[justify]Мелиан сидел под деревом, неспешно перебирая струны лютни и наигрывая меланхоличную мелодию. Бог радости и созидания с улыбкой наблюдал за младшими братьями, упражнявшимися в фехтовании на поляне перед ним. Альрон и Элбериэль высекали искры из клинков, осыпая друг друга могучими ударами.
— Альрон, твои руки должны держать лопату или плуг, а не оружие. Зачем тебе это? — вопросил Мелиан, поражаясь тому, что братья решили обучиться боевым искусствам. — А ты, Элбериэль? Что милосердного во владении мечом? Он не способен излучать свет — лишь отражать его. Смотрю на вас и не узнаю.
— Первый брат, может настать день, когда нам придется защищаться самим и защищать людей. Причем совсем скоро. Что ты станешь делать тогда? Может ли твоя лютня сотворить мелодии, которые сокрушат врагов света? — ухмыльнулся Эльбериэль, уклоняясь от очередного выпада второго брата. — Очень в этом сомневаюсь.
— В этом мире нет врагов света. Есть только мы трое и смертные, чьи мысли и желания и заставили нас троих воплотиться. Пока нет зла, пока нет гнусных помыслов, в этом мире не будет врагов света. — не унимался Мелиан, продолжая играть на своем чудесном инструменте. — Как вы этого не понимаете? Нам ничто не угрожает.
— Третий брат прав, — мрачно произнес Альрон, вновь атаковав Эльбериэля. — Я тоже чувствую — грядет хаос, а за ним война. В наш мир уже проникают создания из демонического плана, сея разрушение, внушая похоть в сердца добрых людей, вселяя ужас в сердца храбрецов. Расползаются слухи о некоем боге-демоне, который жаждет бросить нам вызов и оспорить нашу власть. Кто, если не мы, защитим человечество, благодаря которым мы и смогли родиться? Боги мы или кто? Они поклоняются нам, надеются, складывают молитвы и стихи в нашу честь, поэтому наш священный долг встать на их защиту и развеять мрак.
— Не знаю я ничего ни о каком боге-демоне. Все это лишь сплетни и пока не увижу его собственными глазами, никогда не поверю, что он существует.
Музыка стихла, а клинки замерли в руках братьях, когда в небе над ними прогремел мощный взрыв и облака разрезала падающая комета. Мелиан отложил музыкальный инструмент и поднялся, с удивлением наблюдая за огненной стрелой, разрезающей небесную твердь. Спустя несколько мгновений гость из космоса рухнул на землю, подняв множество облако пыли и уничтожив близлежащие леса. Братья поспешили к месту падения, где обнаружили выжженный кратер, на дне которого лежало существо, напоминающее человека.
Обнаженный пришелец, казалось, совсем не дышал, хотя светлые боги ощущали в нем пульсацию жизни. Альрон и Элбериэль приготовили мечи, опасаясь возможного нападения, но Мелиан жестом остановил их и присел подле упавшего с неба человека. Положив ладонь ему на лоб, бог радости и созидания вновь улыбнулся и посмотрел на братьев:
— Вот тот, кто сможет защитить и нас самих, и людей, от расползающегося хаоса. Вам не придется самим размахивать этими железными дубинами — я чувствую в нем силу, которая намного превосходит нашу, поэтому с богами-демонами он точно справится.
***
Самаэль видел уходящего к небольшому прудику парня в соломенной шляпе и удочкой на плече. «Доброе утро. Отличный день для рыбалки!» — поприветствовал юноша жнецов, выходящих в поле с первыми лучами солнца. Торговцы отпирали двери лавок, кто-то работал метлой возле порога, кто-то стоял с чашкой кофе и радовался пению птиц и восходящему солнцу. Чуть позже на улице появлялись дети, с шумом и криками гоняющие воздушного змея. Молодая пара спешила к сеновалу, торопясь и скрываясь от родственников и любопытных соседей с языками без костей.
Кое-где можно было уловить запах свежего хлеба и теплого молока, стоит лишь хорошенько принюхаться. Весьма приятные запахи, витавшие в воздухе здесь вчера, уже успели выветриться — теперь в селении пахло дымом и горелой плотью. Трупы жнецов, торговцев, влюбленной парочки и даже детей либо валялись в грязи, либо догорали там, где еще недавно стояли стены их домов. Зорг сделал все, что в его силах, как и обещал, чтобы ни одна живая душа не покинула Долину Первого урожая, и почти преуспел в этом.
Хоук лежал с кинжалом в шее, окруженный трупами нескольких поверженных врагов, и по всей видимости членами его семьи. В трех метрах от трупа парня Самаэль увидел мертвую девушку с перерезанным горлом, которая лежала на спине и отражала пустыми глазами последние утренние звезды.
— Опоздал, — мрачно констатировал Самаэль и собрался уже уходить, но его остановил легкий шепот, больше напоминающий дуновение ветра, чем человеческую речь. — Что такое? Хочешь мести? Ладно, будь по-твоему, — и, выдернув кинжал из шеи парня, Самаэль добавил. — Восстань!
Жадно хватая воздух, Хоук резко приподнялся и начал испуганно оглядываться по сторонам. Увидев то, что искал, парень вскочил и побежал к сестре. «Лиара! Лиара!» — плакал сын мясника, качая мертвую девушку на руках. Не сдерживая слез, Хоук прижал ее к груди и завыл. Вспомнив о своей недавней смерти, он прекратил плакать и удивленно посмотрел на безучастно стоявшего рядом Самаэля. Осторожно положив холодное тело сестры на землю, парень бросился к ногам господина и взмолился:
— Помогите ей, прошу вас, господин! Я клянусь вам в вечной службе до скончания дней, только смилуйтесь, пожалуйста!
— Взгляни вокруг, парень. Столько разорванных нитей жизни, но я не могу заново связать каждую из них. Мир конечен, как и место в нем — не предлагаешь ли ты мне воскрешать из мертвых каждого несчастного, чья жизнь оборвалась по несправедливости?! Даже искусство некромантии не способно подарить вечную жизнь всем желающим. Прими эту боль и пусть она станет твоей броней в будущих сражениях, в поисках твоей мести.
— Если вы не поможете ей, то лучше отправьте меня обратно в забытие, — не сдавался Хоук, продолжая биться лбом об землю. — Я верю, что у вас доброе сердце и вы не откажете мне!
— Не попросишь ли ты потом оживить и твоих родителей, и всех убитых односельчан? Допустим, я сделаю так, как ты просишь, парень. Но ты должен знать, что она изменится. Как и ты. Я знаю, ты чувствуешь это. Начинаешь догадываться, что частичка твоей души осталась где-то там на другом берегу. И, вполне возможно, ты перестанешь называть всех вокруг «добрыми людьми», станешь циничным, озлобленным. Таким человеком, каких ты с детства презирал.
— Я… Я чувствую…
Самаэль сел на корточки, снял с себя капюшон и заглянул в печальные глаза Хоука.
— Деймос и Калеб. Ты помнишь их? Скажи мне кто они.
— Расхитители гробниц, убийцы, грабители и насильники. Вот кто эти…добрые люди, — холодно ответил воскресший Хоук, чувствуя, как по его жилам растекается тьма, но усилием воли заставил себя добавить свое излюбленное словосочетание. — Я не держу на них зла.
Даже побывав на другом берегу, сын мясника все еще пытался сохранить в себе человечность, что удавалось немногим из тех, кто вернулся. Самаэль мрачно улыбнулся, похлопал парня по плечу и поднялся.
— Будь по-твоему. Но не зови меня больше господином, — произнес Самаэль и перевел взгляд на труп Лиары. — Восстань! — приказал он, после чего повернулся обратно к Хоуку и кивком пригласил подойти к сестре.
Девушка очнулась и схватилась рукой за шею, пытаясь нащупать уже исцелившуюся рану. Хоук обнял сестру и расплакался, пока сама Лиара не могла понять, что вокруг происходит — явь это или сон. Вроде бы совсем недавно жестокий солдат без имени провел лезвием ножа по ее горлу, и она провалилась в объятия смерти, а после вновь увидела мать и отца. Сражавшийся за нее брат был рядом, а она сама жива, но догорающий дом и валяющиеся вокруг трупы намекали на то, что ее воспоминания вовсе не дурной сон. Но почему тогда она жива?
Хоук помог подняться ей на ноги и, держа за руку, подвел к стоявшему в стороне господину. Взглянув на сестру Хоука, Самаэль затаил дыхание, но не выдал себя даже движениями бровей. Вопреки низкому происхождению, дочь мясника обладала чертами, которые традиционно ассоциируются с роковыми женщинами неописуемой красоты. Девушка с ростом чуть выше среднего, с пропорциональной фигурой и кожей с легкой бледнотой, придававшей ей некоторую изюминку. Глубокие серые и слегка раскосые глаза, обычно загадочные и проницательные, но сейчас влажные от слез, выдавали в ней потомка восточных завоевателей. Темные волосы, заплетенные валькирией и украшенные красными лентами, шли вразрез с ее бледной кожей лица, создавая контраст, который лишь подчеркивал контуры лица и глубину взгляда.
Внешний вид и неизменно хорошее настроение, в данный момент испорченное огнем и мечом, работали в унисон, создавая притягательное визуальное и эмоциональное представление. Выразительные брови и аккуратный носик добавляли аристократичности лицу деревенской девушки. Слегка полноватые и четко очерченные губы и вовсе были способны заставить любого мужчины позабыть о всем на свете и помышлять лишь о страстном поцелуе.
Помимо всего вышеперечисленного, Лиара имела исключительно хорошую осанку, что придавало ей дополнительное очарование и элегантность. Странно, что при жизни отец, не приставил к ней вооруженную охрану или не следовал за ней тенью сам, пугая односельчан мясницким топором. Ведь, хоть в Карагорском княжестве подобные поступки считаются преступлением, деревенскую красавицу мог похитить любой местный или пришлый человек. Даже бездыханной ее не следовало бы оставлять на земле, особенно когда рядом снуют инквизиторские псы.
Вспомнив о княжеских пехотинцах и ныне покойном Зорге, Самаэль вообразил себе следующий диалог:
— Сжечь ее!
— Но она же красивая!
— Хорошо, но потом все равно сжечь!
Возможно, в далеком прошлом ему довелось где-то услышать или прочитать эту глупую шутку, которая показалась ему весьма уместной, когда он увидел Лиару. Но рассказывать ее вслух Самаэль не стал — сиблинги потеряли родителей, всех соплеменников, родной дом, погибли и воскресли сами. И все это за одну ночь. В подобные моменты, когда сама
После столетий глубокого сна его потревожили расхитители гробниц и он вновь пробудился. Час пробил — пришло время вернуть то, что принадлежит ему по праву. Восставшего из мертвых Самаэля, сына деревенского мясника Хоука и его младшую сестру Лиару ожидает немало захватывающих приключений, знакомства с монархами и противостояние с могущественными богами-демонами.
