зажмурилась, чтобы не видеть его глаз с расширенными зрачками. Думала, он поцелует нежно, легонько или не поцелует – упадет. Но хватило у него сил,- или поцелуй, очевидно, восстанавливает силы, – Глория задохнулась в плену его страстного рта. Отец сказал: «чтобы губы опухли»! Но целоваться с раскрытыми глазами? Для Глории это стало полной
неожиданностью и жутким восторгом. Он еще не целовал её столь дерзко и даже нагло. Все равно, что удав заглатывает свою жертву, наблюдая за ее реакцией. Даже Кай не целовал свою невесту так откровенно, раскрывая зубы.
Желая не дать любимому новой возможности языком безобразничать во рту, Глория отстранилась, зашептала:
- Позовём собаку, она учует, есть там кто….
Антир мгновение ошеломленно всматривался в любимую. Недаром Дий говорит, «думай как женщина – поступай как мужчина». С воплем восторга он стиснул Глорию в объятиях, чтобы уяснила: удав в нем крепко сидит.
- Бегом, ме ангелас!
«Ангелас» вдруг велела ему присесть на стул, давно заметила – Антир бос. Сказала подождать, сама же сбегала в спальню, принесла оттуда сандалии, и, присев перед любимым, хотела обуть его. Следивший за ней Антир остановил попытку надеть ему сандалий. Глория подняла удивленный взгляд, услышав:
- В Риме, в Сарматии, да, жены моют ноги мужьям, обувают их, но в моем царстве Справедливости и Света похожего и близко не будет.
- Это – моя обязанность, - прошептала обескураженная Глория. Ей в глаза Антир ухмыльнулся, как кот, слизавший масло.
- Твоя обязанность, ме ангелас, меня любить, никаких других обязанностей у тебя не будет! – подхватил с колен Глорию, и вместе с ней, как был босой, побежали искать пса.
- Бипп, Бипп! Ко мне!
Навстречу появился Савлий, на ходу уминавший палку колбасы, юноша не завтракал и давно был голоден.
- Я здесь, о мой повелитель!
… На вилле Мария творилось несусветное, если не сказать, все в ней встало с ног на голову. Рабы носились с топорами, кольями, вилами; у рабов было поручение искать ниши внутри здания, норы, щели, гроты во дворе. Любые потайные двери, люки, плиты, всё, что могло указывать на проход в подвалы.
За пределами виллы, на всей территории, принадлежащей Марию Алкивиаду, рабы, охранники, люди Цецинов искали в зарослях, среди камней провалы, колодцы, скальные разломы. Нашлись и лозоходцы, кто обещали указать пустоты в земле, если таковые имеются. Всей этой командой руководили Винитар, и его помощники Сопей и Торес.
Савлий поделился своей версией: а, что, если нет подземного хода, и проклятый гот просто затаился в том каменном мешке? Сидит там, пережидает, покуда всё не успокоится и Дий, несолоно хлебавши, не покинет виллу?
Антир обнял любимца, двоих взял в объятия, его и Глорию, поздравив их с гениальной догадкой! Обнаружить затаившегося Алкивиада им поможет пес.
Но где он?
В таблинуме, возле тумбы с Нероном, где впервые Антир увидел Биппа.
Бипп завтракал! Перед ним стояла миска с молочной кашей.
Недалеко от пса в кресле сидел Дий. За его спиной возвышался худющий Рик, личный слуга отца. Рик принес господину его напиток, - козье молоко с медом, - Дий не изменял привычке в одно и то же время по утрам выпивать свою энергетическую болтушку.
Два раба, приставленные к Биппу, торчали в сторонке, чинно сцепив пальцы опущенных рук. Они наблюдали, как пес расправляется с едой.
Прерывать завтрак знатного охотника нельзя, надо терпеливо ждать, покуда Его Хвостатое Величество не насытится.
Антир и его отец встретились глазами.
- Пришел в себя? – с лукавой усмешкой спросил Дий, запив свой вопрос маленьким глотком болтушки.
Глория порозовела, когда Дий перевел на нее разящий взгляд.
Савлий толкнул господина в бок.
- Что он жрет, Антир-сай?
- Сам ты жрешь! Собака изволит упасевате! (наслаждаться).
- Упесевате молоком?!
Антир насторожился.
- Какое молоко?!
Он бросился на колени перед миской Биппа.
Это надо было видеть! Бипп, лакая, покосился на хозяина, кто принюхивался к его пище, стоя на четвереньках.
Глория рассмеялась, закрывшись ладошками. «Бесподобное моё Божество, на что ты еще способно?!»
Савлий, сложив губы трубочкой, прогудел:
- Антир-сай, оставь Биппу похлебки!
Плечи Дия вздрогнули в беззвучном смехе.
Не удержались рабы, видя, что господа в приподнятом настроении, но тут же смех стих, когда молодой господин, повернув к ним лицо, грозно воскликнул:
- Чье молоко?!
Глория припала к плечу Савлия, заикаясь от смеха – «чье молоко»?! Савлий прошептал ей:
- Это не весь Антир-сай. Иногда моего короля так заносит. Как сказанет! От него не только готы бегут. Свои подданные, алауны. Во-от с такими глазами!
Глория взглянула на юношу, кого впервые видела, с тревогой: или она не поняла шутки этого красивого слуги Антира, или…перед ней появляется препятствие, грозное, непреодолимое - Антир действительно титулованный сармат?!
- Я спрашиваю, молоко кормилицы Ио?!
- Не-ет, господин…Козье. Из-под козы! – одновременно ответили рабы.
Антир принял сидячую позу, облегчено вздыхая. Собакам давать коровье молоко нельзя!
Разлегся на полу, рядом с Биппом, закинув руки за голову, ногу на ногу. Если кто скажет - у него импозантная поза – чушь. Он просто не выспался, такова причина.
Савлий не отказал себе в удовольствии принять такую же позу подле Антира, и тоже, закинув ногу на ногу.
Но, что Глорию заставило уподобиться озорной девчонке: она втиснулась между Савлием и Антиром, прильнув к любимому! Она поверила, что находится в кругу необыкновенных людей, для кого светские обычаи, мягко говоря, по боку. Так сильно напугавший ее отец Антира, невозмутим к выходке сына, спокойно попивает себе напиток. Не сердится, даже бесчувственный, как мраморная статуя Юпитера на троне.
Как будто окунулась в безоблачное детство Глория, ей стало тепло и радостно. Словно читая ее мысли, на нее смотрели загадочным взглядом мифического божества, шептали на ушко:
- Глаза твои подобны лани…Глаза твои с ума меня сводят, желание страстное будят в сердце…Стрелы Камы усеяли мое тело, живого места нет, то ли ёжик, то ли дикобраз.
Пылкое сердце Глории замирало, а губы горели сухим огнем, почти касаясь льнувших к ней его губ. «Стрелы Камы»? конечно же, это - «стрелы Амура».
Мастерское владение пером!