Таким образом, с развитием цивилизации сформировались общие негласные правила (мораль), во главу угла которых положены представления о добре и зле (соответственно хорошем и плохом), как принцип, отмеченный еще Конфуцием: «Не делай другому того, чего себе не пожелаешь», что несомненно связано с защитой со стороны морали владения (частной собственности), тогда как правила поведения отдельных народов могут существенно разниться.
Подобные воззрения могут появиться лишь в общественном сознании антагонистических социальных структур для удержания их от развала, средством чего является, помимо силовых структур, утверждение в массах своего рода идейной подоплеки, в которой непременным злом считается отъем чужой собственности.
Подобный призыв к своего рода миролюбию, который способен проявиться только при достаточно высоком уровне развития самосознания, по-видимому, способствовал солидарности людей в их действиях в условиях несправедливого по отношению к большинству населения общественного устройства с его узаконенным неравенством, сглаживая индивидуализм и эгоцентризм как следствие проявления низшего сознания, но не устраняя коренного противоречия между высшим и низшим типами сознания, которое является истинной движущей силой развития общества.
До возникновения цивилизации, в архаичном обществе в людях ценились сила, ловкость, знания целебных трав, умение эффективно охотиться, приготавливать съедобные блюда и т. п.
С появлением новых отношений уже в цивилизационной схеме к этим умениям добавилось владение собственностью, добытой различными, в том числе и неправедными способами, превышающей естественные потребности человека.
Понятно, что любой вещью можно распорядиться во благо не только себе, но и людям.
Поэтому термин «собственность» понимался первоначально как «добро» именно со стороны пользования ею во благо всех.
Этот факт объясняется тем, что частная собственность в архаичном обществе отсутствовала, поскольку как продукты, так и вещи распределялись по всем членам племени равномерно. Такой подход был продиктован выживанием всего сообщества вследствие низкой производительности тех же вещей и продуктов питания.
Естественно, что потребляемые вещи и пищевые продукты считались добром для всех.
С тех времен термин «добро» приобрело два значения: добро-товары-вещи и добро-благословение-благо.
В русском языке термин «добро» и сейчас понимается, с одной стороны, как вещи, собственность, достаток; а с другой стороны, как добро, любезно, полезно, честно.
В английском, как и в русском языке, термин «добро» (good) понимается и теперь как вещи, продукты (goods), а также как доброта (goodness), благой (blessing), благо (good).
Таким образом, понятие «добро» имеет значение не только как вещи, продукты, но оно трансформируется в термины «доброта», «благо», то есть в определенную позитивную моральную категорию.
Однако это первоначальное отношение к потреблению предметов и продуктов в форме совместной собственности, в ходе развития торговых отношений, формированием государств, различных сословий начинает терять свой первоначальный смысл, превращаясь из добра как блага-вещей для всех и каждого в собственность для индивидуальных владельцев - имущество, то есть имение, владение переходит в представление людей в пользование этого имущества лишь во благо его обладателей. Аналогичный процесс трансформации «добра» в «имущество» произошел и у других народов. Например, в английском языке good – благо с незначительной добавкой в виде goods переводится как товар, имущество.
По-видимому, для устранения двусмысленности термина «хорошо» в русском языке возникли такие понятия общего блага, как «хорошо», «отлично», а в английском языке - термин "well" (хорошо), “perfectly» (отлично), “successfully” (успешно).
Естественно, обделенные имуществом, посчитали такое положение для себя несправедливым, фальшивым, бесчеловечным, что не могло не вызывать у них досады и ее крайнего выражения – злобы (evilness). Все эти термины в разных языках имеют родственные корни и их смысл сводится именно к плохим отношениям, причиной которых является различная степень владения собственностью.
По-видимому, термин «зло» возник именно во время формирования собственнических отношений с закреплением владения законами в противовес слову «добро», выражая тем самым разное отношение людей к собственности, которая может быть и добром в смысле общего блага, и провоцировать ненависть, злобу со стороны обделенных, что можно обобщить термином «зло».
Так, одно и то же образование – вещи - в разных отношениях произвело два полярных понятия, которые как в религии, так и морали превратились в якобы вечно существующие категории – добро и зло. Их различная трактовка не меняет первоначального смысла этих категорий потому, что, как было указано выше, эти понятия возникли в отношении владения и не более того, отсутствуя до стадии формирования цивилизации.
Однако в религии это противоположное отношение к владению в умах людей перешло в якобы вечную борьбу добра и зла в мире. То есть религия игнорировала, а скорее, не захотела понять указанные выше истоки происхождения добра и зла, абсолютизировав их под предлогом необходимости борьбы света с тьмой, хотя на самом деле речь идет о различных намерениях людей, которые вытекают из противоречивости низшего и высшего сознаний в каждом человеке, находящихся в перманентной борьбе и столкновениях.
Сгладить эти противоречия невозможно. Поэтому человек в соответствии с инстинктами животного сознания всегда будет стремиться умножать добро (имущество) для себя, считая противников этого процесса конкретным злом для себя.
Высшее сознание, в противовес этому эгоистичному стремлению, будет провозглашать благом раздачу имущества, что наиболее ярко выразил Христос: «Блаженны нищие духом, ибо им принадлежит Царство Небесное». (Евангелие от Матфея. Гл. 5, п. 3).
В этом высказывании он ясно дает понять, что благо, или окончательная победа добра в мире владения недостижимо.
Существо категорического императива Канта сводится к благу, то есть к идее совершения поступков человеком в отношении остальных людей таким образом, как если бы он совершал их для себя.
Тут Кант так же отрывает «добро» от естественных причин в своем категорическом императиве, идеализируя тем самым человека искусственным отстранением от его животной сущности (низшего сознания).
На самом деле, неустранимость производного от низшего сознания человека эгоцентризма отрицает приведение человека и человечества к абсолютному добру и гармонии, но провозглашает непрестанную борьбу в рамках добра (собственности).
Поступательное движение цивилизации означало также и развитие высшего сознания человека, которое выразилось в основном в постепенном повышении культурной и технологической оснащенности как человечества, так и человека.
Рост самосознания в виде расширения охвата масс людей такими характерными особенностями, как чувство собственного достоинства, сочувствие и помощь страдающим, гражданская совесть, альтруизм и т. п. привел многих людей к иному выражению себя, которое ранее выглядело как выпячивание богатства, силы, влияния, корпоративной солидарности и т. п.
Новое массовое выражение себя выглядело как стремление отойти от грубости и примитивности в выражении себя к различного рода попыткам стать культурно-креативной персоной – от рационализации жизненного пространства всевозможными способами до культурных новаций в виде моды, повальной графомании, структурирования виртуального пространства с помощью компьютеров и интернета и т. д.
Тем самым произошла определенная девальвация собственнических инстинктов и, соответственно, случилось неосознанное смягчение абсолютизации понятий добра и зла в виде отхода значительного числа людей от религии с распространением релятивизма и агностицизма.
Тем не менее, привычка квалифицировать различные действия и намерения людей в сложившихся терминах добра и зла не исчезла, и до понимания показанной выше относительности и условности этих понятий массами еще далеко.
[justify]В связи с изложенным, можно отметить, что мирового зла в виде иррациональной свободы, так же как и его источника в виде домирного «Ничто», о которых, в частности, говорил Бердяев, нет и быть не может, поскольку есть только процесс развития сознания в сопротивляющемся ему бытии. Этот процесс требует наличия как созидания, так и разрушения, которые, конечно, можно представить как соответственно добро и зло, но
