталья Ивановна, как принесли маленькую Настеньку из роддома. Миленькое личико, гладкое розовое тельце, ручки и ножки в перетяжках. Пупсик, да и только. А волосики чёрненькие, в деда. В декретном отпуске дочь побыла недолго, и всю заботу по уходу за девочкой взяла на себя бабушка. И любила она внучку фанатично. Не могла Наталья Ивановна пройти спокойно мимо спящей девочки. Целовала кудряшки, беспорядочно разбросанные по подушке, поправляла одеяло, особенно когда из под него выглядывала голая попка. Часто приговаривала: "Красавица моя. Только бы подольше девочкой оставалась." Но беспокоиться не стоило, мальчиков рядом пока не наблюдалось. Настя тоже очень любила бабушку. Когда Наталью Ивановну положили в больницу на операцию, внучка всю ночь просидела на её кровати в обнимку с подушкой, целовала её пижаму и читала молитву "Отче наш". Другой молитвы не знала, но может быть именно эта искренняя просьба, обращенная к Богу, спасла бабушке жизнь.
Вечером должна была прийти дочь Карина. Предупредила по телефону заранее, сказала, что хочет поговорить. Дочь Наталья Ивановна вырастила хорошую, заботливую. Карина работала медсестрой в частной клинике, была стройна и выглядела молодо. Главным достоинством её внешности были густые длинные вьющиеся чёрные волосы. Опять взяла верх армянская кровь.
Наталья Ивановна с нетерпеньем ждала дочь. Закралась в её душу какая-то непонятная тревога. Не давали покоя разные мысли: О чем же Карина поговорить хотела? Зять вроде хороший, непьющий, даже подкаблучник. Карина специально такого выбирала, чтобы на папу похож не был. Внучка учится хорошо. Может со здоровьем что? Ей ведь всего сорок пять.
Наталья Ивановна поставила на плиту чайник, и как по заказу в прихожей раздался долгожданный звонок.
Карина вошла с легкого морозца румяная. Только сразу бросились в глаза припухшие и потрескавшиеся губы. И опять подумалось про здоровье дочери.
- Привет, мамуль. Твои любимые эклеры купила. Я к тебе сегодня с ночёвкой, нужно поговорить.
- Ну тогда рассказывай, - с тревогой сказала Наталья Ивановна и налила в чашки чай.
- Мамуль, ты только не волнуйся. Сядь, пожалуйста... Я жду ребенка. Срок уже довольно большой. Это мальчик. Мы не хотели тебя волновать раньше времени.
При этих словах Наталья Ивановна тихо опустилась на стул.
- В сорок пять лет? А не поздно ли вы созрели для рождения второго ребенка. Раньше-то что думали? А здоровье тебе позволит? Что говорит врач?
- Не волнуйся мамочка. Я очень хорошо переношу беременность. И Настя мне поможет с малышом.
- Ну вот, на Настеньку вся надежда. Как поможет, она же учиться будет?
- Мама, я надеялась, что и ты будешь помогать. Неужели тебе никогда не хотелось сына. Я думала, ты будешь рада. А мы с Лёшей всегда хотели мальчика. Только вот не получалось столько лет. Только сейчас Бог дал ребёнка, значит даст на него и силы.
- Да я рада, конечно, - с грустной ноткой ответила Наталья Ивановна. - Мальчик, это прекрасно. А с твоим отцом я второго ребёнка не хотела. Не очень хороший он был отец. Правда тебя зачали в любви в самом начале нашей совместной жизни. И он тебя, Каринка, очень любил. Как-то по-своему, но любил.
- А я, мам, его больше боялась, чем любила. Очень строг он был со мной, не понимал, что я девочка. И всё-таки жаль, что ты мне братика не родила. Я всегда брата хотела.
- И твой отец именно сына хотел. Всю жизнь меня попрекал, что я девочку родила. Жестокий был человек. Царствие ему небесное.
В этот момент на глаза Натальи Ивановны навернулись слёзы и она дрожащим голосом стала говорить дальше:
- Послушай, Карина, раз пошёл у нас такой откровенный разговор, расскажу я тебе одну историю из моей жизни. Давно хотела рассказать. Только начну свой рассказ издалека. Многое ты, конечно, знаешь. Но послушай с самого начала.
При этом Наталья Ивановна снова поставила чайник и положила в чашки кофе. Разговор обещал быть долгим.
- С войны отец вернулся контуженный и с годами постепенно стал терять зрение. Но мама была рада и такому мужу. После войны мужиков почти не осталось. Родилась старшая сестра, Нинка, а через несколько лет и я. Жили мы, конечно, бедно, но дружно. Только вот мама болела всё время и умерла, когда мне было пятнадцать лет. Отец запил. Так по маме горевал. Мне пришлось бросить школу и пойти работать. Устроили меня продавцом в продовольственный магазин. Сначала взяли ученицей, а через год я уже сама за прилавком в бакалее стояла. Так и проработала в магазине два года, потом сестра заставила записаться в вечернюю школу. Нинка вместо матери стала. Она портнихой работала и мне платьишки иногда шила. Сама модная была, красивая. А как только начала думать о замужестве, так и меня решила пристроить. Квартирка-то маленькая, двухкомнатная хрущевка. В одной комнате отец, а в другой нам никак с её мужем было не поместиться. Вот и познакомила меня со своим клиентом, твоим отцом, когда тот по работе в Москву приехал из Еревана. Ему было двадцать пять, а мне семнадцать. Он прямо с ума сошел, как косу мою русую увидел. А я ни в какую с ним встречаться не хотела. Старым он мне показался. Так Карен и вернулся в Ереван один. Только выпросил у сестры мою фотографию. Говорят поставил на свой прикроватный столик, любовался и ждал, когда я подрасту.
И я взрослела. Только Карена и не вспоминала. Наступило первое сентября, и судьба преподнесла мне совсем другую встречу.
- Привет, мамуль. Твои любимые эклеры купила. Я к тебе сегодня с ночёвкой, нужно поговорить.
- Ну тогда рассказывай, - с тревогой сказала Наталья Ивановна и налила в чашки чай.
- Мамуль, ты только не волнуйся. Сядь, пожалуйста... Я жду ребенка. Срок уже довольно большой. Это мальчик. Мы не хотели тебя волновать раньше времени.
При этих словах Наталья Ивановна тихо опустилась на стул.
- В сорок пять лет? А не поздно ли вы созрели для рождения второго ребенка. Раньше-то что думали? А здоровье тебе позволит? Что говорит врач?
- Не волнуйся мамочка. Я очень хорошо переношу беременность. И Настя мне поможет с малышом.
- Ну вот, на Настеньку вся надежда. Как поможет, она же учиться будет?
- Мама, я надеялась, что и ты будешь помогать. Неужели тебе никогда не хотелось сына. Я думала, ты будешь рада. А мы с Лёшей всегда хотели мальчика. Только вот не получалось столько лет. Только сейчас Бог дал ребёнка, значит даст на него и силы.
- Да я рада, конечно, - с грустной ноткой ответила Наталья Ивановна. - Мальчик, это прекрасно. А с твоим отцом я второго ребёнка не хотела. Не очень хороший он был отец. Правда тебя зачали в любви в самом начале нашей совместной жизни. И он тебя, Каринка, очень любил. Как-то по-своему, но любил.
- А я, мам, его больше боялась, чем любила. Очень строг он был со мной, не понимал, что я девочка. И всё-таки жаль, что ты мне братика не родила. Я всегда брата хотела.
- И твой отец именно сына хотел. Всю жизнь меня попрекал, что я девочку родила. Жестокий был человек. Царствие ему небесное.
В этот момент на глаза Натальи Ивановны навернулись слёзы и она дрожащим голосом стала говорить дальше:
- Послушай, Карина, раз пошёл у нас такой откровенный разговор, расскажу я тебе одну историю из моей жизни. Давно хотела рассказать. Только начну свой рассказ издалека. Многое ты, конечно, знаешь. Но послушай с самого начала.
При этом Наталья Ивановна снова поставила чайник и положила в чашки кофе. Разговор обещал быть долгим.
- С войны отец вернулся контуженный и с годами постепенно стал терять зрение. Но мама была рада и такому мужу. После войны мужиков почти не осталось. Родилась старшая сестра, Нинка, а через несколько лет и я. Жили мы, конечно, бедно, но дружно. Только вот мама болела всё время и умерла, когда мне было пятнадцать лет. Отец запил. Так по маме горевал. Мне пришлось бросить школу и пойти работать. Устроили меня продавцом в продовольственный магазин. Сначала взяли ученицей, а через год я уже сама за прилавком в бакалее стояла. Так и проработала в магазине два года, потом сестра заставила записаться в вечернюю школу. Нинка вместо матери стала. Она портнихой работала и мне платьишки иногда шила. Сама модная была, красивая. А как только начала думать о замужестве, так и меня решила пристроить. Квартирка-то маленькая, двухкомнатная хрущевка. В одной комнате отец, а в другой нам никак с её мужем было не поместиться. Вот и познакомила меня со своим клиентом, твоим отцом, когда тот по работе в Москву приехал из Еревана. Ему было двадцать пять, а мне семнадцать. Он прямо с ума сошел, как косу мою русую увидел. А я ни в какую с ним встречаться не хотела. Старым он мне показался. Так Карен и вернулся в Ереван один. Только выпросил у сестры мою фотографию. Говорят поставил на свой прикроватный столик, любовался и ждал, когда я подрасту.
И я взрослела. Только Карена и не вспоминала. Наступило первое сентября, и судьба преподнесла мне совсем другую встречу.
- Ну ты мать даешь, если бы я не была беременной, попросила бы чего покрепче налить.
- И то верно, дочка. Тебе нельзя, а я себе коньячка в кофе добавлю, - глубоко вздохнув ответила Наталья Ивановна. - Но слушай дальше. Пришла я первого сентября в школу после работы. Вошла в класс и вижу за первой партой молодого человека. Красивый парень, белокурый с голубыми глазами. А почему сразу заметила какого цвета глаза? Да потому, что он мне сразу подмигнул и рукой показал на свободное место рядом с ним. Тут и судьба моя решилась. А проучились мы с Серёжкой всего один урок. Так взялись за руки и пошли в парк гулять. Каждый день встречались. Влюблены были, а там и до греха недалеко. Он и с родителями меня познакомил. Они, конечно, в восторг от выбора сына не пришли, слишком простенькой я казалась. Серёжин папа был каким-то крупным партийным работником, а мама научным сотрудником в институте. Семья зажиточная, интеллигентная. Только вот Серёжка у них вырос избалованный, азартный, работать не хотел, а одеваться любил модно. Я и не подозревала, что он связан с местными ворами и фарцовщиками. Думала, что деньги ему родители дают.
Но я отвлеклась от самого главного. Очень скоро мы поняли, что я беременна. Испугались, конечно. Мне же восемнадцати не исполнилось ещё, заявление в ЗАГСе у нас не приняли. Я дома говорить об этом боялась, сестра бы меня прибила на месте. Решили подождать, до моего совершеннолетия оставалось немного времени. Надеялись успеть расписаться. Но не успели. Беременность я скрывала. Полненькая была, живота никто не замечал. В женскую консультацию на учет не вставала. Зато танцевала быстрые танцы на довольно большом сроке. Внезапно на седьмом месяце начались роды, и Серёжка отвез меня в больницу. Ты не представляешь, как на нас смотрели в приёмном отделении. Сёстры удивлялись, врачи откровенно ругались. Но мальчик, слава Богу, родился здоровенький, два килограмма. Серёжка пока я не родила всё сидел в приёмном покое, а потом поехал к моей сестре, сообщить новость.
Нинка сначала не верила ему, потом запричитала: "Ведь девочка совсем. Как же вы могли? Что же делать-то теперь?" А сделать можно было только одно. Ехать к Серёжиным родителям, обрадовать "стариков". А родители Серёжины сами были твоего, Карина, возраста. И они ещё не были готовы стать бабушкой и дедушкой. Не такой жизни желали они для Сергея. Мечтали, что он будет учиться. Да что поделаешь, раз сын такой непутёвый. Папа воспользовался своими связями и договорился, что нас распишут сразу, как только я выйду из роддома. Пожениться решили по-тихому, свадьбу не делать. Да и не до свадьбы мне было. Ребёнка выписали только через месяц. Жили мы, конечно у Серёжиных родителей. Они были рады внуку, мама взяла отпуск. У Серёжи была ещё бабушка, которая приезжала помогать, часто оставалась с Чижиком. Сына мы назвали Костиком, но прозвище "Чижик" ему подходило гораздо больше. Это свекор придумал. Очень Костик на птенчика походил, с чубчиком на макушке.
Только Серёжка, свою блатную компанию не мог бросить. Деньги шальные очень легко доставались и быстро тратились. И в связи с этим впереди ждала нашу молодую семью настоящая беда...
- И то верно, дочка. Тебе нельзя, а я себе коньячка в кофе добавлю, - глубоко вздохнув ответила Наталья Ивановна. - Но слушай дальше. Пришла я первого сентября в школу после работы. Вошла в класс и вижу за первой партой молодого человека. Красивый парень, белокурый с голубыми глазами. А почему сразу заметила какого цвета глаза? Да потому, что он мне сразу подмигнул и рукой показал на свободное место рядом с ним. Тут и судьба моя решилась. А проучились мы с Серёжкой всего один урок. Так взялись за руки и пошли в парк гулять. Каждый день встречались. Влюблены были, а там и до греха недалеко. Он и с родителями меня познакомил. Они, конечно, в восторг от выбора сына не пришли, слишком простенькой я казалась. Серёжин папа был каким-то крупным партийным работником, а мама научным сотрудником в институте. Семья зажиточная, интеллигентная. Только вот Серёжка у них вырос избалованный, азартный, работать не хотел, а одеваться любил модно. Я и не подозревала, что он связан с местными ворами и фарцовщиками. Думала, что деньги ему родители дают.
Но я отвлеклась от самого главного. Очень скоро мы поняли, что я беременна. Испугались, конечно. Мне же восемнадцати не исполнилось ещё, заявление в ЗАГСе у нас не приняли. Я дома говорить об этом боялась, сестра бы меня прибила на месте. Решили подождать, до моего совершеннолетия оставалось немного времени. Надеялись успеть расписаться. Но не успели. Беременность я скрывала. Полненькая была, живота никто не замечал. В женскую консультацию на учет не вставала. Зато танцевала быстрые танцы на довольно большом сроке. Внезапно на седьмом месяце начались роды, и Серёжка отвез меня в больницу. Ты не представляешь, как на нас смотрели в приёмном отделении. Сёстры удивлялись, врачи откровенно ругались. Но мальчик, слава Богу, родился здоровенький, два килограмма. Серёжка пока я не родила всё сидел в приёмном покое, а потом поехал к моей сестре, сообщить новость.
Нинка сначала не верила ему, потом запричитала: "Ведь девочка совсем. Как же вы могли? Что же делать-то теперь?" А сделать можно было только одно. Ехать к Серёжиным родителям, обрадовать "стариков". А родители Серёжины сами были твоего, Карина, возраста. И они ещё не были готовы стать бабушкой и дедушкой. Не такой жизни желали они для Сергея. Мечтали, что он будет учиться. Да что поделаешь, раз сын такой непутёвый. Папа воспользовался своими связями и договорился, что нас распишут сразу, как только я выйду из роддома. Пожениться решили по-тихому, свадьбу не делать. Да и не до свадьбы мне было. Ребёнка выписали только через месяц. Жили мы, конечно у Серёжиных родителей. Они были рады внуку, мама взяла отпуск. У Серёжи была ещё бабушка, которая приезжала помогать, часто оставалась с Чижиком. Сына мы назвали Костиком, но прозвище "Чижик" ему подходило гораздо больше. Это свекор придумал. Очень Костик на птенчика походил, с чубчиком на макушке.
Только Серёжка, свою блатную компанию не мог бросить. Деньги шальные очень легко доставались и быстро тратились. И в связи с этим впереди ждала нашу молодую семью настоящая беда...
[justify] Однажды вся Серёжкина гоп-компания "спалилась" на очередной квартирной краже. Был суд, и Сереже, конечно, грозил большой срок с
