Нелегко было Глории осознать: её любимого унижал, обзывая грязными словами, страшный человек, Марий Алкивиад, кого она боялась. Но боль души переборола страх: терпела до поры до времени, а, услышав, какой титул тот «приклеил» к имени Антира, не на шутку разъярилась. Она и близко не допускала мысли, что король герулов мог оказаться в Риме. Мало того,- на вилле Мариев. И, о ужас, рядом с ней, с Глорией. Перенести такую «ложь», как думала гордая Фабия, было свыше ее сил.
Марий Алкивиад круто обернулся к девушке. Сделал к ней шаг хищника.
- Глори-ия?…Детка…Так ты без обряда…прыгнула на брачное ложе? И, кто же тебе срезал узлы свадебного наряда? Неужели жених? Догадался о твоем бесчестии?
Вжалась в стену Глория, когда бесовской искрой вспыхнул глаз циклопа. Ее отчаянный поступок защитить честь любимого обернулся провалом. Захолонуло, как у зайчонка перед ядовитой змеей. Один бросок и он ударит ее жалом похотливых оскорблений.
- Ты, крошка, давно готова развлечь нашего августейшего кесаря, с той самой ночи Сатурналий, когда по моей подсказке тебя превратили в уличную девку! – Марий Алкивиад улыбался в глаза перепуганной Фабии.
Горько усмехнулся Антир: таки сорвалась столь успешно разработанная охота на Филимера!
В мозгах Мария Алкивиада прояснилось: всё, что ему наговорил Кай Валент – ложь! Стиснул плетку до хруста в костяшках пальцев; хватит, пора проучить завравшегося сына!
- Ах, ты, щенок, кому ты так складно врал?!
Сказал, не оборачиваясь к сыну, ему адресуя известное оскорбление, которое смывается кровью; и услышал такое, от чего у него волосы встали дыбом.
- Тому, кто погряз во лжи, изгой!
Эдак медленно обернулся Марий Алкивиад с хищным оскалом, и попался. Длинное жало бича со свистом захлестнуло, обвило его за шею. Мощный рывок и Марий Алкивиад улетел к двери, сильно ударившись головой. В первый момент он не понял, что произошло, подумал, или сознание потерял, или ему снится дурной сон?
Глория вскрикнула, закрывшись ладонями: Антира в один миг подменили, он превратился в карающего бога со свирепыми глазами, в которых сверкнули ярые молнии.
Взмахнув в воздухе свистящим бичом, Антир опустил его на тело врага, подскочившее от мощного удара. Удар исторг из нутра Мария Алкивиада храп полу задушенного зверя. Вцепившись ногтями в ковер, зверь попытался встать. Новый свистящий удар волосяного кнута, описавшего в воздухе полукруг, обрушился на его спину,- змеей кнут потянул треснувшую ткань белой туники. В горле Алкивиада забулькало, капнула на ковер окрашенная кровью слюна.
На минуту наступившая тишина оглушила Мария Алкивиада. Он перевернулся на спину, не понимая, что происходит; дрожащей рукой шарил в поисках плетки. На руку наступили, обещая жестоко сломать пальцы, если дернется. Тяжело дыша, он смотрел на сына, не узнавая капризного, непредсказуемого в своих поступках, но всегда послушного Кая Валента.
В лицо Алкивиаду улыбались пугающе спокойно.
- Не правда ли, приятная встреча, Марий Алкивиад, или ты Филимер? А может, о великие боги, ты уже диктатор всего мира?! Ты собрался ловить Локи? Как ты еще назвал Антира, короля готов, упырь?! Так я перед тобой, собственной персоной. Узнал меня? Правда, похож на Кая Валента?
Лицо Алкивиада исказил ужас. Забыл об искусственном глазе, глаз выпал на пол. Но этого не заметил изгой Филимер, таращась здоровым оком на брата Кая Валента.
Так глупо попасться!
Будто с цепи сорвался Антир, ударил пятой ему в подбородок, чтобы кровью умылся. В прыжке, отойдя в сторону, со всего маху перетянул его бичом поперек тела. Вскричал, сам не свой:
- Это тебе за брата, готский ублюдок! Чау, затолкал его в мешок, пятнадцать лет назад?! Зельем, наркотиком опаивал, убивая его память?! В кентавра превратил, шакал?! За твою адскую ложь!
Оболгал меня в глазах Арианта, собака?!
Серия немилосердных свистящих ударов бича обрушились на двуликого Януса. Вначале он катался по полу, защищая лицо и голову, хрипел, харкал, пробовал подняться, но снова падал… Его стегали, выкрикивая:
- За мать мою, убийца! Ты ее убил, омыв руки дьявольского прета по локоть в крови!
- За номарха Винитара, кого ты продал в рабство, оставив без отца новорожденного сына Савлия!
- За Элин, кого ты, подонок, насиловал и дразнил, как сладкой приманкой, моего брата!
- За моего отца, кого ты заставил страдать, от кого ты, как крот, зарывался в норы!
Враг Антира не шевелился, распластанный на полу. Сквозь изорванную тунику багровели мясистые отметины бича.
Антир свирепо смотрел на затихшего Филимера. Метнул взгляд на Фабию Глорию. Ее била нервная дрожь.
- За Глорию, кого ты, опозорив, хотел продать импотенту Галлу! – новый безжалостный удар бича, казалось, добил несокрушимого еще вчера двуликого Януса.
Антир подбежал к Глории, не выпуская из виду неподвижного врага. Одной рукой привлек к себе, - она обожглась его пылающим телом.
- Он не Марий Алкивиад. Марий Алкивиад – его маска. Он преступник, убийца, насильник, враг моего рода! Филимер!
- Антир…Я не знала…Он то исчадие ада, кого даже мой отец боится… – шевельнулись ее онемевшие губы. – Кто ты? Умоляю, скажи, кто ты?
Глория непонимающе смотрела на Антира.
Он отвел взгляд от врага, уверенный, никуда тот уже не денется. Из атриума слышались лай Биппа и приближавшийся шум бегущих людей; улыбнулся глазам Глории, широко раскрытым в испуге и недоверии:
- Все позади, ме ангелас! Ловушка захлопнулась. Он – тот вор, убийца, уп-пырь, кто выкрал моего брата, похитив вместе с ним реликвию рода – Золотой Колаис! Ничего не бойся…
- А…Антир? Кто ты?
Ей не ответили. Да и то. Мысли ее любимого были обожжены встречей с монстром. Антир чувствовал себя так, будто сам, вместо Тантала, вкатывал на скалу бесконечно падавшие вниз камни.
В проеме раскрытой двери покоев Антир видел Дия, он шел впереди, за ним с обнаженными мечами, - на всякий случай, - Винитар, Савлий, алауны, и человек двадцать охраны из числа дворни Публия Крейса.
Только на мгновение Антир отвел взгляд от избитого изгоя, обнять Глорию, - она заплакала, - случилось невероятное.
Мнимый Марий Алкивиад рванулся к косяку дверного проема. Что-то клацнуло, будто сорвалась цепь.
Перед Дием раскрылась плита, обнажив черный провал. Плита, на которой лежал, казалось, бездыханный Филимер, перевернулась, сбрасывая его в бездонный провал, и в таком же круговом вращении возвращаясь обратно. Щелкнул замок.
Дий ступил уже на закрывшуюся плиту.
Потерял дар речи Антир: куда исчез враг их могучего рода?!
Замерли Дий и его спутники, остановившиеся за ним.
Антир опомнился. Выронив бич, бросился под ноги отцу, лихорадочно ощупывая кусок пола, представлявший собой изразцовую плиту с искусно подогнанными краями. Ни единой щелочки, как литая.
- Я виноват.., я виноват, - зашептал, как в бреду, сын Дия, обшаривая пространство вокруг него. – Оглянулся.., он исчез…Здесь тайник….Собака, куда ты провалился?!...Чау это? Подвал?...
Смотрел на сына Дий, потрясенный случившимся. Но только малое время смотрел, тут же взял себя в руки, отступая в сторону.
В комнату вбежал Савлий, падая на колени, помогая своему королю искать, где плита смыкается с полом, где пружина или скобы?
- Свинятина, ты где?! – орал Савлий, низко склонившись к полу.
Дий прошел вглубь комнаты.
Тем временем Винитар развернулся шарить по лепнине дверного проема.
Сраженная до глубины души невероятным открытием, Глория уже не плакала - во все глаза следила за происходящим.
Антир как мальчишка, не видя вокруг никого, не слыша, о чем встревожено переговаривались люди, - ползал на коленках, всё ещё надеясь обнаружить щели. Вдруг заорал, схватившись за край лепного цветка у основания косяка двери.
- О, ме па-ати! Эт-то ловушка!...Это…Не знаю чау…Но он сбежал!
Дергал деталь цветка, крутил, надеялся сломать. Савлий ему помогал.
Винитар встретился с глазами Дия.
- Подземный ход, Высочайший?
- Возможно. Иначе бы он не открыл плиту под собой. Винитар, бери людей, опроси отель Мария, ищите, где выходит этот лаз…Быстрее!
- О, богиня Арра, я провалил охоту…я виноват, - стонал сын Дия, сидя на полу. - Не выдержал…Бичом бил упыря…Пищач поганый, змей-оборотень…Заслуживаю сурового наказания…О, ме пати!
Дий стоял на балконе, рассматривая сад, его окрестности, забор.
Глория, услышав, о чем молит Антир, подбежала к нему, падая на колени.
- Умоляю, не казни себя…Ты не виноват, это я..Я… Вышла.., он оскорблял тебя, милый, я не выдержала.., закричала, он увидел меня…Я виновата… Пусть меня накажут…Антир…
- Глорис, он вурдалак, он превратится в зверя, в птицу, в крота…
Дий вернулся в гостиную.
- Встань! – велел сыну, глядя на римлянку спокойно, но безжалостно. Она не отвела глаз, но дрожь била, - страшно. Собравшись с духом, прошептала:
- Я виновата…Не наказывай, о, всемогущий бог, Антира…Можешь меня…наказать…Приму любую кару…
Сын ныл, как от зубной боли.
- О, я – ваяса (ворона), ротозей, данав конченный! Ча-ау натворил, ча-а-ау….
Дий прижал к груди подбородок, рассматривая трагикомичную пару: эта стоит на коленях, клянется, она виновата, тот вцепился себе в волосы, чего доброго – повыдирает.
- Дайте руки! Датте убхау - Дий не заметил, как перешел на родной язык; теперь с их истерикой борись.
Безвольную руку Антира Глория положила на ладонь Дию и свою протянула. Рывком он обоих поставил на ноги.
- Даю ровно столько, что бы успели: умыться! Обменяться поцелуем! Крепким, губы дабы опухли! Чтобы дурь выбило из ваших мозгов!..Ах, Тири, Тири, не можешь …твам ча ама этад дина на упасевате, хи…- последние слова он адресовал только сыну. Тот жалобно скривился, лучше бы подзатыльник вклеил, что ли, а то… « …не можешь ты и в этот день не наслаждаться, конечно…»
Обидно…Но поделом…Отец, клейтисты, сколько людей, пострадавших от двуликого упыря, понадеялись на Антира, а он? Вместо того, чтобы хорошенько отдохнуть, превратил отдых в ночь любви. Рассеялся, потерял бдительность, пустил охоту на самотёк. В итоге: Филимер ушёл от возмездия.
Дий стремительно покинул гостиную.
Бедная Глория всем телом приняла на себя Антира, его качнуло как пьяного. Тут же опомнился.
- Спокойно, ме ангелас,…хотел бы напиться, - свалиться…Сказал отец, чау?...Упасевате…М-м-м..Ты – юное, нежное создание…тебе это слово нельзя переводить…А вот поцеловаться?
- Умыться…
- Пусть бобры умываются…
Он качнулся к ней. Глория
Мастерское владение пером!